Цветок греха - Страница 16

Водрузив на голову шапку, он поспешно покинул кухню.

– Сегодня красный день в календаре, – съязвила Мегги. – Никогда еще Мерфи не оставлял на тарелке хотя бы крошку. Но Роган будет доволен, я отнесу ему то, что осталось от Грея.

– Конечно, Мегги. Я заверну. Шутки шутками, но не знаю, что такое с Мерфи, – сказала Брианна обеспокоенно. – Может, какие неприятности? Он выглядел нездоровым.

Шаннон, однако, подумала, что у мистера Малдуна вполне цветущий вид, и, продолжая с удовольствием пить чай, моментально забыла об этом человеке.

Позднее, когда небеса утратили свою прозрачную голубизну, сменив ее на сероватый цвет, Шаннон пошла прогуляться. Собственно, она хотела остаться на кухне и помочь Брианне по хозяйству, но та наотрез отказалась от помощи и почти насильно выпроводила ее в сад.

Все здесь было в таком порядке, так ухожено, что поневоле создавалось впечатление: и делать-то ничего хозяйке не надо – лежи себе и отдыхай.

Однако, если подумать, то как она со всем справляется, эта женщина? Готовит еду, содержит небольшой, но вполне приличный отель, смотрит за грудным ребенком, ухаживает за прекрасным садом. К тому же остается привлекательной для весьма интересного мужчины, умудряясь выглядеть почти как на рекламной картинке в «Айриш Кантри Тайме». Чудеса, да и только!

Размышляя об этом, Шаннон обогнула оранжерею и оказалась на приятной лужайке, где росли незабудки, фиалки и стояли деревянные стулья. Она опустилась на один из них, решив, что на сегодня хватит – больше не станет думать ни о Брианне, ни о Мегги, ни о ком другом из этого семейства, частью которого она на время сделалась. Вообще ни о чем не будет думать!

Воздух был чист и свеж. До ее слуха доносился легкий звон медных украшений, висевших на одном из окон дома. Показалось, она слышит мычание коров – звуки были для нее почти так же диковинны, как ирландские легенды о гномах и эльфах, прочитанные в детстве.

Наверное, там и находится ферма этого Мерфи, предположила она и понадеялась, что фермер из него получился лучший, нежели собеседник.

Волна усталости накатила на нее – видимо, сказался наконец долгий и утомительный перелет. Она не сопротивлялась этой волне и ощущению слабости, принесенному ею, закрыла глаза и погрузилась в сон.

Ей приснился темноволосый мужчина на белом коне. Его волосы и черный плащ развевались по ветру и были усеяны дождевыми каплями, падавшими с серого неба.

Но вот яркая молния, словно бичом, рассекла тучи, высветила всадника – смуглое лицо с высокими кельтскими скулами, светлые глаза. Бронзовая застежка плаща возле шеи. Засверкали литые металлические украшения на конской голове.

Стройные ноги коня едва касались земли, он как будто летел по воздуху. Мчался к ней. И оба, она это знала – конь и всадник – были опасны. Так же как меч, блестевший на боку у мужчины.

Она слышала раскаты грома, холодный дождь бил по лицу – но страха не было. С высоко поднятым подбородком она встречала непогоду и приближение всадника.

Взрывая комья земли, конь остановился в нескольких дюймах от нее. Мужчина спешился и шагнул к ней, в глазах у него были торжество победы и вожделение.

Она услышала собственный голос, который звучал как чужой для нее.

– Значит, ты вернулась? – говорил этот голос…

Она вздрогнула и открыла глаза, напуганная и смущенная ясностью видения. Словно и не спала вовсе – так отчетливо представилось ей все, что только что увидела во время сна.

Она отвела волосы с лица, подняла голову и снова вздрогнула. Невдалеке от нее стоял мужчина.

– Прошу прощения, – сказал он и сделал шаг по направлению к ней. Это был Мерфи. – Не хотел мешать вам. Вы ведь спали?

Она с некоторым усилием выпрямилась на стуле.

– Пришли снова наблюдать за мной, мистер Мерфи?

– Нет… Я… Совсем нет… – «Черт бы меня побрал! Что со мной такое? Совершенно язык не ворочается. Теперь уж определенно эта американка решит, что я недоумок». – Не хотел мешать вам, – повторил он. – Просто шел по саду, и мне показалось, вы сказали что-то. Но, выходит, нет… – Он предпринял попытку улыбнуться, вспомнив, что его улыбка нравится женщинам. – По правде говоря, мисс Бодин, я притащился обратно, чтобы извиниться за то, что так по-дурацки глазел на вас во время чая. Это было неприлично.

