Цветы на его похороны - Страница 9

— Мы встретились совершенно случайно! — Непонятливость суперинтендента начинала действовать Мередит на нервы. — Кстати, мы с упомянутой дамой, как вы выражаетесь, вместе проучились всего пару лет, причем не особенно близко дружили.

Хокинсу, очевидно, не очень верилось в такое совпадение — как, впрочем, и во все, что они говорили. Наверное, решил, что они ведут аморальный образ жизни, создали чуть ли не шведскую семью! В общем, отрицают традиционные семейные ценности при сохранении внешних приличий. И всячески мешают следствию.

— Итак, вы служите в министерстве иностранных дел, — обратился он к Мередит, словно место ее работы — еще одна улика не в ее пользу. Суперинтендент вдруг вскинул голову; глаза его сверкнули. — Кстати, а этот Константин… Несколько лет тому назад он принял британское гражданство. По словам жены, он прибыл в Великобританию с Кипра. Что вам о нем известно?

— Ничего! — искренне ответила Мередит.

Хокинс ей определенно не поверил. Видимо, уже представил, как его награждают за разоблачение опасной государственной преступницы. Сотрудница МИДа передает иностранному шпиону совершенно секретные сведения на выставке цветов! Его дальнейшие слова подтвердили ее подозрения.

— Скажите, вы не собираетесь в ближайшее время покинуть страну? Улететь в такое место, где я не смогу вас найти, — например, в Вашингтон, Москву или Бейпин?

— Нет, не собираюсь, — ответила Мередит, — хотя с удовольствием куда-нибудь слетала бы! К сожалению, сейчас я работаю в Лондоне и занимаюсь в основном бумажной волокитой. Кстати, Бейпин уже давно называют по-другому: Пекин.

— Что вы говорите! — злорадно воскликнул Хокинс.

Маркби поспешил вмешаться:

— Кстати, вы проверили его фамилию? Не вымышленная ли она? Я вам говорил, он хотел что-то мне сообщить…

Хокинс окинул его ледяным взглядом:

— Проверили, проверили, не сомневайтесь… Спасибо, что напомнили, старший инспектор! — Маркби поморщился от досады. Он не привык к такому сарказму. Правда, вслух он ничего не сказал. — Прежняя фамилия мистера Константина, — продолжал Хокинс, — Вахид. Его звали Джордж Вахид.

— Значит, он и правда сменил фамилию! — вырвалось у Мередит.

— Да, много лет назад, до того, как приехал в Великобританию, еще на Кипре. Не знаю, Маркби, что именно он пытался вам сказать, но его имя и фамилия тут ни при чем. Он сменил фамилию двадцать пять лет назад и приехал к нам уже как Константин. Насколько нам известно, под другим именем он в нашей стране никогда не фигурировал. Вы уверены, что он хотел сообщить вам именно о перемене имени?

— Он умирал! — Раздражение Маркби выплеснулось наружу. — Он говорил с огромным трудом! А насчет имени… да, я уверен! Он велел о чем-то спросить его жену.

— Мы уже спросили ее, — сказал Хокинс. — И об имени мужа, и о многом другом. Например, были ли у него враги. Но врач сделал ей укол успокоительного, и она до сих пор немного не в себе. Ее я не виню — она только что пережила страшное потрясение. Но вы-то, Маркби, вы-то! Вы ведь получили спецподготовку, у вас огромный опыт… Так неужели вы сразу не догадались, что происходит? Ведь он сразу вскрикнул и пожаловался на боль!

Вместо Маркби ответила Мередит:

— Я услышала, как он вскрикнул, и видела, что ему стало нехорошо. Я обратила на это внимание Рейчел.

— Сначала он подумал, что его укусила пчела, — раздраженно заговорил Маркби.

Мередит поняла, что он уже в который раз оправдывается и повторяет одно и то же.

— А Рейч… его жена… говорила, что у него больное сердце. В прошлом году он перенес микроинфаркт.

— Совершенно верно! — поддакнула Мередит.

Наступила тишина. Хокинс скрестил пальцы, запрокинул голову на спинку стула и окинул их угрюмым взглядом. А может, подумала Мередит, у него просто манера такая? Может, он на всех так смотрит?

— Вот как, перенес, значит, инфаркт? И все же доконало его не сердце. Позвольте спросить, старший инспектор, а вы-то чем занимались, когда злоумышленник подкрался к нему и вонзил ему в спину шприц с ядом?

