Цвет любви - Страница 10

Увидев нас, они отодвигаются друг от друга, и молодой человек с улыбкой оборачивается ко мне. Я с любопытством рассматриваю его повнимательнее. Он ниже, чем Маркус, но кажется жилистым. У него длинные светлые волосы, завязанные сзади в хвостик. На левом ухе у него красуется несколько колечек пирсинга, кожа рук в тех местах, которые видны из-под футболки, покрыта татуировками, равно как и часть шеи.

– Привет, я Йен, – здоровается он со мной, вытирая руки о полотенце, чтобы затем протянуть мне. Рукопожатие у него крепкое. – Энни сказала мне, что ты переночуешь сегодня у нас. – У него шотландский акцент, который кажется мне забавным. Он вообще классный парень, совершенно неповторимый.

– Пахнет вкусно, – говорю я и указываю на кастрюли, в которых он что-то помешивает.

– Мое фирменное блюдо: карри а ля Йен. Присаживайся, скоро будет готово. Маркус, откроешь вино? Бутылка стоит там.

Маркус принимает поручение и начинает возиться с бутылкой красного вина, стоящей на буфете, а я сажусь рядом с Энни, которая устроилась на скамейке за столом и листает журнал.

– Ну что, нравится тебе комната? – интересуется она.

Я киваю, но снова задумываюсь над вопросом, который не дает мне покоя.

– Энни, почему ты не сказала мне, что та женщина из печатного отдела, о которой ты говорила сегодня утром, была твоей подругой?

Энни откладывает газету в сторону.

– Потому что она ею не была, вот почему. Мы жили вместе, и она была милой, но я ее никогда толком не понимала.

– Потому что она влюбилась в Джонатана Хантингтона?

– Да, в том числе.

– Сколько ей было лет?

– Двадцать семь. Знакомая Йена. Приехала из Эдинбурга, куда и вернулась. У нее была такая классная работа, настоящий шанс сделать карьеру. А она от него отказалась, потому что… – Она не договорила.

– «Потому что» что?

– Потому что не могла получить этого парня. Потому что он… ах, да откуда мне знать! Послушай, она никому не говорила, что именно там произошло, но одно я знаю точно: с Джонатаном Хантингтоном что-то не так. Так что предупреждаю последний раз: даже не думай!

– А я и не думаю, – поспешно оправдываюсь я.

– А почему ты не перестаешь об этом говорить?

Она права. Но эти вопросы просто не дают мне покоя.

– Ты считаешь, это имеет какое-то отношение к тому, что он благородного происхождения?

Теперь смеется Энни.

– Потому что все англичане из высшего света несколько эксцентричны? Грейс, ты смотришь слишком много фильмов. Это здесь совершенно ни при чем. Кроме того, он еще не совсем в высшем свете. Он будет следующим графом Локвудом, когда умрет его отец, который является графом на данный момент и живет в роскоши в поместье Локвуд, в расположенной к югу от города резиденции, на побережье. Все это перейдет по наследству к нашему боссу, даже место в Палате лордов, но по-настоящему частью аристократии он станет, когда старый граф прикажет долго жить. Виконт – лишь вежливый титул, принадлежащий старшему сыну, на самом деле Джонатан Хантингтон пока еще просто обыватель – и, как и ты, принадлежит к числу обычных людей. По крайней мере, пока что.

– Я не знала. – Я с ужасом вспоминаю слово «сэр», с которым я обратилась к нему в аэропорту. Боже мой, как же смешно я себя вела!

Энни усмехается.

– Можешь сразу забыть об этом. Ведь если ты обратишься к нему как к лорду Хантингтону – а ты можешь сделать это, это будет правильно, – в лучшем случае, получишь в ответ сердитый взгляд. Он имеет право так называться, но не ценит это. Но я не хочу больше говорить о Джонатане Хантингтоне, ладно? Наша бывшая соседка была на нем помешана – хоть ты не начинай. – Она толкает меня в бок и улыбается. – Лучше наслаждайся восхитительной кулинарией Йена. У него студия татуажа чуть ниже по улице, и он так занят, что почти не приходит готовить.