– Хорошо, – просто сказала она. – Забудем об этом.

«И уходи, ради бога», – добавила она мысленно.

Но он, видимо, не прочел ее мысли.

– Думаю, все дело в ваших глазах, – услышала она его голос.

Он-то знал, что не только в них, но вообще в ней. В том, что, увидев ее, сразу понял: вот она, женщина, которую ты столько времени ждал!

– При чем тут глаза? – спросила она нетерпеливо.

– Они у вас какие-то особенные. Чистые, как вода, зеленые, словно мох, и вроде бы волшебные.

«У него не так уж плохо подвешен язык, – подумала Шаннон. – И голос такой музыкальный – наверное, хорошо поет. Но к чему все это?»

– К чему этот разговор, мистер Малдун? – нотки раздражения появились в ее голосе.

– Зовите меня просто Мерфи. Ведь мы как-никак соседи.

– Нет, мы не соседи. Но я буду вас называть Мерфи. А теперь, если вы меня извините…

Она хотела подняться, но с легким криком снова опустилась на стул, потому что из быстро сгущавшихся сумерек на нее кинулось большое лохматое существо, которое ко всему еще и рычало.

– Кон! – Мерфи достаточно было произнести один этот слог с соответствующей интонацией, чтобы пес тотчас же отошел от Шаннон, виновато виляя хвостом. – Он не хотел испугать вас. Просто приветствовал. Вышел на свою вечернюю прогулку и решил пообщаться.

– Спасибо, что разъяснили. Но когда на вас так бросается из полутьмы что-то рычащее… – Он разговаривал с вами.

– Значит, я еще недостаточно хорошо понимаю его язык. Ваш я уже начала понимать.

Говоря это, она гладила большую голову Кона, которую тот положил ей на колени.

– Спасибо и на этом. – Он сделал движение рукой, словно фокусник, и перед ее глазами оказался пахучий букет полевых цветов. – Добро пожаловать к нам, в Ирландию, в графство Клер. Пусть ваше пребывание здесь, Шаннон Бодин, будет таким же приятным и мирным, как эти цветы.

Ошеломленная едва ли не больше, чем нападением на нее Конкобара, Шаннон взяла цветы из рук Мерфи и смущенно пробормотала:

– Вы странный человек. Так мне показалось с первою раза, и теперь я утвердилась в своем мнении. – Она поднялась со стула. – Спасибо вам, Мерфи.

– И вам тоже. По крайней мере я добился, чего хотел. Вы улыбнулись. Теперь я могу уйти с легким сердцем. Спокойной ночи, Шаннон.

Он повернулся и вскоре растворился в темноте. Конкобар пошел было за ним, но потом передумал и вернулся к Шаннон.

– Что ж, для первого дня, пожалуй, достаточно, – сказала она ему. – Надо идти спать. Я в самом деле чувствую себя усталой.

Снова гроза и белые кони. Красивые жестоколицые мужчины и кольцеобразное нагромождение камней…

Преследуемая этими видениями, Шаннон провела беспокойную ночь.

Проснулась она, чувствуя, что замерзла. Это было странно, потому что угли в небольшом камине на другом конце комнаты еще тлели, а сама она была укрыта до подбородка толстым теплым пледом. Однако холод сидел внутри ее.

Но, что казалось еще более странным, лицо было влажным, словно от дождя, а когда она, отбросив одеяло, села в постели, то сразу забыла о холоде.

Запустив руки в волосы, она подумала, что никогда раньше ей не снились такие четкие сны и хорошо бы это больше не повторилось.

Как бы то ни было, беспокойная ночь позади, она уже вполне проснулась, и надо вставать. Шаннон не привыкла валяться в постели, потягиваясь и нежась. У себя в Нью-Йорке она не могла и помыслить о таком, сразу возникало с десяток дел, не терпящих отлагательства.

Наваливались обязанности по работе – творческие, бумажные, организационные; встречи и заседания; и дома тоже хватало, перед тем, как отправиться на службу, куда она обычно шла пешком, за шесть кварталов. А еще – регулярное посещение спортивного зала.