Цвет настроения белый (СИ) - Страница 7

И за что мне всё это?! Неужели я кого обидела, неужели я сделала что-то не так? Почему именно я?

Ближе к ночи засыпаю, а после опять просыпаюсь и долго-долго так смотрю в полоток; мечтаю оказаться на море, в белоснежном купальнике на золотистом песке, чтобы прямо надо мной склонилась пальма, а мускулистый загорелый парень принёс мне молочный коктейль с трубочкой, или мулаточка. Представляю её обнажённое тело, чёрные сосочки и волнующие холмики внизу живота. Представляю, как мы уединимся в кабинке, как она встанет передо мной на коленки и сделает мне кунилингус. А я буду громко стонать, и прижимать её губами к себе. И главное – не будет никаких месячных.

Просыпаюсь; больно внизу живота, пора менять тампон и прокладку. На всякий случай я пользуюсь и тем, и другим. Бреду в туалет, по пути заглядываю на кухню и выпиваю но-шпу. Не помогает, зараза: наверное, отечественная или вообще подделка. Всё у меня не так как надо!

Захожу в туалет. Вынимаю из себя тампон и прокладку, там всё такое кровавое. Я читала, что каждые месячные умирает одна яйцеклетка, а каждая яйцеклетка – это мой нерождённый ребёнок. С такой точки зрения это убийство. Но сколько же я должна их родить за свою жизнь? Тысячу? Нет, это слишком много. К тому же, большинство яйцеклеток так никогда и не вызревают до наступления менопаузы.

Ставлю свежий тампон и прокладку и возвращаюсь в кровать. Постель моего одиночества. Трогаю своё тело, свои маленькие груди; во время месячных они немного больше – ну, по крайней мере, мне так кажется. Мягко щипаю себя за соски. Как же мне хочется ласки! Как же хочется, чтобы кто-то меня прижал к себе, погладил и пожалел!

Закрываю глаза и представляю себе мулатку, которая так старательно лизала мне во сне. А я ведь даже не успела ответить ей взаимностью. Думаю, взаимность в отношениях – это важно. Нужно дарить любимой столько же любви, сколько получаешь сама. Хотя нет, нужно дарить всегда больше. Нужно отдаваться ей всем сердцем всей душой и всем телом и ни о чём больше не думать. Пусть всё за вас решает любовь. Вновь и вновь представляю себе ту мулаточку. Похоже, она даже красивее Вики, я бы осталась с ней на всю ночь и на весь день, и вообще… можно ли во сне остаться, а не возвращаться в эту пыльную квартиру? Можно ли навсегда остаться на своём лесбийском пляже, на белоснежном коралловом песке, среди пальм, где никто не осудит?

«А кто тебя здесь осуждает, дура?» Резонный вопрос, но я никому ещё не рассказала вот меня и осудить некому. Ну а если расскажу? Если откроюсь перед всем миром, что тогда начнётся? Даже думать страшно! Нет, лучше молчать. У меня нет знакомых лесбиянок, чтобы сказать: «Вот они раскрылись и теперь счастливы». Похоже, все скрывают. У нас в стране это сложно, сразу натыкаешься на гору непонимания.

О чём я, собственно, думаю? Беру ноутбук, включаю и набираю: «Мулаточки-лесбиянки». Мне кажется, они все на одно лицо с моей девочкой из сна. Так романтично! Да только дрочить нельзя, не могу прикоснуться к своей «киске». А так хочется! Трогаю свои груди, мну их, ласкаю, сжимаю посильнее. Трогаю сосочки. Прикасаюсь к ним по очереди губами, язычком, посасываю. Боже, как мне повезло родиться девочкой! Спасибо, Господи, что Ты меня такой создал! Даже в месячные мне есть чем заняться. Хотя, если подумать, у мужчин-то и месячных нет. Они всегда со своей пипиркой могут поиграться. Зато у нас есть выбор: можно в дырочку пальчик засунуть, можно клитор потеребить, можно половые губки, можно просто животик погладить, а можно и грудь – сисечки и сосочки. Можно много чего ещё сделать.

Читала про девочку, которая кончала от того, что сосёт; её так возбуждал оральный секс с любимым, что она могла даже кончить, пока делала ему минет. Интересно, а я так смогу? Закрываю глаза и представляю, как я лижу той мулаточке, сосу её клитор, и как она лежит на спине и постанывает, гладит меня по волосам. Свободной рукой я ласкаю свою «кисулю», и мы кончаем одновременно. А после целуемся, долго-долго целуемся, смеёмся и катаемся по песку. Обожаю свою жизнь, в ней столько радостей… можно себе представить! На секунду забываю, что это даже не сон, это моё воображение.

