Цвет Тиффани - Страница 4

А дядя Игорь обалдел дважды. Во-первых, его впервые в жизни назвали дядей. И от этого было как-то не по себе. А во-вторых, он явно не хотел никого заводить. Проблем и так выше крыши.

– Малышка, я мало бываю дома, поэтому котёнка ждёт незавидная участь: он умрет от голода, – печально вздохнул Игорь.

В этот момент Наталья зашла в комнату и ошарашенно посмотрела на мужчину, а взглянув на дочь, увидела в ее глазах скопившиеся слезы.

– Вы думайте, что говорите, – невежливо произнесла она, поставив мясо на стол.

– Я сказал правду. А вашей дочери не три года, она все понимает, – в тон ей ответил Игорь.

– Понимает, но разве вы не видите, в каком она состоянии?

Игорь прикрыл глаза, стараясь сдержаться. Она свою дочь за дуру принимает? Да и что он вообще тут делает?

– Сонь, извини, но мне нужно ехать, – неожиданно принял решение. – Я ведь обещал кое-кому прийти, и меня ждут, – он обращался исключительно к девочке, игнорируя ее мать.

– А может, у вас есть друзья хорошие? Им не нужен котенок? – тут же спросила она.

– Они-то хорошие… – потянул он, не зная, как девочке объяснить, что чёрная животина никому не нужна.

– Соня, прекрати навязывать. Придумаем что-нибудь с твоим котёнком, – уже миролюбиво проговорила Наталья.

Ее обрадовало, что Вольский сейчас уйдёт. Ему и правда не место в ее доме. Она пригласила, чтобы доказать свою доброжелательность, выразить благодарность. Криво-косо, но Наталья посчитала, что это удалось. И поскорей бы эта «неловкость» пропала из ее дома.

– Соня, помнишь, что я говорил тебе в машине? – спросил мягко мужчина, перед тем как выйти из чужой квартиры.

– Да, я больше никогда так делать не буду, – пробормотала девочка, прижимаясь к маме.

– Умница, малышка! – сказал на прощание, поджав губы и заглядывая в глаза Наталье.

Она же только кивнула после нескольких секунд зрительного контакта. Закрыв дверь, Наташа прислонилась к ней спиной, потирая себя за плечи. Стало зябко под его внимательным взглядом, который словно в душу смотрел. Она ведь общалась с ним уже раньше, но никогда не знала, что у него в голосе есть настолько мягкие нотки, которыми он обратился к ее дочери. Да ну, не железный он ведь. Воспоминания подкинули их последнюю встречу в больнице, когда он боролся с очередью на МРТ, но тут раздался тонкий голос дочери:

– Мам, мы же не выкинем Тома, правда? – открыв глаза, Наталья хотела ответить «посмотрим» и действительно думала сплавить животное на днях, но… То, как дочь аккуратно держала это милое чудо, как открыто ему улыбнулась и звонко чмокнула в макушку, почесывая за ушком, не дало ответить то, что хотела изначально.

– Не выкинем, малыш. Не выкинем… – уже тише повторила.

– Спасибо, мамуль! – радостно воскликнула дочь.

– Иди за стол, я сейчас подойду, – она провела ласково по голове Сонечки и направилась на кухню к аптечке.

Похоже, антигистаминные таблетки теперь будут ее постоянным спутником. Аллергия на шерсть с самого детства мешала Наталье наслаждаться мелочами жизни, но она не станет лишать этого удовольствия свою дочь. Хочет она котёнка, пусть будет котенок.

Сев за стол аж в полдвенадцатого ночи, молодая женщина и восьмилетняя девочка наконец-то серьезно поговорили. Соня рассказала, что именно произошло, и попросила прощения. А Наташа потратила добрые пять минут на нравоучения. И обе, нарыдавшись, уже мило болтали, наслаждаясь обществом друг друга. Им никто больше был не нужен.

– Мам, а какое желание ты сейчас загадаешь? – спросила Соня, когда по телевизору начал говорить про прелести жизни президент Путин.

Наташа ответила не задумываясь:

– То же, что и последние восемь лет, – мягко улыбнулась.

– Так что? – не поняла намёка Соня.

– Чтобы ты никогда не терялась и счастлива была, большего мне не нужно, – хоть она и говорила искренне, но все же немного слукавила. Да, каждый год она желала одного, но не только счастья – мы строим его сами – а чтобы её дочка была здорова. Просто боялась говорить это вслух.

