Цветы для Анюты (СИ) - Страница 11

Следующий день был болезненным. Было похмельно. Я разлепил глаза, когда уже давно перевалило за полдень. Во рту пересохло, и я отправился на кухню, стараясь, чтобы мой череп не лопнул от пульсирующей, распирающей боли. На кухне я принял таблетку, и заковылял обратно в спальню. По дороге споткнулся и чуть не растянулся на полу. Моя домработница уволилась около месяца назад, и теперь мой собственный дом становится опасным для меня. Ирина хорошая женщина, и я не хотел отпускать ее, но она не стала терпеть посиделок, что я нередко устраиваю в своем доме. К тому же мои друзья не очень вежливы, да и я не отличаюсь мягкостью характера.

Не успел я доплестись до кровати, как раздался телефонный звонок. Я проигнорировал его, но не успел обнять подушку, как запел мой мобильный. Он затыкался и завывал снова. Виталий был настойчив. Он поздравил меня с прошедшим днем рождения, и попросил меня заехать к нему вечером. Я пробубнил, что заеду, если отойду до вечера. Виталий хохотнул, и отключился. Я еще долго провалялся в постели, но таблетка болеутоляющего сделала свое дело – к вечеру я стал чувствовать себя человеком. Пришлось тащиться к Виталию. Его дом находился в элитном районе города. Виталий не раз предлагал мне поселиться по соседству, но я отнекивался. Роскошь смущала меня. Виталий в свою очередь был категорически не согласен со мной.

- Ты имеешь хорошую работу, я делю с тобой свой бизнес, а ты живешь, как нищий! – отчитывал он меня, – что у тебя за квартира? Совсем не царские хоромы.

Я лишь пожимал плечами. Зачем мне хоромы? Теперь же, проезжая мимо особняков, я задумался, и возжелал пусть не хоромы, но собственный загородный дом.

У дома Виталия меня встретили бугаи в черных костюмах. Я знал, что бесполезно говорить с ними и просить впустить меня, поэтому позвонил хозяину дома, и вскоре уже въезжал в открывшиеся ворота. Входя в дом, я старался не обращать внимания на сопровождавшую меня свиту, но когда позади тебя идут роботоподобные телохранители, мозг которых запрограммирован на определенные действия, чувствуешь себя неловко. Шаг влево, шаг вправо – расстрел, и это не шутка. Подойдя к лестнице, ведущей  в кабинет Виталия, я собирался уже подняться, как за спиной негромко раздалось: «направо!» Я вздрогнул от неожиданности – шагая по длинному холлу первого этажа, я умудрился забыть о дышащих мне в затылок сопроводителях.

Коротко обернувшись, я повернул направо, и очутился в просторном зале, в середине которого стоял стол, заставленный угощениями. Гости были одеты торжественно – мужчины в костюмах, а женщины в вечерних платьях, и мне стало стыдно за то, что я одет некстати – в джинсы и повседневную рубашку.  Но ведь меня никто не предупреждал!

- Сергей! – громко окликнул меня Виталий, и я сразу же стал центром внимания. А может, мне просто так показалось. – Вот и ты! Мы специально не садились за стол, одного тебя ждали!

Гости заулыбались и закивали. Не показалось.

- Не стоило ждать меня, – смутился я. – В честь чего торжество?

- В честь твоего прошедшего дня рождения! И в честь приезда моей племянницы.

- Племянницы? – удивился я. – Ты не говорил, что у тебя есть племянница.

- Она жила в Лос-Анджелесе с родителями, но месяц назад случилась беда – родителей Илоны застрелил ее собственный жених, а затем этот поганец  и сам свел счеты с жизнью. У бедняжки никого не осталось кроме меня, и я опасаюсь за ее душевное состояние.

- Еще бы! Такой стресс! – горячо согласился я.

- Пойдем, я познакомлю тебя с ней.

Я занервничал – не хотелось дышать на девушку не выветрившимся до конца перегаром. К удивлению для самого себя, весь оставшийся вечер я из кожи вон лез, чтобы произвести на нее впечатление. Илона оказалась высокой стройной брюнеткой. Она была очень красива, и к тому же образована. Я пожалел, что не поступил в  институт – поддерживать беседу с этой девушкой было трудновато. Но я старался не выглядеть дураком в ее глазах, и думаю, мне это удалось, так как  Илона уделяла мне больше внимания, нежели остальным гостям. К концу вечера мы общались совершенно легко и свободно, словно были знакомы давно. Илона заканчивала университет в Лос –Анджелесе, и готовилась стать переводчиком. Кроме того, что она владела несколькими языками, она еще увлекалась музыкой, живописью и литературой. Она читала как русских, так и зарубежных классиков, и обожала Шекспира.

