Цвет греха. Чёрный (СИ) - Страница 3

— Слушаю, — доносится в этот самый момент из динамика.

Его голос — низкий и глубокий, как самая тёмная пропасть. Я будто падаю в неё, настолько ватными становятся мои ноги, совсем их не чувствую. И даже не дышу, чтобы не упустить ни единого слова.

— Добрый день, господин Эмирхан, — вежливо здоровается непосредственный руководитель нашего учебного заведения, да с такой невозмутимостью, словно очередного ученика отчитывает, а не с незнакомцем разговаривает. — Меня зовут Полат Кайя. Я являюсь директором школы «Бахчешехир». Звоню вам по поводу одной своей ученицы. Она — дочь вашей супруги, Джемре. Нам очень нужно, чтобы вы приехали к нам.

И…

Тишина.

С минуту, так точно!

А может, это всё моя непонятно откуда взявшаяся впечатлительность играет со мной злую шутку.

— Господин Эмирхан? — напоминает о себе директор.

Ещё одна последующая пауза заполняется гулкими ударами моего сердца. Оно вдруг решает тоже сойти с ума. Долбится в груди, как бешеное и словно в последний раз.

— Как вы сказали, называется эта ваша школа? — переспрашивает собеседник.

— «Бахчешехир», — охотно подсказывает директор, созвучное с районом, в котором располагается сама школа.

Но совсем не район, оказывается, интересует мужчину.

— То есть… Стамбул? — мрачно и даже зло отзывается он.

Я почти верю, что дальше он просто бросит трубку или же сперва пошлёт нашего директора в далёкие и совсем не распрекрасные дали, а потом всё-таки бросит трубку.

Но моей внезапной мечте сбыться не суждено.

— Именно так.

— Понятно. Скоро буду.

_______________

*Cвыше семидесяти пяти дюймов — от 190 сантиметров.

**“Şirketler Grubu İttifakı” — в переводе с турецкого “Группа компаний Альянс”

Глава 2

Асия

Проходит почти шесть часов.

Шесть!!!

Грёбанных часов.

Ожидания…

А я — так и сижу в кабинете господина Кайя. Он не разрешает из него выходить. Сам уходит куда-то по своим делам. Вместе с моим личным делом. Дверь за собой запирает. С учётом, что меня может ждать в коридорах, пока ученики ещё на занятиях, я не так уж и против, учитывая собственный внешний вид. Поначалу. Но после того, как заканчиваются последние уроки, неудивительно, что я начинаю всё чаще ёрзать на стуле и всё активнее задумываюсь над тем, чтобы сбежать. Хоть через окно. К тому же, ещё пара часов, и я опоздаю на работу. Домашнее задание тоже не сделано. Здесь — не получится, мне нужны учебники, которых у меня при себе в рюкзаке нет. А попросить кого-нибудь принести их для меня из библиотеки я не решаюсь.

Да и…

Какая библиотека?

Зачем я тут жду непонятно кого?

Судя по интонации, господин Эмирхан совсем не в восторге.

Зачем вообще соглашается — непонятно!

И…

Передумал, ведь правда же?

Всё-таки если бы собирался в самом деле приехать, давно бы приехал!

Не настолько ужасны пробки в Стамбуле…

Зеркала здесь нет. Отражение в окне становится более тусклым, и я не уверена в том, насколько хорошо вытираю пальцами размазанную под глазами тушь. Галстук поправляю, в меру возможности, теперь он частично прикрывает отсутствие пуговиц на рубашке и провокационный вырез кажется пусть и слегка, но  скромнее. Волосы я собираю позаимствованной на рабочем столе директора канцелярской резинкой, затягиваю их в тугой пучок на макушке, так уже не кажется, что на моей голове взрывается гнездо. От чулков вовсе избавляюсь. Лучше с голыми ногами, чем в них — порванных. Ну, а то, что без обуви… Ничего. И не такое бывало за все мои годы. Да и лето почти. На улице воодушевляюще тепло. Ничего из того, что я не могу перенести и пережить не случится, если уйду босиком.

Вот да!

