Цветы для Анюты (СИ) - Страница 37

- Как ты сказал? – заикаясь, спросил я. – Ты подозреваешь, что Аня шпионила за тобой? Это бред! Аня просто девочка! Ее кроме нарядов вообще мало что интересует! Она не способна…

- Твоя сестра обращалась в полицию по поводу пропажи подруги. Да, эта подруга, действительно попала в наше заведение, но лишь по собственной глупости и безалаберности! Нормальные девушки не становятся проститутками! А эта Катя непутевая! – Виталий снова зашелся беззвучным смехом, похожим на приступ кашля. - Ведь это с ней ты так приятно завершил свой мальчишник. Что ты скажешь на то, что поимел подругу своей младшей сестры, а? Близкую подругу своей сестры, которая все ноги себе сбила, разыскивая ее. Как ты объяснишь это своей сестренке – этой честной, отважной девочке, так любящей свою подругу? Как ты сможешь смотреть ей в глаза?

- Я был мертвецки пьян, - ответил я, кое-как сдерживая ярость, нарастающую во мне, - а потому и пальцем не тронул эту девушку. И со своей сестрой я сам разберусь, об этом можешь не беспокоиться.

- Да, - понимающе кивнул Виталий, - правда. Сестра еще может понять.  Ну, а как быть с Илоной?  Для нее, думаю, будет уже не важно, смог ты или нет. Как думаешь, она простит тебе твое предательство?

- Ты ведь отлично понимаешь, что только навредишь ей. Неужели у тебя совсем нет души?

- Отчего же нет? – удивился Виталий, и будто даже обиделся. – Я переживаю за Илону, и считаю, что она заслуживает лучшего отношения к себе. И уж лучше ей поискать другого, верного супруга, нежели терпеть измены, да еще такого голодранца, как ты!

- У нас с Илоной будет ребенок, - выдал я так тщательно скрываемую нами правду. Прости меня, Илона. – И предпринимать что-либо уже поздно. Поэтому, пожалуйста…

Виталий наклонился вперед, и пристально посмотрел мне в глаза.

- Илона принимает психотропные препараты. Представляешь, кого она родит тебе? Я помогу тебе, Сергей. У меня есть знакомые доктора. Отличные профессора. Этот ребенок не должен родиться.

Глава 20.

В этом году осень выдалась затяжная,  а зима никак не торопилась брать в руки бразды правления. Лишь в середине декабря выпал первый снег. Да и то – скудный, скупой. Скромные сиротливые снежинки опускались на землю неуверенно и медлительно, будто стеснялись. А некоторые и вовсе не долетали до земли – таяли в воздухе, словно передумав ложиться на холодную, грязную землю. Те, что оказалась менее гордыми, растаяли уже на следующий день, превратившись в грязь. Мерзкая для декабря погода.

К счастью, уже в двадцатых числах стукнули морозы, и выпал настоящий, декабрьский снег. Город тут же обрадовался, оживился, засуетился, готовясь к встрече Нового Года. На городских рынках начали появляться первые сосны, а в магазинах появились множество разнообразных елочных украшений, гирлянд, хлопушек, да и просто всяких новогодних безделушек. Тут и там слышались взрывы «бомбочек». Одним мальчишкам я едва не надавал по ушам – эти засранцы баловались тем, что бросали эти «бомбочки» под ноги прохожим. Не всем, конечно, а выборочно. Вот так они посчитали забавным посмеяться над молодой женщиной, что никак не решалась пройти мимо них, так как они швыряли эти свои взрывашки буквально перед ее носом. Я крикнул им, чтобы убирались подальше, не то лишатся ушей, да и рук тоже.

В общем, вокруг царила волшебная, предпраздничная атмосфера.

Но только не в нашем доме.

- Лучше бы я уехала тогда в Лос-Анджелес, - с горечью сказала Илона во время очередной нашей ссоры. К слову говоря, скандалы стали частыми гостями в нашей молодой семье. Я вынужден часто и подолгу отлучаться из дома, ничего не объясняя жене. Она же понимает все по-своему. Я, естественно, ничего не говорю ей ни о Виталии, ни об Ане, которую он до сих пор удерживает, пряча неизвестно, где, и используя как средство манипулирования мной. – Лучше бы сделала аборт, и уехала.