— Я фотографировал, — ответил Маркби. — Снимал бывшую жену и мою… подругу мисс Митчелл на фоне цветов.

— То-то репортеры обрадуются, когда узнают! — язвительно заметил Хокинс.

— Я как выжатый лимон, — призналась Мередит, когда они наконец вышли на улицу.

— Ты! А мне каково? Он выставил меня полным идиотом! Алекса убили у меня под носом!

Они отыскали неподалеку небольшой бар — осколок викторианского Лондона. Крошечное питейное заведение чудом сохранилось среди высоких современных зданий. Стены внутри покрывала пожелтевшая резьба по камню, над которой тянулся пыльный фриз из оштукатуренных виноградных листьев, гроздьев винограда и пухленьких младенцев. Заказав бутылку красного вина неизвестного происхождения, они сели за столик и принялись обсуждать случившееся. Ни к каким утешительным выводам они так и не пришли.

— Ведь это ты обратил внимание на колючку, забеспокоился и послал ее в Скотленд-Ярд!

Мередит со свойственным ей здравомыслием постаралась найти в происходящем хоть что-то хорошее.

— Не самый умный мой поступок! — промямлил Маркби.

— По-другому ты поступить и не мог. — Она погладила его по руке. — Выше нос! Я понимаю, как тебе сейчас паршиво, но пусть все распутывает Хокинс. В конце концов, дело ведет он, а не ты!

— Да уж, слава богу. Я по другую сторону баррикады. Должен сознаться, я переживаю совершенно новые, незабываемые ощущения! — Маркби поморщился. — По-моему, Хокинс не в восторге от того, что одним из свидетелей оказался сотрудник полиции. Он считает, что сыщик даже в выходной обязан нюхом чуять всех, кто замышляет недоброе. И вообще, кажется, во всем произошедшем он винит меня.

— Что ты, конечно нет! Ведь не ты впрыснул Алексу смертельную дозу яда растительного происхождения!

— Ты уверена, что Хокинсу не пришла в голову такая мысль? И мотив удобный: ревность к Алексу. Ревность — один из самых частых мотивов для убийства.

— Когда ему впрыснули яд, ты нас фотографировал.

— Мы только предполагаем, что его укололи именно тогда, — уточнил Маркби. — Хотя, скорее всего, так оно и было. Вокруг бурлила толпа. Его толкали со всех сторон. Он ойкнул и пожаловался на боль. Потом вытащил из пиджака колючку и… — Маркби вдруг замолчал и хмуро уставился в свой бокал. — Он выронил колючку, потому что не понял, как она важна! Да, он ее выронил… — Алан отпил вина. Наступило молчание, прерываемое взрывами хохота в другом конце зала. — А оказалось, что все дело именно в колючке. Мне бы сразу догадаться, что его отравили! Кстати, покушение явно обдумано заранее и вполне толково. Ведь убийце пришлось тоже проникнуть на выставку цветов. А билеты, как тебе известно, заказывают заранее, за несколько недель до открытия!

— Значит, убийца — не псих, который убивает наугад, — вздохнула Мередит.

— Да. Кстати, и обитает он совсем не обязательно в Лондоне.

В устремленных на него светло-карих глазах Мередит проступила тревога.

— Думаешь, убийца увязался за Константинами в Челси из той деревушки, где они живут?

— Похоже на то. Чтобы спланировать убийство, требуется время. Кроме того, убийца должен был следить за всеми их передвижениями. Он знал, что в тот день Константины поедут на выставку цветов в Челси; возможно, он слышал и о том, что Алекс перенес сердечный приступ, микроинфаркт. Если Алекс вдруг почувствует боль или другое недомогание, все спишут на больное сердце. Константины, скорее всего, не обратятся к лондонскому врачу, а поспешат домой и вызовут местного семейного врача, который давно ведет своего пациента. Кстати, Хокинс обязательно придет к тому же выводу! Сотрудникам линстонского участка стоит ждать визита коллеги из столичной полиции.

Мередит порывисто схватила бутылку и налила им обоим еще вина.

— Как бы там ни было, мы с тобой ни при чем. Ты передал им колючку, с нас сняли показания. Хокинс попросил еще раз все вспомнить и сразу звонить ему, если выяснится что-то важное. Общаться с Рейчел нам совсем не обязательно. Во всяком случае, до тех пор, пока убийство не раскроют… Скорее всего, в следующий раз мы с ней увидимся на суде.