Вечер был довольно приятным, и поэтому подошел к концу совершенно незаметно для меня. Разгоряченные от разговоров и выпитого шампанского, мы с Илоной вышли на террасу. Руки Илоны  покрылись «гусиной» кожей, и я пожалел о том, что у меня не было пиджака – очень хотелось согреть эту девушку. Она достала из сумочки сигареты, но, спохватившись,  смущенно обратилась ко мне:

- Ты не будешь против, если я закурю?

Я улыбнулся:

- А разве Минздрав не предупреждает о вреде курения?

- Без сигарет никак.

 Я заметил, как дрожат ее пальцы. Откровенно говоря, я ненавижу задушевные разговоры с женщинами. Они начинают плакать, а я понятия не имею, как вести себя в такой ситуации. Я совершенно теряюсь от женских слез! И кстати женщин я считаю прекрасными манипуляторами. Да. Разве я не прав? Подумайте! Чуть что, и они пускают в ход свое оружие – слезы!

Но Илона показалась мне другой. Она часто-часто заморгала, и ее влажные глаза  вновь стали сухими.  Она и не думала искать во мне жилетку, но ей необходимо было выговориться, и я охотно стал слушателем.

- Знаешь, последний месяц я не живу, а просто жду… ну, жду конца, что ли.

- Не говори так.

- Это правда. Моих родителей убил мой бойфренд, – последнее слово у девушки получилось с английским акцентом. Вообще, я заметил, что она говорит с легким акцентом, и это, на мой взгляд, придавало ей шарма. - Этот чертов кретин без каких либо объяснимых причин расстрелял мою семью, затем  и себе пустил пулю в лоб. Я не понимаю, что за тараканы в его голове заставили сделать это. В наших отношениях все было замечательно.

- Иногда мы не знаем, что происходит с нашими близкими, и часто попросту не догадываемся об их переживаниях и чувствах, а возможно, и скрытых психических проблемах.

Илона пожала плечами.

- Возможно. Но это паршиво! Это чертовски паршиво!

- Согласен. Ужасно не знать, что творится в голове близкого человека, особенно, когда думаешь, что знаешь его как самого себя.

- Я и себя-то не знаю. Не узнаю, – Илона сделала очередную затяжку. – Кто я теперь, и для чего живу.

- Жить нужно в любом случае. То есть я хочу сказать, что, не смотря ни на какие трудности нужно продолжать жить, даже если кажется, что смысла больше нет.

- Да ты философ! – Илона невесело засмеялась. У нее низковатый, с сексуальной хрипотцой, голос. Я вдруг подумал, что курит она давно, возможно, с подросткового возраста.

- Нет. Просто знаю, о чем говорю.

- Правда? – девушка с интересом посмотрела на меня. – Расскажи мне о себе. У тебя есть семья?

- Нет. Я женат на своей работе.

- А родители?

- Мне было шестнадцать, когда умер папа.  Мама умерла, когда мне было девятнадцать. В их смерти я виню себя.

- Винишь себя? Почему?

- Да. Я был трудным подростком. Однажды по собственной глупости, попал в неприятную ситуацию, и в итоге остался  инвалидом. Мама здорово намучилась со мной.

- Ты был….Но как?

- Да. Ты не обратила внимания на мою походку? – я хохотнул.

- Ты ходишь медленно и вальяжно,- согласилась девушка.

- Ходить быстро мне сложно.

- Я рада знакомству с тобой, – неожиданно призналась Илона. – Вот я поговорила с тобой, и дышать стало легче.

- Я думаю, дышать станет еще легче, если перестанешь дымить.

- Ммм… В учителях я давно не нуждаюсь, – отбрила Илона. Но сигарету потушила. – У тебя тоже бизнес? Вы с моим дядей напарники?

Я не успел ответить – нашей беседе помешал подошедший Виталий.

- Вот вы где! Я вас повсюду ищу! Гости уже расходятся и хотят попрощаться.