- Ну, так и надо было! – в сердцах выпалил я.  Мои нервы и без этого не пределе, от того, что мой мозг постоянно и систематически выносится ее заботливым дядей. Мысль Виталия о том, что от ребенка желательно избавиться, переросло в навязчивую, маниакальную идею. Он одержим, и я начинаю думать, что и в этом случае, он руководствуется собственными, скорее всего, корыстными интересами. Меня поражает, насколько циничным может быть человек, когда дело касается наживы.

- Что? – Илона подняла на меня взгляд, отложив в сторону какой-то модный глянцевый журнал. – Что ты сказал?

- Я сказал, что надо было избавиться от этого ребенка, чтобы сейчас не пришлось ныть, сокрушаясь о том, что не сделала этого раньше, - грубо ответил я.

- Ах, вот как ты заговорил, - Илона сощурила глаза, - теперь, когда мы женаты, и я никуда от тебя не денусь! Только зря ты думаешь, что можешь обращаться со мной, как тебе вздумается! – со злостью прошипела она. – Ты пропадаешь неизвестно где, притом, что у тебя нет работы. И кстати, насчет работы, почему ты ушел от дяди? Он что, мало платил тебе?

- Это наши с Виталием дела, - процедил я сквозь зубы, сдерживая себя, чтобы не наорать на беременную жену, - и тебя они не касаются.

- Да, конечно, как же! А на что ты планируешь содержать семью? На пособие по инвалидности?

- Заткнись! – не выдержал я. Как она посмела указывать мне на мой физический недостаток? Как она могла ударить так подло по наболевшему месту? – Ты знала, за кого идешь замуж. Ты ведь уверяла и меня, и Виталия, что достаток для тебя не имеет значения? Ты говорила, что вполне согласна довольствоваться тем, что я могу предложить тебе? Что, уже передумала? Надолго же тебя хватило!

- У тебя слишком скудные представления о достатке, - хмыкнула Илона, - если для тебя иметь небольшой домик в деревне, и заезжий автомобиль это предел мечтаний. А я, говоря о том, что неприхотлива, никак не имела в виду, что согласна жить в нищете!

- Ты и не нищенствуешь. Ты понятия не имеешь, что такое бедность, нужда, и тем более – нищета! И да, я горжусь тем, что купил дом, потому что заработал на него! Вкалывая на твоего дядюшку, я заработал столько, что могу позволить себе не работать какое-то время. Илона, сейчас не самый легкий период в моей жизни. Я не могу рассказать тебе, но в одном ты можешь быть уверена – это никак не связано с тобой.

- Я нашла в твоем телефоне кое-что, - поникшим, бесцветным голосом произнесла Илона. – Это было в сохраненных заметках. Ты еще искал в поисковике значение этого препарата. Я тоже заинтересовалась, и вычитала, что эта дрянь вызывает сокращения матки. Ответь мне, для чего тебе понадобилась эта информация?

- Сперва ответь ты, зачем копалась в моем телефоне, - сказал я.

- Это уже не имеет никакого значения! – почти завизжала она.

- Ты роешься в моем телефоне, ищешь в моем шкафу скелеты, вынюхиваешь, выискиваешь что-то, требуя объяснений, а сама в это время и думать не думаешь о том, чтобы поделиться со мной своими секретами. Так вот, теперь ответь ты мне – когда ты собиралась рассказать мне о своих проблемах с психикой? Когда у нас родится больной ребенок? Или же, если бы повезло, и по счастливой случайности, он родился здоровым, без видимых отклонений, ты и дальше продолжала бы отмалчиваться?

- Это Виталий рассказал тебе о моей проблеме? – с дрожью  в голосе спросила Илона. Она выглядела так, будто с нее прилюдно сорвали платье, обнажив то, чего она не хотела бы никому показывать.

- Да, - признался я.

- Это случилось после гибели родителей, – начала рассказ Илона бесцветным, монотонным голосом, - да, я впала в депрессию и употребляла психотропные препараты. Ну, так и что с того? Разве это должно теперь повлиять на наши отношения?

- Подожди, разве… разве эта проблема у тебя не с детства?

- Что? Нет, конечно! – фыркнула она. Ну, вот, приехали. Теперь я не знаю, кому верить. Виталию я не доверяю по понятным причинам – потому что он урод редкостный, но и Илоне, теперь, тоже не особо-то верю. – Зачем Виталий рассказал тебе? Не понимаю, - пробормотала она так, словно разговаривала сама с собой. – Что он еще тебе говорил? – оживилась она, и уставилась на меня, ожидая и требуя ответа.