Цветок Запада - Страница 69

Ренальд еще раз поразился ее изобретательности, и в его глазах появились огоньки восхищения.

– Мой маленький цветочек, вы или сумасшедшая, или просто умница. Вероятнее всего, и то, и другое.

Имоджин весь день нервничала, ожидая реакции мужа. Гонец вернулся вечером с отцом Фульфганом.

Имоджин не могла понять, что это было: желание отомстить или простое стечение обстоятельств?

Преподобный дерзко вошел в зал и оглядел все вокруг возмущенным, осуждающим взглядом.

– Дочь во Христе! – провозгласил он. – Ты совершила ужасную ошибку!

Имоджин как бы со стороны услышала свой ответ:

– Мне не кажется, что цветочки настолько плохие!

Она с трудом удержалась от нервного хихиканья.

– На колени! – громогласно возгласил возмущенный священник. – Ты мятежная, непослушная чертовка, дочь дьявола!

Имоджин хотела было повиноваться ему, но потом одумалась.

– Может, мы побеседуем в моих покоях, святой отец? – предложила она и, не оглядываясь назад, пошла вперед.

Имоджин была поражена, когда Фульфган безропотно последовал за ней. Но как только за ними закрылась дверь, он снова взъярился.

– Дочь моя, ты совершила ужасный грех! Имоджин покаянно сложила ручки на груди.

– Каким образом, святой отец? Она действительно не знала, какой из ее многочисленных грехов был в глазах Фульфгана самым отвратительным.

– Ты нанесла удар своему мужу, своему повелителю на глазах Божьих!

– Вам же он никогда не нравился.

– Но он останется твоим повелителем! Представителем Бога для тебя на земле. Твоя священная обязанность повиноваться и заботиться о нем!

– Но я заботилась о нем, – начала протестовать Имоджин. – Если бы я не ударила его, то он был бы убит Ворбриком.

– Не следует бояться смерти, дитя, – возразил он ей. – Опасайся только бесчестья.

– Я готова понести наказание за мой грех, но боюсь, что не смогу в нем раскаяться.

– Ты дерзкое дитя, – шепнул ей преподобный. – Как же ты можешь пренебрегать чувством долга по отношению к своему лорду и к Богу? Я ему говорил, – заявил Фульфган. – Я много раз повторял ему, что он должен публично выпороть тебя, и очень больно, чтобы восстановить свою честь и спасти твою грешную душу!

– Никто не может сомневаться в чести моего мужа.

– Он станет для всех посмешищем, если не накажет тебя!

– Значит, об этом стало известно всем?

– А как же иначе?

– Неважно, как он поступит, никто не посмеет смеяться над Фицроджером, – гордо задрала подбородок Имоджин.

– Ты погрязла в грехе.

– Я? – спросила его Имоджин. – А как насчет вас, когда вы встали на сторону Ланкастера?

– Ланкастер? Я с самого начала был на его стороне?

– Вы поддерживали его, когда у меня уже был Богом мне данный муж!

Теперь взгляд Фульфгана забегал по сторонам.

– Он был более угоден Богу.

– Но по вашим же словам, я была обязана подчиняться только моему мужу.

Имоджин не следовало делать столь безапелляционного заявления. Фульфган снова поспешил воспользоваться своим преимуществом.

– И тем не менее ты так коварно напала на него! Что станет с нашим миром, если женщины начнут бить своих повелителей? Ведь никто не смеет поднимать руку на своего хозяина.

– Я уже сказала, что готова понести любое наказание.

Конечно, ей не хотелось, чтобы ее побили или выпороли, но Имоджин верила в справедливость. И если таким образом она сможет искупить свой грех – что ж, тут ничего не поделаешь!

– Святой отец, вы приехали сюда, чтобы сопровождать меня в Каррисфорд? – с надеждой спросила она его.

Фульфган немного смутился.

– Я? Нет. Я несколько раз выразил мое мнение лорду Фицроджеру, и он сказал мне, что эти мысли стоит высказать грешнице, и приказал мне отправиться сюда.

У девушки нервно задергалась щека. Она представила себе эту сцену. В появлении здесь отца Фульфгана она почувствовала намек на юмор, и у нее появилась надежда.

– Чем сейчас занимается Фицроджер? – спросила она у священника.

