Цыплячьи шефы - Страница 4
— Что случилось?!
Все пятеро крепко накрепко вцепились в Бутуза и… ничего не поделаешь, пришлось перед всеми раскрыть тайну! Рассказывал, конечно, Кира, а остальные все его перебивали всякими подробностями.
Мария Михайловна улыбнулась.
— Чего же вы бабку Ульяну не порадовали?
— А мы, — объяснили ребята, — хотим ей сюрприз сделать, когда цыплята выведутся!
Тут Шурка как начнет хохотать!
— Эх, вы, — хохочет, — цыплячьи вы шефы!
У Зины уж губы задрожали — реветь. Обиделась. А Кира очень спокойно сказал:
— Конечно, мы над цыплятами и Топлёнкой шефство взяли. От тебя и таких, как ты, их берегли.
Мария Михайловна глянула на Шурку и нахмурилась.
— Вижу, — говорит, — по твоему лицу, Александр, ты уж какое-то озорство замышляешь. Ребята хорошее дело затеяли, и если ты им хоть чем-нибудь помешаешь, в тот же день домой отправлю и отцу расскажу. Запомни!
А ребята знали, что у Шурки папа очень строгий и Шурка его боится.
Шурка надулся и пробубнил:
— А мне-то что? Сами они мокрые курицы, ну их!..
— Запомни, Александр! — очень серьёзно повторила Мария Михайловна. Потом оглянулась, видит, — некоторые ребята уж вокруг необитаемого острова шныряют, лазейку внутрь ищут.
— Ребята, — твёрдо сказала она, — пока цыплячьи шефы своё дело не закончат, я вам категорически запрещаю в куст лазить. Курица и так перепугана. Нельзя, чтобы она гнездо бросила.
А тут Кира заговорил. В первый раз был у Киры такой жалобный голос:
— Мария Михайловна, а как же с Бутузкой быть? Ведь он теперь знает, где вкусненькое, повадится — все яйца слопает! Давайте его на цепь посадим, пока цыплята выведутся! Хорошо?
Мария Михайловна согласилась.
— Что ж, попробуем. Я знаю, у его хозяина есть и ошейник и цепь.
Хозяин дал ошейник и цепь, но сказал:
— Только уж привязывайте его у себя, а не у меня. Пёс обязательно начнёт первое время выть на цепи, а у меня дачник очень серьёзный, всё тишины требует. Беда мне с ним!
Рвался-рвался Бутуз с цепи на крылечке детской дачи, видит — никак не сорваться! Тогда он сел, голову вверх задрал и давай выть! Ну так воет, прямо слушать невозможно! Прямо на весь посёлок воет!
А у его хозяина на даче жил, и правда, уж очень «серьёзный» человек. Ребята так и называли его между собой: «сердитый дяденька». Он был в больших очках, и, проходя мимо, смотрел так, что ребята как-то сжимались.
И вдруг калитка открывается, входит в неё этот самый сердитый дяденька, прикрыл калитку и стоит.
И ребята стоят, смотрят. Примолкли.
— Позовите воспитательницу! — говорит он строго.
Ребята позвали Марию Михайловну. Она подошла к калитке, а за ней все ребята, притихшие. Сердитый дяденька обратился к ней, даже не поздоровавшись:
— У меня важная срочная работа. Мало того, что я должен весь день слушать детский крик и визг, а тут у вас ещё собачий вой! Этого я уж никак не могу переносить! Прошу прекратить немедленно!
И ушёл совсем рассерженный.
Посмотрели все молча ему вслед, и Мария Михайловна сказала вполголоса.
— Придётся Бутуза отпустить, ребята…
А Бутуз сидит на крылечке и воет-воет!
Кира побледнел, глаза потемнели…
— Нет, Мария Михайловна, — решительно заговорил он, — нельзя! Мне мой папа всегда говорит: раз начал какое дело, как бы трудно ни пришлось, должен до конца довести! А если отпустить Бутуза… — И замолчал.
Мария Михайловна пристально на него посмотрела. Видит, — волнуется мальчик.
— Твой папа прав, — тихо сказала она. — Но как же быть? Пойдёмте, ребята, сядем на крылечке и подумаем.
