Цвет настроения белый (СИ) - Страница 10

– Ну? – смотрит на меня врач.

Я вздыхаю и смотрю ему прямо в глаза.

– Да, – отвечаю. У меня заметно учащается дыхание и колотит сердце.

– Есть что-то ещё, что вы хотели мне рассказать? – Вот этот взгляд врача, он такой обезоруживающий, как будто это не человек, а машина, и ему можно всё выложить. В конце концов, перед врачом можно раздеться – почему рассказывать нельзя? Смотрю на него – он спокоен, но я волнуюсь, я пока не могу решиться.

– Вы занимались защищённым сексом? – подталкивает к разговору врач.

– Да. – Из меня приходится тащить по слову раскалёнными щипцами. Ну же, разговори меня, ты умеешь, а то сама я в жизни ничего не скажу! Слишком я закомплексованная.

– Вы с кем-то ещё занимались сексом, кроме своего парня? – Вопрос прямо в точку. Как раз то, что нужно. Мне главное сейчас – не сглупить и поскорее ему открыться. Чёрт, как же это сложно! Просто сказать правду. Скажи правду, Юлечка, и будет легче.

– Да, – отвечаю, а у самой дыхание перехватывает. Неужели я это всё-таки сказала?

– И поэтому ваш парень вас бросил? – Чёрт, он пошёл не в ту степь!

– Нет, всё не совсем так… не так, как кажется, – пытаюсь вернуть его в правильное русло.

– А с тем, другим парнем вы занимались защищённым сексом? – уточняет врач, глядя в мою карточку.

– Не-е-ет, – отвечаю на выдохе; мне трудно дышать. Меня душит.

– Тогда вам придётся сдать анализы на ВИЧ и другие венерические заболевания. – Он выписывает мне справку.

ВИЧ… Я, как смерти боюсь подобного анализа. В жизни есть только две вещи, которых я боюсь по-настоящему: это смерть и СПИД. Не дай Бог, я заболею СПИДом. Теперь я спать не смогу, пока результаты анализа не узнаю. И всё же я не это хотела сказать.

– Думаете, у меня может быть СПИД? – Я испуганно смотрю на врача.

– Надеюсь, нет, – ухмыляется он, – но вы же занимались незащищённым сексом. А это главный способ заражения, если не считать инъекционных наркоманов.

Мне страшно, меня буквально парализует страх, я готова на что угодно, лишь бы не заболеть СПИДом. Наверное, я ипохондрик. И надеюсь, я правильно понимаю значение этого слова.

– Это не всё, – говорю я, пока он выписывает справку.

– Вам придётся сообщить о диагнозе обоим своим партнёрам, – продолжает он, не поднимая глаз.

Делаю глубокий вздох, пытаюсь успокоиться. Мне страшно, меня ещё этот врач запугал своими разговорами о СПИДе. Сейчас я ещё раз в обморок упаду.

– Это не всё, – повторяю я, а на глазах выступают слёзы. Я не плачу, это от волнения или от избытка чувств. Я вообще вся такая чувствительная, аж самой противно!

– Был ещё кто-то? – поднимает глаза врач.

– Нет-нет, всего двое, – пытаюсь улыбнуться я, но не получается. И куда подевалась моя улыбочка? Ничего не могу, только вздыхать и жаловаться.

– Сообщите обоим парням. Не обязательно это делать одновременно. Просто пригласите их сюда по очереди и скажите, что нужно сдать анализы… – Я не даю ему закончить, я слишком долго к этому готовились.

– Не два парня, а парень и девушка, – говорю.

========== Глава 8 ==========

– Что? – переспрашивает меня врач и внимательно на меня смотрит.

– Я спала с парнем и с девушкой, с другой девушкой. – Голос дрожит, я начинаю запинаться.

Врач откладывает ручку в сторону:

– Продолжайте, – говорит он.

– Я не изменяла своему парню. Сначала мы спали втроём, а потом… потом мы с Викой… – зачем я имя-то сказала? Зачем я это сделала? Это мои проблемы, и не надо впутывать Викулечку. – Мы спали с ней вдвоём. Я – лесбиянка. – Наконец, я выдавила это из себя.

– Вы просто бисексуалка, – говорит доктор. – Знаете, многие гетеросексуальные девушки имели подобный опыт.

– Нет, нет, – качаю я головой. – Я стопроцентная лесбиянка. Я сама бросила своего парня, потому что влюбилась в девушку. А она отвергла мои чувства. – Вспоминаю, а у самой сердце кровью обливается. – Я не могу без неё, мне так больно! Не могу признаться никому, даже поговорить не с кем. Мне так трудно сейчас! Доктор, я ненормальная?

