Цвет сверхдержавы - красный 6 Дотянуться до звёзд. Часть 1 (СИ) - Страница 9

Наёмники в большинстве своём не особо интересовались политикой, им было в общем-то некогда. Но слова русского капитана задели ирландца.

– Скажите хотя бы, как ваше имя, сэр? – спросил Хоар.

– Тебе не выговорить, Майк, – усмехнулся русский. – Если перевести на английский, получится «Obvious» («Очевидность» – англ.)

После того, как Ан-12 улетели, «Коммандо 4» Хоара в период 20 – 23 января отбило ещё несколько сосредоточенных атак «миротворцев», одновременно с запада, со стороны Колвези, и с севера, от Жадовилля. ООНовцы потеряли третий из 4-х бронеавтомобилей, и лишь после этого осознали, что им не светит. Среди «миротворцев» было много раненых, в основном легко, но были и ранения средней тяжести, рваные раны от осколков мин, тяжёлые ранения от пуль ДШК, почти 20% были убиты или при смерти. Наёмники понесли существенно меньше потерь, зато ополчению Катанги, состоявшему из негров племени балуба, досталось изрядно.

Получив очередной жестокий отлуп, «миротворцы» помахали белым флагом, вызывая наёмников на переговоры. После недолгого диалога стороны согласились прекратить огонь. ООНовцы погрузили раненых на уцелевшие грузовики и отошли через Колвези обратно на территорию Анголы. Отряд войск ООН, базировавшийся в Жадовилле, также вернулся на свои позиции. Катангские подразделения сопроводили их до границы. Очередная авантюра Хаммаршёльда обернулась крахом.

Не меньшим крахом едва не обернулась и попытка Чомбе избавиться от Лумумбы. В компании «Southern Cross» с самого начала сложилась атмосфера честности и доверия, в принципе нехарактерная для наёмников. Но, когда ты можешь доверить свою жизнь людям, что прикрывают в бою твою спину, это зачастую меняет даже самых отъявленных негодяев. Тем более, что среди наёмников Катанги откровенных негодяев было не так уж много. Скорее, это были люди, самой жизнью вынужденные взяться за оружие. Хотя такие, как Хоар и Денар, не были осведомлены о тайных сторонах деятельности компании, они не могли не проникнуться общей атмосферой, царившей в подразделениях.

Отбив атаки «миротворцев» ООН, наёмники не могли не обсудить услышанное от русского капитана. Устранением Лумумбы занимались бельгийцы, наёмники «Южного Креста» были заняты организацией обороны и вообще в политику не лезли. Известие о жестоком убийстве законно избранного премьер-министра страны вызвало у них очевидную реакцию отторжения. Общее мнение выразил тот же Майк Хоар:

– Какого дьявола?! Да, Лумумба, конечно, чёртов коммунист, но даже коммунист имеет право на справедливый суд! Чомбе должен был судить его по закону!

– Да собственно, за что его судить? За то, что он хотел лучшей жизни для своего народа? Разве мы здесь дерёмся не ради того же?

Поскольку, в отличие от «той» истории, при атаке на столицу Южного Касаи 27 августа 1960 г резни местного населения не было, обвинение в геноциде на Лумумбу повесить не удалось (АИ).

И тут, на свою беду, наёмникам попался под горячую руку возвращавшийся из поездки в джунгли начальник полиции Жерар Соте (АИ). Путь его машине преградили джипом, наёмники окружили его и задали неприятный вопрос:

– Эй, месье полицай, а куда вы дели Лумумбу и двух других пленников?

– Не пытайтесь юлить и запираться, нам всё известно, – многозначительно добавил Хоар, хотя, на самом деле, подробной информации у него не было.

Соте, перепугавшись, тут же рассказал всё, как было:

– Господа, я – всего лишь маленький человек из Брюгге, простой полицейский чиновник. Представители бельгийских властей мне сказали, чтобы я ничего не делал.

– Так... – грозно произнёс «Бешеный Майк», – давай, расскажи нам, что ты сделал.

– Мы уничтожили тела... – признался Сотэ. – Была глубокая ночь... Для храбрости мы сначала напились. Затем принялись за трупы. Самым трудным было разрезать тела на куски, прежде чем растворять их в кислоте… В результате от них почти ничего не осталось – разве что несколько зубов. И какая стояла вонь! Я уже три раза помылся, но по-прежнему грязен, как варвар... (Из подлинного рассказа Жерара Соте корреспонденту Агентства Франс Пресс http://www.crime.vl.ru/?blog=2&page=1&more=1&paged=110)

Соте сунул руку в карман. Когда он вытащил её и разжал кулак, на его ладони лежали два передних зуба:

– Вот... Это всё, что осталось от Лумумбы...

