Цветочная романтика (СИ) - Страница 88

— Придурок! — старший омега спешно прикрывает свою наготу простыней. Фугаку отводит взгляд, делая вид, что ничего он там не видел. Кроме рисунка вязи на всю спину омеги, пожалуй.

— Я же сразу… — Наруто тяжело дышит, все ещё пытаясь прорваться в комнату, заглядывая Итачи за спину. — Сразу, как только почувствовал… ну, ты понял… сюда и на всех парах.

— Ого, брат! — Саске подходит важной, но с намёком на легкую небрежность походкой. Придерживает пышущего сущностной силой омегу за плечи, прижимая его к себе. — Да у тебя не метка, а целое полотно, — фыркает. — Как у этих бет… якудза.

— Итачи, закрой дверь! — повышенным тоном требует омега. — Здесь не цирковое представление, и я не экспонат, а твоя омега.

— Увы, — тянучи уголок губ, Итачи показательно разводит руками. — Супруг требует, — и правда, захлопывает дверь прямо перед ними.

— Дей, ты бесстыжая, наглая, брехливая омега! — младший омежка с размаху пинает дверь. — Я тебя на полдня оставил, и что? Метка! А если вас на неделю… так? Племянника мне через девять месяцев преподнесёшь! У-у-у… — грозит кулачком закрытой двери. — Управы на тебя нет, мелкий кит…

— Простите, отец, мама, — Саске прикрывает рот омежки ладонью. — Но думаю, нам с Наруто лучше уйти. Он слишком, — разворачивает омегу, прижимая её к своей груди, — впечатлён произошедшим.

— Да, — глава клана тактично покашливает. — Спокойной ночи, — ночь спокойной не будет. Это Учиха Фугаку понимает по шороху тьмы, наполняющей дом вязью страсти, по отчаянному сопротивлению омеги в объятиях младшего сына и по укоризненному взгляду жены. Как и утро мудренее вечера тоже не будет.

— Фугаку, — весь путь до супружеской спальни он погружен в ворох разных мыслей. Это ж надо: метка-то какая огромная, да ещё и с дворовым. Не нравится это главе клана, а копать под Намикадзе, выуживая на поверхность их прошлое, бесполезно. Об этом ему, прямо и не скрываясь, намекнул сам премьер-министр, — мне показалось, что у Дейдары был хвост.

— Какой хвост? — останавливается у порога, озадаченно смотря на супругу.

— Рыжий, — Микото проходит мимо, гордо приподняв подбородок, дабы альфа почувствовал вину за собственную невнимательность, — и явно не кошачий.

— Видела или всё-таки показалось? — спрашивает осторожно, следуя за женой на расстоянии в полшага.

— Как знать, — Микото-сан пожимает плечами. — Тьма алтаря Десятого сейчас слишком нестабильна и непредсказуема в своих веяниях, — сбрасывает тонкий халат прямо на пол. На её шее тянется до самых лопаток метка супруга: витая тьма, чем-то отдаленно похожая на метку Намикадзе Дейдары.

— Да уж, — глава клана вздыхает, решая, что острые ушки в копне золотистых волос ему тоже показались.

========== Об огне и пламени 2. ==========

— Саске… — Наруто приподнимается на постели, в предрассветном сумраке пытаясь рассмотреть своего альфу. Не то чтобы он надеялся проснуться в крепких объятиях или же от поцелуя под аромат свежесваренного кофе, но и холодная постель явно не входила в его омежьи планы.

— Прости, — Саске, одетый в настораживающе дорогой костюм, присаживается на самый край кровати, — не хотел тебя будить.

— Уходишь? — омега, зябко поведя плечами, прижимается к альфе, чуя на нём лёгкий аромат дорогого табака. А постель и правда подозрительно холодная. И балконные двери приоткрыты. И сущность возлюбленного непривычно-агрессивно отзывается на его попытки прикоснуться к её сосредоточию.

— К вечеру вернусь, — обещает альфа, перебирая его спутавшиеся за ночь волосы. — Я понимаю, настолько для нас обоих важен сегодняшний день, но… — и хмуро замолкает. Наруто кажется, что вот она — первая кошка, пробежавшая дорогу их отношениям.

— Что-то случилось? — приподнимает голову, пытаясь разглядеть хотя бы тень эмоций на камнем застывшем лице и в глубине непроглядно-тёмных глаз.

— Да, случилось, — Саске пытается улыбнуться, но движения губ натянуты, а пальцы холодны и терпко пахнут дымом, — но к тебе это не имеет отношения.

— А к кому имеет? — Наруто оскорблённо отодвигается от альфы, складывая руки на груди — трудно быть впечатляющим и непоколебимым в одном белье в чужой постели.