Мы обе принимаем из рук Маркуса бокалы вина, и, когда вскоре после этого Йен ставит на стол восхитительно ароматную тарелку, мне действительно на некоторое время удается забыть о человеке, выбившем меня из состояния душевного равновесия. Я наслаждаюсь приятной атмосферой, царящей в кухне. Йен рассказывает веселые истории, случившиеся в его студии татуажа, а Маркус, конечно же, хочет знать точно, откуда я родом. Мне нравится быть не единственной иностранкой среди англичан, я наслаждаюсь его знакомым акцентом. И чем чаще я пересказываю казус со своим арендодателем – остальные никак не могут наслушаться и веселятся снова и снова, – тем больше он смешит меня саму.

В какой-то момент я чувствую, что наелась, немного пьяна и так устала, что едва могу держать глаза открытыми. Я быстро набираю телефон Хоуп, как ей обещала, и рассказываю о своей неудаче и счастливом разрешении ситуации. Затем прощаюсь с остальными, которые еще сидят в кухне, и иду спать. Выйдя из ванной, я обнаруживаю, что Энни застелила мою постель, и я так благодарна ей, что начинаю любить ее еще сильнее, чем прежде. Мне хватает сил только на то, чтобы достать из чемодана ночную сорочку, натянуть ее и нырнуть под одеяло.

Вообще-то я думала, что усну сразу же, но, несмотря на то что мое тело очень устало, голова продолжает работать, пролистывая картинки сегодняшнего дня. И то и дело подсовывает мне одну и ту же картинку. Проклятье! Энни права, я должна наконец перестать постоянно думать о Джонатане Хантингтоне. Я увижу его самое большее еще пару раз, издалека. Он не имеет никакого отношения к моей жизни. Так что забудь о нем, Грейс!

Он будущий граф, с местом в Палате лордов. Выросший в усадьбе. Как будто мало того, что он богат и ему принадлежит фирма. Между нами миры. Поэтому с завтрашнего дня я наконец возьмусь за ум, перестану о нем думать и сосредоточусь на работе. Это была моя последняя мысль, а затем я провалилась в сон.

– Вы серьезно?

Я смотрю на Энни, когда поезд метро, которое называют здесь «трубой», проносится по стрелке и нас встряхивает. Половина восьмого утра, в вагоне полно людей, и всем им, как и нам, нужно в Сити, чтобы вовремя быть на работе, поэтому нам приходится стоять и крепко держаться за поручни.

– Иначе зачем бы я предлагала, – усмехается Энни. – Когда ты пошла спать, мы с ребятами обсудили это, и все были за. – Девушка подмигивает мне. – Особенно Маркус. Думаю, ты произвела на него особенно неизгладимое впечатление.

– Как мило с вашей стороны. – Я все еще не помню себя от счастья: я могу остаться в этой квартире на весь период практики! Энни только что предложила это, и мне хочется ущипнуть ее от радости и восхищения. Проснувшись сегодня утром, я ужаснулась предстоящим мне поискам пристанища. – Конечно же, я немедленно внесу свою долю квартплаты, – решительно заявляю я.

Энни отмахивается.

– Там видно будет. Тебе ведь нужно для начала пережить потерю трехсот фунтов. Кстати: можем сегодня после работы зайти в полицию и написать заявление, если хочешь. Кто знает, возможно, они поймают того парня.

– Да, давай, – отвечаю я, но втайне я уже совсем не огорчена тем, что у меня не сложилось с квартирой в Уайтчепел. Альтернатива-то намного лучше! Мне не придется сидеть вечерами одной в квартире, я смогу проводить время с тремя по-настоящему милыми людьми. У меня появился настоящий дом в этом чужом городе, и это потрясающее чувство. Все могло сложиться совсем иначе.

От станции метро «Мургейт» мы добегаем до здания компании «Хантингтон» у Лондонской стены. День снова обещает быть чудесным, небо голубое, безоблачное и отражает состояние моей души. Поднимаясь в лифте наверх, Энни рассказывает мне, на каких этажах находятся различные отделы.

– А где административный этаж? – Вопрос вырывается у меня прежде, чем я успеваю подумать.

Она поднимает брови.

– Ты опять начинаешь?

– Просто спросила, – оправдываюсь я, и Энни сдается. Она указывает на верхнюю кнопку на панели.

– На самом верху. Оттуда открывается фантастический вид на Сити.

Лифт останавливается на четвертом этаже, и мы снова оказываемся в холле отдела. Но мы не успели дойти до своих кабинетов: когда мы поравнялись с секретариатом, нас окликнула Вероника Хетчфилд.