Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II (СИ) - Страница 222

Его вид и титул, вместе с именем его спутницы, произвел на стражников должное впечатление. Они отступили от Исиды и спросили, уже с осторожностью:

- Зачем вы идете во дворец, господа?

Исида улыбнулась.

- Нас сюда привела мать Исида, моя госпожа, и Амон – бог великий, которому поклоняются боги… Мы должны немедля предстать перед фараоном и пророчествовать для него.

- Да будет так, - с каким-то даже трепетом сказал один из воинов. – Подождите здесь, господа, сейчас вы получите провожатого.

Исида не ответила – осталась спокойно ждать, сложив руки на животе. Хепри позавидовал ее уверенности.

Через некоторое время вернулся стражник вместе с нарядным дворцовым вестником, который еще издали стал низко кланяться жрецам.

- Пройдемте со мной, великие пророки, его величество примет вас так скоро, как это будет возможно.

“Неужели он может решать за фараона? - подумал Хепри. – Или просто Исида так его поразила, что этот человек раздает такие обещания?”

Их провели в такую роскошную комнату, в каких Хепри не бывал уже очень давно – с того времени, как гостил у Меритамон. Им тут же предложили угощение; Исида только выпила воды, а Хепри почувствовал, что опять голоден. Но он не решался есть.

Лицо его божественной спутницы впервые выразило изумление, подведенные черной краской брови поднялись.

- Ты думаешь, что кто-нибудь посмеет отравить нас?

- Что же ты сама не ешь… если думаешь так? – спросил Хепри.

- Мне нельзя есть перед тем, как я принимаю образ богини, - ответила Исида. – Сила может уйти.

Хепри только головой покачал.

- И что же – как мы будем действовать? – спросил он, в очередной раз осознав, что понятия не имеет, как Исида будет представлять перед фараоном.

Это, наверное, был последний раз, когда он мог о таком спросить.

- Ты будешь держать для меня факел, - ответила девица так, точно он был низшим жрецом-факельщиком. – А я буду слушать мою мать Исиду.

Она еще раз отпила воды, потом оба услышали шаги.

Хепри вскочил, а Исида только повернулась на звук. Вошел слуга, громко объявивший, что его величество готов их принять.

Девица встала и улыбнулась.

- Прекрасно, - сказала она, и направилась вперед, точно была одна. Хепри быстро настиг ее и, не сдержавшись, схватил за плечо. Исида бросила на его руку такой негодующий взгляд, точно с ее телом впервые обошлись подобным образом; но Хепри на этот раз не обратил на ее возмущение внимания.

- Я пойду первым! Я предводитель! – шепотом воскликнул он.

Слуга почтительно ждал.

- Нет, - спокойно возразила Исида. – Это моя богиня ведет меня, а я – тебя.

Он выпустил ее, не зная, что отвечать; жрица продолжила путь. Слуга заспешил впереди – он не смел торопить жрецов ни словом, ни даже жестом.

Они прошли через множество комнат - Хепри понял, что они входят в приемный зал, только по тому, что слуга вдруг шагнул в сторону и занял пост у стены.

“Видящая” вошла первой и направилась прямо к трону. Исида двигалась так быстро и уверенно, что Хепри, который на мгновение опустил глаза, даже не понял, поклонилась она царю или нет. Когда жрец вошел сам, он пал ниц перед фараоном, даже не разглядев его, как полагалось по обычаю. Но подняться ему пришлось без приказа: на него уже не обращали внимания.

Все взоры в зале были прикованы к Исиде.

- Мне было указано, что здесь – неправда, Великий Хор, - говорила девица. – Моя мать Исида и мой отец Амон сказали мне о несправедливости в твоем доме…

- Несправедливости? – воскликнул фараон.

Придворные, стоявшие по сторонам трона, возмущенно загудели.

- Вот это – жрец Амона, свидетель моих слов, - сказала Исида, указывая пальцем на Хепри. – Он подтвердит, что бог возмущен тобой, своим сыном.

Рамсес взглянул на Хепри, а тот низко поклонился. Но внимание фараона было сосредоточено не на нем.

- Какую неправду ты увидела в моем доме? – крикнул он. – Говори!