– Чем обычно заняты люди его типа. Он управляет замком и тренируется вместе со своими людьми. Наверно, – кисло признался священник, – такой человек должен совершенствовать свое тело, как я совершенствую свою душу.

– Он благородный рыцарь, – тихонько заметила Имоджин и продолжила беседу:

– Отец, вы можете остаться здесь, но мне кажется, что вам будет лучше совершенствовать ваш дух в Гримстеде, в монастыре.

К ее изумлению, Фульфган сразу же согласился с ней.

– Ты права, дочь моя, я не могу до тебя достучаться. Я волнуюсь за тебя, но не могу жертвовать своей душой ради твоего спасения. Я должен признаться, что, слушая Ланкастера, я поддался земным соблазнам. Я построю келью затворника в стенах монастыря и стану там доживать свои дни и каяться в грехах.

– Хорошо, – сказала Имоджин, пытаясь скрыть свое удивление и облегчение. – Может, вы хотите отправиться туда прямо сейчас? – с надеждой добавила она.

Он кивнул и содеял знак креста в воздухе.

– Господь направит тебя, дочь моя, хотя я боюсь, что ты сбилась с праведного пути.

Имоджин проводила его в Гримстед и отправилась на поиски Рональда.

– Ренальд, когда в Каррисфорд отправится следующий гонец, он обязательно должен там рассказать, что отец Фульфган отбыл в Гримстед.

Она хитренько улыбнулась, а Ренальд, как бы сокрушаясь душой, покачал головой.

– Какое нас ждет следующее чудо?

– Я бы хотела стать настоящей женой, но не знаю этого секрета…

Имоджин понимала, что Фицроджер уже не так сильно гневается на нее, но не была уверена, что он когда-нибудь пошлет за ней. Ожидаемый ею ребенок их уже не связывал, потому что у нее пришли месячные.

Ей так хотелось самой отправиться в Каррисфорд, потому что Имоджин была уверена, что рядом с ним она смогла бы добиться гораздо большего, чем здесь. Правда, ее не так уж бдительно охраняли, он она желала убедить Фицроджера, что готова повиноваться и уважает его.

На следующий день до них дошла весть, что король находится в Каррисфорде. Замок Ворбрика был захвачен и стерт с лица земли. Все его люди разбежались, за исключением тех, кто был повешен за преступления.

– Что говорят о смерти лорда Ворбрика? – спросила Имоджин у гонца. Он сразу же посерьезнел.

– Леди, говорят, что король недоволен этим. Я слышал, что ему не нравится, когда на его земле происходит самосуд!

Имоджин удалилась к себе в покои. Ее взволновало заявление короля. Она верила в то, что Фицроджер не будет слишком строг с нею. Но как насчет короля? Фицроджер уже говорил ей, что Генриха больше всего волновали проблемы его королевства и что он будет предпринимать все необходимые меры, какими бы жестокими они ни казались, чтобы установить такой порядок, какой ему будет угоден.

Выходило так, что ей грозит неминуемое затворничество в монастыре, и, подумав об этом, Имоджин даже прослезилась. Как она сможет жить, если больше никогда не увидит Фицроджера?

На следующий день новостей было немного, кроме того, что король и Фицроджер провели много времени, обсуждая какие-то важные дела, и что ее муж фехтовал на мечах с сэром Вильямом. Схватка была настолько жестокой, что все собрались вокруг и боялись, что поединок может кончиться гибелью одного из них.

Имоджин могла даже не смотреть на серьезное лицо Рональда, чтобы понять, что тучи у нее над головой продолжают сгущаться.

Рано утром на следующий день в замок прибыли люди короля, чтобы проводить Имоджин из Клива в ее собственный замок. Отряд возглавлял пожилой рыцарь с каменным лицом – сэр Томас из Гиллертона. Он ничего ей не сказал, но Имоджин посчитала, что ее везут к королю, чтобы он произнес свой приговор.

Имоджин в ужасе посмотрела на Ренальда. Он сочувственно пожал ей руку и сказал:

– Тай не допустит, чтобы с вами случилось что-то ужасное, Имоджин.

– Но я боюсь именно этого, – пожаловалась она. – Он не может поссориться с королем из-за меня! Я не должна погубить его карьеру!