Цвета пламени (СИ) - Страница 49

— Нет. Михаэля я начал подбивать чуть позже, — он развернул Гейл лицом к себе. — Если бы Вы, капитан Ордена Меча, не были столь принципиальной, не пришлось бы разыгрывать этот фарс с казнью.

— Фарс?! — глаза Фриндесвайд потемнели, превратившись из золотисто–зеленых в темно–янтарные. — Ах, ну конечно. Тогда для тебя все было лишь Spiel². Со мной бы не удалось, другую бы дуру нашел, правда?! — женщина попыталась сбросить руки демона, но Крис грубо прижал ее к себе и начал теснить ее к подоконнику. Усадив на него сопротивляющуюся карателя, пророк взял ее лицо в ладони, вынуждая посмотреть на него. В темно-карих глазах носящего второй чин билось кроваво–алое пламя..

— Прекрати, — процедил он, — не смей говорить так, слышишь? Ты и сама прекрасно знаешь, что это не так.

— Нет, mein lieber³, — Гейлавер оскалилась, нагло усмехаясь в лицо пророку. — Все именно так! Тебе ли не знать. Кого ты приметил следующей после меня? Ребекку? Грезе?.. кто там у нас еще был… — демонесса сама не заметила, как стала смеяться. Истеричное хихиканье сорвалось с ее губ и камнями падало на пол, вырастая стеной между ней и Кристофером. Пророк с гневом и болью смотрел на нее, не выпуская брюнетку из объятий. Гейл сначала услышала хлесткий звук пощечины, а лишь потом ощутила вспышку боли, опалившую ее щеку. Нервный смех резко захлебнулся, она замолчала, прижав ладонь к лицу. Демон мучительно застонал.

— Прости меня, — выдохнул Крис, целуя ее пальцы, — я не хотел, — она запустил руку в ее волосы, жадно приник к ее губам. Гейлавер не шевелилась, не сопротивлялась, но и не отвечала на его ласки. Ее холодное равнодушие ранило Аримана сильнее, чем ее злость, обиды и обвинения. Демон прижался щекой к ее виску, вдыхая аромат ее духов, - прости меня, Гейли…

— Я тебе сказала, никогда больше не называть меня Гейли! — взвизгнула демонесса, отталкивая пророка. Кристофер отступил на шаг, чуть не налетев на кухонный стол, и Финдесвайд кинулась мимо него в коридор. Зеленый шелк подола ее платья едва поспевал за ней.

— Гейл… — носящий второй чин схватил ее за руку. Каратель разъяренно зашипела, на бледных щеках сквозь матовую кожу выступила черно–золотистая чешуя. Брезгливо сбросив пальцы пророка, брюнетка потерла запястье.

— Не знаю, зачем я сюда пришла… знала же, что ничего хорошего не выйдет, — Гейлавер цинично усмехнулась. — Я ухожу. И не трудись меня провожать.

Оказавшись в подъезде, демоница в изнеможении прислонилась спиной к двери. Странно… Крис ближе ей, чем кто либо, но Фриндесвайд не чувствует совершенно ничего. Ни раздражения, ни злости, ни стыда… внутри словно голая выжженная пустыня. И как бы Ариман не старался, ему ее заполнить не удастся.

Комментарий к Часть 28

[1] Ich bin krank von diesem Tanz! — нем. Мне надоела эта пляска!

[2] Spiel — нем. Игра

[3] mein lieber — нем. Родной мой

========== Эпилог ==========

— Фройлян Фриндесвайд? — миловидный мужчина средних лет поднялся навстречу карателю. Михаэль продолжал сидеть за столиком, дымя сигаретой и нахально косясь на старшую сестру. Гейлавер пожала руку незнакомца и грациозно опустилась на стул напротив брата. — Рад, что вы все же смогли придти.

— Nichtigkeiten¹, — брюнетка улыбнулась, отмахиваясь от плывущего в ее сторону сигаретного дыма — обманщик, хитро щурясь, пускал в нее зыбкие сизые колечки. Братец в своих потертых джинсах, грязной футболку и косухе в зале дорогого ресторана смотрелся совершенно неуместно. Будто зашел по ошибке. Метрдотель подозрительно косился на него, неодобрительно морща длинный нос и презрительно щурясь, но юноша этого как бы не замечал. Гейлавер обратила золотисто–зеленые глаза на мужчину.

— Может, объясните цель вашего приглашения, пока мой дражайший Verwandte² тушит сигарету о ножку стола и наивно думает, что этого никто не замечает, — меланхолично бросила демонесса, закидывая ногу на ногу. Носящий пятый чин фыркнул в ответ, запуская пальцы в свои смоляные волосы.