– Ты и есть варвар, – на лице Хоара было написано нескрываемое отвращение.

Маленький ирландец сгрёб зубы с ладони Соте, и решительно повернулся к товарищам:

– Я, чёрт подери, солдат, а не убийца! Арестуйте этих людей! Я еду к президенту Чомбе, чтобы требовать справедливого суда над теми, кто это затеял. Кто со мной?

Его решительно поддержали все. Соте и его спутников тут же взяли под охрану. На нескольких «джипах» наёмники подъехали к резиденции Чомбе. Все были вооружены. Охрана из негров, едва увидев перекошенные яростью лица наёмников, тут же разбежалась.

Когда Хоар выложил на стол перед президентом Катанги зубы Лумумбы, Моиз Чомбе даже не пытался отрицать очевидное, скорее, он был удивлён реакцией командиров своей армии:

– Но, господа, Лумумба – всего лишь коммунист! Что такого мы сделали?

– Он, прежде всего, человек, а потом уже коммунист! – решительно ответил Хоар. –Окито и Мполо – тем более, они даже не коммунисты, обычные политики. Они вправе были рассчитывать на справедливый и беспристрастный суд! Да, чёрт подери, я не люблю коммунистов! Но когда чёртовы «миротворцы» прижали нас возле Колвези, единственные, кто пришёл нам на помощь, оказались коммунисты. Чёрт, я до сих пор в шоке...

И вообще, у нас здесь демократия, или как? За что мы воюем, господа? Разве не за соблюдение законности, в том числе? Если мы будем убивать пленных без суда, чем мы лучше наших врагов?

Безусловно, попадись Лумумба тому же Хоару или Денару в боевой обстановке, они пристрелили бы его, не колеблясь ни секунды. Но они были не политиками, а обычными солдатами. Убийство беззащитных пленников и последующее тайное уничтожение тел, да ещё таким зверским способом, им очень сильно не понравилось. Министры из «малого кабинета», да и сам президент Чомбе надеялись сохранить обстоятельства смерти Лумумбы и его спутников в тайне, хотя бы какое-то время, но шило вышло наружу слишком рано.

– Что вы хотите, господа? – Чомбе был изрядно перепуган.

– Справедливости! – рявкнул «Бешеный Майк». – Кто отдал приказ убить этих троих? Кто принимал решение?

– Судить их! – послышались крики из толпы наёмников. – Под трибунал!

– Мунонго... Мунонго отдавал приказ, – от страха Чомбе, не задумываясь, сдал своего ближайшего подельника. – Решение принимали Мунонго, Кибве, Мутомбо, Киела и Кивеле.

Имена настоящих виновников были названы. Через полчаса наёмники собрали всех пятерых министров, упомянутых президентом. Суд устроили тут же, у стен резиденции Чомбе. Серые от ужаса, министры наперебой «топили» друг друга, сваливая вину с одного на другого, то и дело кивая на президента Чомбе, сидевшего хоть и отдельно от них, но с таким видом, как будто он сидел на гранате без чеки.

Виновников казни судили по всем правилам. Выбрали из офицеров-наёмников государственного обвинителя, назначили обвиняемым адвоката, затем выбрали 12 присяжных. Двоим из них дали отвод – один был известен упоротым антикоммунизмом, и, по самому характеру дела, не мог быть беспристрастным, другой просто был пьян. Вместо них выбрали других, на замену.

Суд продолжался несколько дней. Майор Хоар, бухгалтер по профессии, проявил редкостное беспристрастие и въедливость. Он пригласил прессу – нескольких корреспондентов бельгийских, французских и родезийских газет, находившихся в Элизабетвилле. На каждом заседании один из наёмников, бывший школьный учитель, назначенный секретарём трибунала, вёл протокол. Копии этих протоколов передавались репортёрам после каждого заседания. Уже на второе заседание пригласили временного поверенного в делах республики Касаи в Катанге. Таким образом Хоар рассчитывал, что информация через дипломата из Касаи дойдёт до правительства Гизенга, а через репортёров – и до всего мира.