Пойду…

До двери — как минимум. Она же заперта. В последнем я удостоверяюсь несколько раз, дёрнув за ручку. На всякий случай. Но решаю испытать удачу снова. Уже потом через окно лезть. Этаж тут — второй, а не первый, как-никак, совершенно не хочется быть “звездой” ещё одной новости в случае, если меня заметят.

— Эй, есть там кто-нибудь? — стучусь в резную преграду.

С той стороны — приёмная, там должен быть как минимум секретарь, поэтому меня точно услышат.

И услышали…

Поворот ключа в скважине отзывается в моей душе маленькой порцией радости. Я практически полностью сочиняю в своём уме всё то убедительное, что обязательно расскажу своим будущим освободителям из этого временного плена, чтобы они меня отпустили. Но в итоге ни звука из себя выдавить не получается.

А всё потому, что…

Чёрный. Нереально чёрный. Чужой взгляд. На который я столь опрометчиво натыкаюсь, будто в невидимую стену врезаюсь. Непременно головой, никак иначе, ведь аж забываю собственное имя, до такой степени пришибает. Так пронзительно смотрит возникший передо мной незнакомец. Он выше меня на целую голову. Плечи затянуты в самую обычную белую рубашку, наглухо застёгнутую под самый воротник с высокой стойкой. Черты лица — суровые и до того хмурые, словно их обладатель вообще никогда в жизни не расслаблялся, всегда чем-то недоволен. Сам мужчина настолько широкий и мощный, что почти полностью закрывает собой распахнутый проём.

— Извините, я уже ухожу, — выдавливаю из себя подобие вежливости, качнувшись вперёд.

Не знаю, кто он такой, но уж точно не из канцелярии. А значит и сказки ему рассказывать мне совсем не обязательно. Правда, недвусмысленный намёк на то, что пора бы проявить сознательность и отойти с моего пути, почему-то не срабатывает.

Приходится уточнить:

— Вы меня пропустите?

А он…

Молчит.

Смотрит на меня.

И ни слова не произносит.

По-прежнему слишком пристально разглядывает. Словно увидел нечто нереально странное. Во мне.

Вот тут я вспоминаю, как выгляжу.

Да, привожу себя в относительный порядок. Но это даже отдалённо не тянет на нынешние стандарты и минимальные параметры предпочтений школы «Бахчешехир».

Становится неудобно…

Он ведь поэтому так смотрит?

Глаз никак не отводит…

А это становится уже неприлично!

— Не могли бы вы?.. — бросаю в раздражении.

И затыкаюсь. Задумываюсь о том, что этот неизвестный вообще в кабинете директора может забыть. Во время отсутствия самого директора. С ключом, которым он кабинет открыл, я же самолично расслышала, как он поворачивался в скважине.

Вот же…

Мрак!

Я знаю всех основателей школы «Бахчешехир» в лицо, они все до единого присутствовали, когда я и другие стипендиаты успешно прошли вступительные испытания, а по его итогам устроили грандиозное представление, вручая нам соответствующие сертификаты на обучение в присутствии прессы и других значимых личностей это города. И стоящий передо мной — совершенно точно не один из них. На одного из уборщиков тоже совсем не тянет. А больше и не может никто сюда попасть без господина Кайя.

И тогда, получается…

Мысль обрывается так же быстро, как и возникает.

— Ты на неё совсем не похожа, — произносит незнакомец.

И чтоб меня!

Я этот голос знаю. Уже слышала.

Однажды. Недавно.

По телефону.

Когда директор позвал сюда мужа моей матери…

— Адем, — вырывается продолжением из моего разума, но уже наяву. — Эмирхан.

Вынужденно отступаю вглубь кабинета. Напоминание об окне, которое можно открыть и сбежать отсюда, вновь ненавязчиво вспыхивает в моей голове. И мне приходится приложить некоторые усилия, чтобы сдержать этот порыв. Находиться наедине с мужчиной, тем более незнакомым, очень нервирующее обстоятельство в принципе.

А тут…

— Верно, — отзывается он, замолкает, а через короткую паузу дополняет, так и не переставая на меня бесстыже и в открытую пялиться: — Асия. Озджан.

Моё имя из его уст звучит предательски подло. Непривычно. Странно. Тяжело. Пробуждает внутри ту же нелепую дрожь, когда опять всё сжимается и хочется провалиться сквозь землю.