Как только подошли к крыльцу. Бутуз страшно обрадовался. Перестал выть и то к одному, то к другому из ребят бросается.
Мария Михайловна оглядела всех, улыбнулась:
— Ну, думайте, ребята. Кто какой выход предложит?
Галя глубоко вздохнула.
— Вот если бы вспомнить, в какой день бабушка приходила! Цыплята выводятся на двадцать первый день. Долго ли ещё Топлёнке сидеть на яйцах?
Кира вдруг вскочил на ноги.
— Так я же записал, когда бабушка приходила! А Топлёнка у неё накануне пропала! Сбегаю посмотрю! — И он бегом помчался в спальню.
Через минуту он уже мчался обратно и кричал:
— Бабушка приходила пятнадцатого июня, а Топлёнка, значит, пропала четырнадцатого!
Стали считать по пальцам. Сегодня двадцатый день! Завтра цыплята должны вывестись!
— Ну и ладно! — весело сказал Кира. — Пусть только один день дяденька ещё побесится!
— Ой! — чуть не заплакала Зина: — Значит, Бутузка почти готового цыплёночка съел!
А тут самая маленькая — Лиля — вдруг захлопала в ладоши, и глаза у неё заблестели.
— А я знаю! А я знаю, что сделать! — закричала она. — Ведь Бутузка воет, когда ему скучно! А вот сейчас мы с ним, ему весело, он и не воет! Даже хвостом машет!
И правда, как Бутуз своё имя услыхал, — хлоп-хлоп-хлоп хвостом по ступеньке.
— Так давайте его сегодня весь день веселить! — предложила Лиля.
Посмеялись, поспорили и решили около Бутуза по очереди дежурить и его развлекать, чтоб не выл. Даже выпросили у Марии Михайловны позволение, чтобы кто-нибудь и во время обеда Бутуза веселил, а кто-нибудь и во время тихого часа. Так и решили.
Ну и замучил же всех в тот день Бутуз! Совсем обнаглел пёс! Мало ему, что около него сидят, мало ему, что с ним разговаривают, нет, извольте всё время ласкать его! Как замолчишь или перестанешь его гладить, — он выть!
У Зины совсем плохо получилось. Видно, не сумела она интересно развлекать. Не слушает её Бутуз да и только. Кончилось тем, что сидят они оба рядом на ступеньке. — Зина ревёт, а Бутуз воет. Пришлось Кире её раньше времени сменить.
— Ты невыразительно с ним разговариваешь, — сердито сказал Кира Зине, — он любит, чтобы с выражением!
И вот встал Кира перед Бутузом в позу и давай ему пушкинскую «Сказку о мёртвой царевне» наизусть декламировать, и всё время с жестами, и нет-нет, да и хлопнет Бутуза по голове. Так хорошо декламирует, все даже заслушались.
А Бутуз сидит тихо-тихо, голову на бок свернул, уши торчком поставил и с Кирилла глаз не сводит, — видно, ему Пушкин очень понравился!
Галино дежурство пришлось как раз на время обеда.
«Давай-ка, — подумала Галя, — я Бутузке свою новую книжку с картинками вслух почитаю! И, как Кира, с выражением!»
Но… читала Галя ещё совсем плохо, по складам, и с выражением никак не получалось!
Такое чтение Бутузку не устраивало, ему сразу стало скучно слушать, и он начал подвывать. Галя испугалась и начала громко и весело рассказывать, что нарисовано на картинках.
Пёс замолчал, слушает. А Галя в одной руке книжку держит, а другой всё время Бутуза гладит. Да вдруг залюбовалась самой красивой картинкой и на минутку забыла про пса. А он вдруг как взвизгнет — и хлоп своей лапищей по книге! Когтем за край страницы зацепился, как рванёт! И выдрал начисто всю страницу из книги.
— Эй, Бутузка, что ты наделал! Ведь книга-то библиотечная!
Галя даже чуть не заплакала. А Бутузка снова хлоп лапой по книге. Галя отложила книгу в сторону и давай псу «Крокодила» Чуковского декламировать:
и в такт пса то одной, то другой рукой за ухом хлопает. Бутузка и Чуковским остался доволен, молчит и хвостом по ступеньке стукает, а от каждого хлопка глазами моргает.