Цветник бабушки Корицы - Страница 5

Маргарита бросилась в прихожую с криком «Бабушка-а-а-а!!!», но, услышав в ответ собачье тявканье, остановилась. С опаской заглянула в глазок: в мутном свете коридорной лампочки переминался с ноги на ногу давешний джентльмен из-под фонаря. Он то и дело наклонялся к собачке и что-то тихо ей втолковывал. Но песик только гордо вскидывал мордочку и несогласно отвечал: «Р-ррр-гав».

«Открывать или не открывать?» — лихорадочно соображала девочка. Хотя пальцы уже сами собой тянулись к замку.

— Кто там? — едва успела она спросить, делая первый поворот ключа.

— А Евгения Дмитриевна дома? — ответили с той стороны.

Маргарита распахнула дверь. Первым порог квартиры гордо переступил пекинес.

— Георгий, — представляя его хозяйке, сказал человек из-под фонаря, согнувшись в театральном поклоне. — А я, — он стянул с головы берет, — старинный друг вашей бабушки.

— А я… А меня, — начала было Маргарита, но вместо того, чтобы назвать свое имя, неожиданно для себя самой разрыдалась в голос.

Через полчаса все уже мирно пили чай на кухне. Маргарита, уткнувшись носом в большую кружку, время от времени всхлипывала. Пекинес Георгий урчал, устраиваясь на атласной подушечке, в большом кресле. А Че — именно так попросил называть себя странный гость — вертел в руках приемник Корицы.

— Так-так, — совсем как бабушка произнес он, поправив круглые очки, — как же это включается, Георгий? Я что-то кнопки не вижу.

— Гав, — коротко ответил пекинес.

— Справа? — разглядывая приемник, переспросил Че. — Ну что ж, попробуем справа…

Он что-то нажал, и панельная доска засветилась слабым зеленым светом.

— И как она этим пользовалась, а, Георгий?

— Р-гав!

— И я не знаю, — согласился Че. — Только нашла она нас с помощью этого прибора, — обратился он уже к Маргарите. — Твоя бабушка большая мастерица на такие штучки. Никогда не понимал, как ей это удается. У меня, — он снял очки и протер их носовым платком, — точнее, на даче у моего друга, где я жил, неожиданно заработала старая «Ригонда». А ведь ее лет десять в розетку не включали, у нее и штепселя нет. А засветилась, и будто диктор передачу начал, знаешь, сквозь шумы такие и помехи.

Че покрутил ручку настройки, недоуменно пожал плечами.

— Гав, — вмешался в разговор Георгий, который уже вольготно устроился на атласной подушке и картинно свесил вниз короткие лапки. — Гав-гав.

— Да что ты говоришь? — спохватился Че. — Думаешь, она родной внучке и не рассказывала? Хотя, что же это я, ворожайка старая…

Он отложил приемник в сторону и повернулся к Маргарите, которая смотрела на своих гостей во все глаза и уже ничему не удивлялась, потому что слишком устала удивляться за этот бесконечный день.

— Ты давно живешь с бабушкой? — спросил Че.

— Полгода где-то, — ответила Маргарита и громко отхлебнула из чашки, видимо от смущения. Ведь она прекрасно помнила уроки Корицы, которая говорила, что воспитанные девочки должны пить чай — даже самый горячий чай — беззвучно. И ни в коем случае не стоит шумно дуть на поверхность чашки. «Не стоит», — повторила про себя Маргарита и, сложив губы трубочкой, принялась что есть силы дуть в свою чашку, хотя никакой необходимости в этой операции не было. Чай успел остыть.

— И она тебе ничего такого не рассказывала? — продолжал расспрашивать Че.

— Рррррр-гав, — встрял Георгий.

— Хорошо-хорошо, — отмахнулся Че, — только не нервничай. В общем, она тебе никогда не говорила, что у нее есть такие замечательные во всех отношениях друзья, как мы?

— Нет. — Маргарита от напряжения даже наморщила лобик.

— Странно, — расстроился Че. — Не успела, наверное. Хотя у нее всегда был сложный характер, по крайней мере, для того чтобы…

— Рр-р-р-ргав, — практически взвизгнул на своем месте Георгий.