Девочка родилась семимесячной, очень слабенькой, и они с врачами полгода боролись за ее жизнь. До полутора лет было очень непросто. И то чувство страха, бессилия, когда совсем не можешь ничем помочь своему самому дорогому существу на свете, порой душило хуже удавки. Хотелось самой умереть, лишь бы дочь жила. Стоило это вспомнить, как страх подкатил к горлу.

– А я загадаю, чтобы наконец-то приехал папа! – вывела ее из мрачных мыслей дочь.

– Лучше загадай что-нибудь реальней, Сонь, – чуть нахмурилась Наташа, понимая, насколько желание несбыточное, и дай бог, чтобы никогда не осуществилось! – Например, чтобы в этом году у нас с отпуском все получилось, и мы бы поехали вдвоём отдыхать.

Раз уж она не может это загадать, то пусть хотя бы дочь. Авось в этом году все сложится.

Соня воодушевилась этим предложением! Она в том году так сильно хотела поехать, и они с мамой даже путевки купили, но съездить так и не удалось, правда, девочка не могла вспомнить, почему.

Куранты начали бить, а семейство Бондаревых из двух человек загадывало свои желания. Соня – поехать на море, Наташа – здоровья дочери. Но впервые в ее голове мелькнул образ мужчины, как бы намекая, что, может, загадать что-нибудь ещё? Но нет. Ей не нужен ни один мужчина. Хватит с неё.

Соня вырубилась уже в час ночи, когда Наталья бездумно смотрела телевизор. Все там радовались, смеялись, но у нее почему-то не выходило улыбаться. То состояние паники и волнения, которое она сегодня испытала, когда поняла, что Соня пропала, до сих пор не отпускало. А как она отгоняла от себя мысли, что могло произойти! Какая же девочка у нее все еще глупая… Ведь могло случиться все что угодно! А если бы там какие-нибудь придурки были? А если бы под машину попала? Прикрыв глаза, молодая женщина все же попыталась успокоиться. Все обошлось. И может, это послужит дочери уроком на будущее?

Надо угомониться, ведь утром на работу, и там уже не до эмоций. Их она никогда не показывает сотрудникам и пациентам. Наверное, ее считают сухарем. Нет, как врача Наталью уважали, она не за красивые глаза была любимицей заведующего и, можно сказать, его правой рукой. Просто проявлений ее чувств никогда и никто не видел. А она не считала необходимым их показывать. Зачем? Кому они нужны? Её пациентам и так плохо, а если она покажет свою сочувствие или сострадание, что от этого изменится? Им станет легче? Нет, они перестанут бороться. Сложат лапки и потонут в жалости. А это до добра не доведёт. Наташа видела такое каждый день.

Молодая женщина не заметила, как проснулся котенок, а только ощутила это, когда тот неожиданно вцепился своими острыми когтями ей в большой палец ноги.

– Ах ты ж! – тут же нагнулась, отвоевывая ногу у животного и поднимая его двумя пальцами к лицу.

Глаза зеленые, но с бирюзовыми прожилками и, на удивление, такие ясные…

– Мяу, – жалобно заговорило это чёрное чудо.

– Что? Есть, наверное, хочешь? – взяв со стола кусочек мягкой колбаски, положила его на пол.

Котёнок, учуяв запах, замяукал пуще прежнего, вырываясь из хватки. И стоило его отпустить, как он вцепился в этот несчастный кусок колбасы с дикой жадностью. Бедный, сколько ж он не ел?

Все же поднявшись, Наталья убрала со стола, помыла посуду и даже нашла миску для животного. Встал вопрос: чем оно питается-то? Кроме колбасы и молока, на ум ничего и не приходило. Мысленно поставила себе галочку, что завтра на работе нужно спросить у девчонок. У кого-то наверняка есть животные.

Остановившись посередине кухни, Наташа тяжело вздохнула. Около стола на полу лежал торт, который она прикрыла полотенцем, когда они пришли домой. А все это время старательно обходила его стороной, делая вид, что так и должно быть. Но никто за нее это убирать не будет, поэтому, посверлив еще минуту полосатое полотенце взглядом, она, вооружившись пакетом и тряпкой, начала собирать свой «шедевр».