Рамсес был обеспокоен; и если и гневался, был более смущен видом синеглазой синекосой жрицы, подобных которой, без сомнения, не видел.

- Ты взял силой госпожу Меритамон, дочь верховного жреца Амона, - сказала Исида, обращая на фараона взгляд своих прекрасных безжизненных глаз. – Бог гневается на это. Так мне было сказано. Отпусти ее.

Рамсес откинулся в своем кресле, потом резко нагнулся над жрицей, стиснув подлокотники кресла.

- Да как ты смеешь! За подобные речи тебя могут лишить языка!..

- Дайте мне огня! – вдруг свирепо крикнула Исида, так что испуганные придворные откачнулись назад. Девушка резко выбросила руку влево, и Хепри, преодолев оцепенение, шагнул к ним, обводя приближенных фараона яростным взглядом, повторяя без слов приказ Исиды. Произошло какое-то движение, и через несколько мгновений ему сунули в руку факел. Он с поклоном передал светильник жрице, но та не взяла его – а сделала такое, что все дружно ахнули.

Она поднесла руку к пламени и держала над ним так долго, что должна была сжечь всю руку до кости. Лицо ее не выражало никакой боли, только гнев. Потом Исида медленно отняла ладонь от огня и повернула к фараону; он откинулся назад, а все придворные отпрянули, ожидая увидеть страшный ожог.

Все снова ахнули, и сам факельщик Хепри едва сдержал возглас изумления.

Рука была цела, только, разве что, покраснела.

- Это пламя – пламя божественного гнева, - страстно сказала жрица. – Оно не жжет праведных! Но ты поступил против правды, о Рамсес!

Возмущенный ропот придворных был совсем тихим – фараона запрещалось называть по имени, но после того, что Исида показала, даже такой запрет поблек.

Исида сорвала со своего пояса амулет – анх из чистого золота, казавшийся очень прочным. Несколько мгновений она пристально смотрела на него, а потом вдруг взялась двумя руками за кольцо и основание креста и согнула анх, как будто он был из свежей глины!..

Исида бросила исковерканный амулет под ноги фараону, презирая изумление и ужас придворных и самого царя.

- Вот так будет изломана жизнь в твоем доме, если ты не отпустишь женщину, которую отнял у мужа, о Рамсес!..

Жрица совершила кощунство, сломав амулет. Но вместе с тем и великое чудо; и сознание чуда преобладало над всем.

Фараон молчал – даже он не находил слов и не мог двинуться с места.

- Разве твой дом уже не ощутил на себе руку бога после того, как в него вошла дочь Неб-Амона? – спросила Исида, и на лице Рамсеса выразился ужас. Он вспомнил о лихорадке, которая охватила гарем после появления Меритамон. Тогда это сочли обычной лихорадкой. Но, может быть, то был знак?..

- Уходите и подождите во дворце, - наконец сумел произнести фараон. – Я… обдумаю твои слова, жрица…

Исида низко поклонилась – она и сейчас не стала падать ниц. Потом повернулась и пошла к выходу. Хепри, все еще державший факел, последовал за нею. Никто не посмел остановить их, задать хотя бы один вопрос.

Их проводили в ту же комнату, где они ждали приема. Хепри понял, что их не собираются отпускать; он в тревоге спросил колдунью, что это означает.

- Мы останемся во дворце, - спокойно ответила Исида. – Мы подождем, пока фараон отпустит эту женщину.

Она улыбнулась Хепри.

- Ты думаешь, что это произойдет? – спросил он.

Исида не отвечала – Хепри не знал, откуда она брала свою уверенность.

- Почему ты не позволила мне даже говорить? – наконец сказал четвертый пророк Амона, потому что не знал, что спросить еще.

- Потому что ты бы погубил себя, - ответила Исида. – Ты – простой смертный. Твоя женщина принадлежит богу, и тебе нельзя требовать ее…

- Он взял ее силой, - не выдержал Хепри. – Ты сама сказала, что это - несправедливость!

Исида взглянула на него.

- Боги стоят выше справедливости, - ответила она. – Они слушают только богов.

Через час к ним явился слуга, который сказал, что его величество приказывает им отправляться домой. Исида спокойно встала; Хепри же чуть не умер на месте.