— Н-да, что-то я не о том, — смутился Че. — В общем, мы давно не виделись с Евгенией. Но, похоже, она попала в какую-то весьма неприятную историю, если пригласила нас сюда. Вчера, в восемь тридцать вечера мы должны были встретиться около театра. Я и Георгий прождали ее до двенадцати, а потом…

— Гав, — предупреждающе тявкнул пекинес.

— …потом пошли искать гостиницу, — продолжил Че. — Сегодня мы тоже ее нигде не встретили. Да и ты в полной растерянности. Может, объяснишь, не торопясь, что здесь все-таки происходит?

Снова предательские слезы подкатились к глазам Маргариты. И, тихонько вытирая их кулачком, она начала рассказывать то немногое, что знала.

— Но вы ведь тоже были в том магазине? — спросила она, завершив описывать свои приключения.

— Мы только зашли, — согласился Че, — и сразу попали в историю. Какой-то мужичок наступил на лапу Георгию. Но сам при этом так испугался, что отскочил и опрокинул стеклянную вазу с цветами. И та разбилась…

— Гав, — добавил пекинес.

— А ты молодец, умело воспользовалась ситуацией, — похвалил Че. — В каком-то смысле провела для нас предварительную разведку. Георгий просит передать, что восхищен твоей смелостью.

— Спасибо! — покраснела от смущения Маргарита. Она-то совсем не считала, что у нее есть повод для гордости.

— Ну а теперь давайте спать, — предложил Че. — Я пока займу комнату Корицы. Моему четвероногому другу вроде бы приглянулась атласная подушка. А ты, Маргарита, больше не вздумай плакать. Твоя бабушка жива, я тебя уверяю. Просто попала в серьезную переделку. Если бы с ней случилось самое плохое — я бы знал. У нас с ней в этом отношении бесперебойная связь. Какая, расскажу после.

Засыпая, Маргарита подумала о том, что Че и Георгий много недоговаривают. Например, интересно было бы узнать, почему они появились в городе таким необычным способом? Откуда знают Корицу? Да и в «А-фелии Blum» эта парочка оказалась совсем не случайно. И откуда у нее, большой, честно сказать, трусихи, возникло вдруг неодолимое желание проследить за Блондинкой? Да ведь и имена какие-то странные! Че, например, сказал, что Маргарита может называть его Камрадом или Чертополохом.

А в театре в этот поздний час было на удивление тихо. Тихо не по-хорошему. Тихо зловеще. Свет горел только в кабинете Старушки Франкенштейн, которая с закрытыми глазами, не подавая признаков жизни, лежала в повернутом к окну кресле. Рядом на вертящемся стуле расположилась Блондинка. Не снимая черных очков, она сосредоточенно листала пухлый, густо исписанный от руки блокнот. Время от времени ей попадались схемы, странные символы, пентаграммы, рисунки.

— Вот оно! — ткнула мадам длинным ногтем, покрытым зеленым лаком, в один из них. — Нашла!

Она запихнула блокнот в блестящую черной кожей сумку. Пугающим своей легкостью движением перекинула через руку Старушку Франкенштейн и вышла из кабинета. «Чок-чок-чок», — застучали ее каблуки в темноте коридора, ведущего к С-3. Было совершенно неясно, как Блондинка ориентируется в полной темноте, да еще в черных очках. Войдя в комнату, где сегодня днем Маргарита пережила далеко не самые лучшие моменты своей жизни, мадам не стала поворачивать рубильник — вполне хватало света от облачка-пыльцы, тихо дрейфующего под потолком. Да и губастый монстр в аквариуме стал лучиться гораздо сильнее, он даже увеличился в размере.

С ловкостью опытного прозектора Блондинка уложила Лилию Филадельфовну на длинный железный стол, где раньше стояли болванки с париками. Сухонькое тельце заняло не больше трети стола, так что Блондинке хватило места, чтобы начертить, сверившись с блокнотом, перевернутую пентаграмму. Орудовала она чем-то вроде маркера, если кому-то доводилось видеть маркер, заряженный фосфором. Пятиконечная звезда, центр которой в аккурат занимал аквариум с цветком-уродцем, засияла на поверхности стола.