— Это давние счёты. Понимаешь, — со вздохом отвечает Учиха, сжимая переносицу двумя пальцами, — я обещал этому человеку защиту. Фактически, если бы не я, он мог бы быть счастлив или несчастлив. Мог бы не оказаться в столь сложной ситуации. Как-то так получается, что я в единоличном порядке решил его судьбу и теперь в ответе…

— Саске, — он прерывает несвязное бормотание возлюбленного категорично, но не грубо, — если не хочешь или не можешь сказать, лучше просто промолчи. Подобная околесица только ещё больше путает и пугает.

— Наруто, — Саске подаётся вперёд, осторожно завладевая его ладонями, и, извиняясь, перецеловывает каждый пальчик, — я всё тебе расскажу. Обещаю. Когда вернусь.

— Хорошо, — Наруто пожимает плечами, словно это так легко — довериться, когда инстинкты настороженно скребутся о застенки сосредоточия, — но если опоздаешь на представление…

— Не опоздаю, — и Наруто верит. Верит этому ожившему взгляду и учащённому ответному сердцебиению. Даже нетерпеливо машущей крыльями сущности верит, успокаивающе поглаживая до предела натянутые цепи. — Люблю тебя, мой цветок.

— И я тебя, — признание выдыхает в целующие его губы. Наверное, поэтому альфа не ощущает в нём горечи и какой-то предрешённости. Когда Саске уходит, Наруто смотрит ему вслед так, словно прощается с ним навсегда.

— Уйми инстинкты, истеричка, — приказывает себе, плюхаясь на холодные подушки. — Это просто нервы, Узумаки. На предтечной почве.

Он даже слышит, как по гравию шуршат колеса автомобиля. Прикрывает глаза и будто видит, как чёрная «Bashosen» выезжает за территорию особняка. Тянущее, холодящее ощущение только усиливается, и Наруто приказывает себе не поддаваться панике. Просто слишком много противоречивых событий и впечатлений. Если не верить в своего альфу, не верить Саске, то какой смысл в этом представлении?

До сегодняшней ночи у Наруто не было сомнений. Даже тогда, когда он думал, решал и взвешивал, как быть с кланом Узумаки. Наруто не считает себя всесильным или же вседержителем, не уповает на удачу или же Предка — Узумаки уверен, что он со всем справится. Справится своими силами и при поддержке своего альфы.

Идея сбежать в пляжный домик принадлежала именно Учиха. Наруто подозревал, что Саске рассчитывает на романтическую ночь: их прикосновения друг к другу с каждым разом становились всё более длительными, ласкающими, двусмысленными и распаляющими. Он как омега был польщён и совершенно не против. Собирался повозмущаться для приличия немного, а после целиком и полностью вверить себя возлюбленному.

Полыхание огня Бездны он почувствовал, уже сидя у альфы на коленях. Он разомлел от длительного купания и хорошего вина, поэтому позволял альфе шептать ему на ушко всяческие пошлости и интригующе покусывать мочку, сам же подушечками пальцев и коготками изучал рельефный торс альфы. Похоже, мысли и желания сходятся не только у дураков, но и у братьев: Дейдара принимал метку альфы, а их достопочтенный Предок наблюдал за всем этим со стороны, довольственно щуря своих хитрые глаза.

Наруто не знает, что в этот момент почувствовал Саске, но с топчана они подскочили одновременно и, даже не сговариваясь, ринулись к машине. Наруто был возмущён: он все мозги себе изломал, размышляя над тем, как убедить Дея открыться своему альфе и не отталкивать его, а у братца, оказывается, были более смелые планы. Саске же всю дорогу мрачно сопел, переживая что-то курьёзное.

Да, он тоже хорош: завелся с полоборота, как только увидел эту… роспись на спине брата, и чуть не выдал их тайну, но Саске… Саске был рад за брата и в то же время чем-то расстроен. Кажется, они думали об одном и том же: метка — символ союза альфы и омеги, и чем она больше и витиеватее, тем крепче связь пары.

Они долго, с упоением и тихой гладью страсти целовались. Прижимались друг к другу и всё так же молчали. Делились теплом и раскрывались друг перед другом до самого сосредоточия, словно проверяя и доказывая глубину собственных чувств. А после Наруто одолели сомнения. Когда альфа пожелал ему спокойной ночи именно в тот момент, когда он уже было открыл рот, чтобы заговорить о главном. Чтобы рассказать о том, в чём на самом деле повинен Учиха Обито. Возможно, это бы скрасило ту неловкость, что воцарилась между ними и, определённо, расставила всё по своим местам.