– Да почему же?.. – пожимает плечами он и смотрит в карточку. – Я выпишу вам направление к психологу, думаю, вам сейчас лучше поговорить с ним.

– Спасибо, спасибо вам, доктор! – говорю я. – Я не знаю, как маме об этом сказать… не хочу её разочаровывать. – Мои глаза опять наполняются слезами, я сейчас расплачусь.

– Мне кажется, вы рано сделали вывод, – вздыхает врач. – В любом случае, надо беседовать со специалистом. Насколько я знаю, молоденькие девочки вроде вас периодически влюбляются друг в дружку, вены режут, стишки о любви сочиняют. Такое бывает и с абсолютно нормальными, гетеросексуальными девушками. Потом они встречаю того, кого надо, выходят замуж, заводят детей и счастливы. В любом случае, я не могу вам ничего сказать, я не психолог.

– Спасибо, – в десятый раз повторяю. – И как мне это маме сказать?

– Ей ваш психолог скажет… – говорит он, дописывая направление. – Если посчитает нужным. Ну, и анализы на ВИЧ и прочее всё равно сдать не повредит.

– Спасибо, – я же уже говорила. Чего это я «спасибо» постоянно повторяю? За что я благодарна? За то, что, наконец, выговорилась. И мне даже легче.

– Вы ещё встретите свою любовь. – Врач улыбается и протягивает мне направление на анализы. – Вы очень милая.

– Спасибо! – впервые за день я по-настоящему улыбаюсь.

Выхожу из кабинета. Там мать, вся на нервах.

– Ну что там? – спрашивает она.

Показываю бумажки:

– Целый ворох направлений дали, – говорю.

– Дай посмотреть. – Она пытается что-то разобрать во врачебных каракулях.

– Мам, а где наша сумка? – смотрю на неё.

– Тут. – Она вытягивает из-под стола мой чемодан на колёсиках. Она его с собой взяла: ни во что другое все мои вещи не помещались.

– А зачем тебе? – спрашивает она.

– Прокладки нужны, – говорю шепотом.

Мама быстро находит в наружном кармане прокладку и протягивает мне. Я беру её и захожу в туалет. Здесь сыро и холодно. Холодно даже в мае, я не знаю, из чего строят стены в этих больницах.

Я захожу в туалетную кабину. На всякий случай сливаю воду, мне кажется, тут кто-то после себя забыл слить. Спускаю спортивки и трусики. Прокладка вся в крови. Из меня реально течёт. Фу-у-у, смотреть противно! Как же мне подмыться? Оглядываюсь по сторонам. Похоже, я здесь этого никак не сделаю. Убираю прокладку, закручиваю её, чтобы кровь не вытекала, ставлю свежую. Хоть какая-то свежесть, надоело ходить с кровавым компрессом на писюльке.

Выхожу из кабинки и залипаю перед зеркалом. Боже, неужели это я?! Кожа бледная, мешки под глазами, губы потрескавшиеся, волосы… про волосы даже говорить не хочется. Мочалка это обстриженная, а не волосы! Одежда… на мне пижама какая-то, а не одежда. В чём по дому хожу, в том и приехала. Во что я превратилась? Мне срочно нужно накраситься.

Выглядываю из туалета:

– Ма-а-ам, – говорю.

– Что, что? – подбегает ко мне мать.

– Косметичку мою взяли?

– Конечно, ты же сама сказала брать. – Мама роется в чемодане и протягивает мне косметичку.

– Сэнкс, – говорю я. Наконец-то я смогу накраситься и снова стать собой.

Захожу в туалет. Мимо проходит одна из больных, а меня аж передёргивает от одного её вида. Лицо заплывшее, переломанная рука в гипсе. Пытаюсь абстрагироваться и ни на что не обращать внимания.

Достаю кисточку и для начала подкрашиваю реснички. Мне уже лучше. Умываюсь и всё начинаю заново. Вытираюсь ватными дисками, наношу слой тоналки. Боже, как же я люблю свою кожу цвета тоналки! Наверное, это самый красивый цвет. Обожаю его: идеальный, слегка загорелый. Наношу тени, подклеиваю реснички. Рисую стрелки, тени вокруг глаз. Карандашиком подрисовываю губки, контуры, потом наношу блеск.

Ну вот, накрасилась, теперь даже мои подстриженные волосы симпатичнее смотрятся; пытаюсь их расчесать, но только вырываю клок.