Спасибо, Господи, за воображение! Знаешь, я понемногу начинаю понимать, как тут всё устроено. Ещё раз спасибо за то, что ты меня такой создал! Походу, я становлюсь религиозной. Мне почему-то хочется подняться посреди ночи и помолиться. Я беру в руки свой крестик и читаю молитву. Для пущей правильности я даже крещусь, как умею. В одних трусиках посреди ночи молюсь Богу; это так романтично! И сердце моё наполняется любовью. Она похожа на белоснежный морской песок, как на Мальдивах. И мне так хорошо и спокойно!

Я чувствую, что Господь меня слышит, он любит меня такой, какая я есть. Даже лесбиянкой. Он ведь сам меня такой создал, а как можно не любить своих детей? Я крещусь снова и снова и раз за разом повторяю молитву, а из моих глаз текут слёзы – слёзы радости, слёзы чистоты, слёзы благодати. Мне прямо-таки хочется одеться во всё белое и постричься в монашки. Только слово «постричься» напрягает: неужели мне придётся отстричь свои волосы? Хотя, в принципе, я готова. Я поднимаюсь с кровати, подхожу к тумбочке – там лежат большие ножницы. Сажусь перед зеркалом и подбираю длину, сколько оставить. Закрываю глаза, из них стекает ещё одна слезинка. А я отстригаю прядь своих волос.

========== Глава 6 ==========

Что я наделала?!

Теперь я уже плачу по другому поводу: мне волос жалко, мне себя жалко, у меня писюшка болит, меня любимая бросила. Отстригаю ещё одну прядь, и мне прямо сразу становится легче. Мне просто надо что-то разрушить. Как говорил Брэд Пит в «Бойцовском Клубе», «Я хочу уничтожить что-то красивое». И это «что-то» – мои волосы. Отстригаю ещё одну прядь, за ней ещё одну. А мне даже нравится новая причёска. Типа, удлинённое каре. Утром заскочу в парикмахерскую, пускай подровняют. Хочу что-то поменять в своей жизни, я же теперь лесбиянка.

А что скажет мама? Она же так любила мои волосы с детства, подолгу причёсывала меня, покупала разные шампуни для длинных волос. Прости, мамочка, я очень люблю тебя, но Вику я люблю больше!

«Это ради тебя, Викуля. Надеюсь, ты оценишь».

Отстригаю последнюю прядь. Смотрю на себя в зеркало и вижу новую Юлю. Я больше не девочка-припевочка, я настоящая лесбиянка. Пора сказать об этом всему миру. Складываю отстриженные волосы в пакет, кладу на место ножницы. Ложусь в постель (как раз но-шпа подействовала) и засыпаю. Мне почти что хорошо.

+++

– Юу-у-уля! – слышу крик мамки и открываю глаза. Уже утро; неужто я проспала до самого утра, без единого сна, без единой мысли? Внизу живота по-прежнему ноет: месячные никуда не ушли.

– Мам, не кричи. – Укрываюсь одеялом с головой. Но она раскрывает меня.

– Юля, что ты наделала?! – Она в ужасе смотрит на меня, а я понять не могу, что не так.

– В смысле?..

– В прямом. На себя посмотри! На свои волосы!

И тут я вспоминаю, что постриглась ночью, и что это был не сон. Да, я до такого додумалась? Я с ужасом понимаю, что натворила, и мне реально жаль свои волосы. Какая же я дура, чего ради было стричься. Волосы же не виноваты, что у меня с головой нелады. И что теперь мамке сказать?

– Я не знаю.

– Что не знаешь? Что ты не знаешь, Юлечка?

– Не знаю, зачем это сделала, не знаю, зачем подстриглась, – печально смотрю на неё.

Мамка подводит меня к зеркалу и поднимает оставшиеся пряди.

– А я ещё думала, это ты в детстве дурная была… А ты, оказывается выросла и не поумнела.

– Прости, мамочка, прости меня, – сюсюкаю с ней. Мне и волос жалко, и себя, и её – она же в меня верила.

– Не плачь, не плачь, Юленька, – обнимает меня мамка и по головке гладит. И чего это она решила, что я собираюсь плакать? Хотя я сейчас такая: по поводу и без повода могу слёзы лить. Мне и причина-то не нужна.

– Ладно, – говорит она. – Я сейчас знакомой позвоню, она придумает, как можно причёску подравнять. – Качает головой. – Да как ты до такого додумалась, как тебе это в голову-то пришло?! Совсем с ума, что ли, сошла?!