— О… да. Позвольте представиться, меня зовут Карло Маас и я поверенный одного очень влиятельного лица в вашей сфере, — он слегка ослабил галстук. Гейл и Михаэль беспокойно переглянулись.

— Надо же… — покрытые черным лаком ноготки демоницы постукивали по столу, застеленному белой скатертью, обманщик «гонял» свежую сигарету из одного уголка рта в другой. Маас, заметив мгновенную перемену в настроении демонов, добродушно рассмеялся.

— Нет, нет, право же, вы напрасно беспокоитесь, — модные очки без оправы сверкнули линзами. — Я здесь всего лишь, чтобы передать вам кое–что.

— Вы человек? — резко бросила каратель, рассеянно расправляя складки шифоновой юбки темно–лилового цвета.

— Не совсем. Я адвокат, — Карло снова улыбнулся и поставил на колени портфель из красно–коричневой кожи. Тихо щелкнул замочек, и перед демонами легли аккуратно свернутые денежные чеки. Уже подписанные, с указанной суммой. Михаэль быстро цапнул свой и нетерпеливо развернул.

— Ни хера! — носящий пятый чин воскликнул несколько громче, чем это позволяли приличия. Метрдотель вновь злобно уставился на него, проходящий мимо официант запнулся и чуть не уронил поднос, а сидящая за соседним столиком пожилая дама поперхнулась кофе. — Сколько ноликов, прямо глаз радуется! — юноша схватил со стола хлебную палочку. — В гостинице на эти деньги… да блять, всю гостиницу на них снять можно!

— Да, большая сумма, — Гейл поправила прическу. Пусть брат чуть ли не прыгает от радости как маленький ребенок, напряжен он не менее чем она. — Могу я спросить, за что?

— Да, — чавкая, кивнул обманщик, тыча в адвоката надкусанной хлебной палочкой, — за что столько бабок?

Карло тонко улыбнулся. Застегнув портфель, мужчина поднялся на ноги и одернул строгий темно–синий пиджак со старомодными лацканами.

— Мадам Ананке, — голос Мааса упал до едва слышного свистящего шепота. — Привыкла платить тем, кто помог ей. Пусть даже и невольно, — серо–зеленые глаза адвоката вспыхнули алым. — Всего доброго, — кивнув на прощание, Карло направился к выходу. Михаэль проводил его ненавидящим взглядом. На щеках демона заходили желваки, пальцы сжались в кулаки. Брюнет опустил голову, волнистая челка упала ему на лицо.

— Сука! — взревел он, хватаясь за края стола и переворачивая его вместе с посудой. — Тварь! Чтоб она сдохла, ебаная мразь! — фарфоровая солонка печально захрустела под подошвой его ботинок. Гейлавер пережила унижение более спокойно. Она убрала чек в сумочку и принялась равнодушно поправлять макияж. Лишь потемневшие глаза и трепещущие крылья носа выдавали ее ярость. Их… Ананке просто швырнула эти деньги им в лицо. Спасибо, что помогли моей доченьке добыть Феникса, вот вам бабки в утешение! Фриндесвайд захлопнула зеркальце, пытаясь выровнять дыхание. Злостью ничего не решить, но у демонессы буквально чесались руки кого–нибудь убить. Или сравнять это фешенебельное заведение с землей.

— Сэр!.. мистер! Перестаньте немедленно, иначе я вызову полицию! — метрдотель в компании охранника и крепкого повара спешил через весь зал к беснующемуся Михаэлю. Демон поднял на него абсолютно шальные глаза, кровожадно ухмыляясь.

— Die Polizei?!³ А зови! Всех зови! — схватив с соседнего столика бутылку вина, он разбил ее об голову подступившего к обманщику официанта. Раздался оглушительный звон, почти столетний напиток и осколки стекла брызнули в разные стороны. Несчастный холуй свел глаза к переносице и медленно осел на пол, немногочисленные посетители повскакивали со своих мест. — Устроим вечеринку, суки, а?

***

Ее волосы он заметил еще издалека — они выделялись ярким алым пятном на серо–черно–коричневом холсте улицы. Словно капля свежей крови. Гилвер нахмурился. Эта девушка — просто воплощение вульгарности и отвратительного стиля, начиная от разношенных кед и заканчивая растянутыми футболками. И даже сейчас, стоя на остановке в ожидании автобуса, у нее в руках конфеты, открытая пачка драже «Skittles». Данте воспринимает ее как ребенка, как девочку, вдруг решившую поиграть во взрослые игры, а то, что это «дитя» готово было пойти по головам ради оружия демона, это он старательно забывает. Наемник твердым решительным шагом направился к Талии. Хотелось выплеснуть на нее весь свой гнев, всю ярость и зависть за то, что ее демонический родитель продолжает заботиться о ней, а их с Данте отец канул в Лету.