Цвет греха. Чёрный (СИ) - Страница 10

— Завтрашним?

— Каждым  утром, Асия.

Вот же…

Жесть!

И ещё большая, когда он дополняет:

— И со школы я тебя тоже сам буду забирать, твоё расписание у меня есть, на этот счёт можешь не беспокоиться.

Я и не беспокоюсь. На этот счёт.

Очень сильно начинаю беспокоиться на другой!

Тот, при котором бывший муж моей матери будет меня сопровождать и утром, и вечером, да и вообще, судя по всему, везде и всюду. А ещё вспоминаю о том, о чём давно собираюсь поговорить с ним на  тему его внезапного сомнительного благородства в мой адрес, но постоянно что-то отвлекает… и да, на этот раз — тоже, ведь выбранное водителем направление оказывается в самом деле набережной, где располагается моё место работы, а я только сейчас соображаю, как будет выглядеть в глазах моего работодателя такое моё прибытие: на дорогущей машине, с мужчиной, который старше меня если не вдвое, то на десять лет с лишним — так точно.

Что там господин Якуп про “влюбилась или залетела” говорил?

Кажется, этот вариант ещё похлеще тех будет…

Надо это срочно как-то исправлять!

Тем и мучаюсь весь остаток пути.

И единственное, с чем нахожусь по итогу:

— Лучше вот здесь остановиться, а то дальше запрещено, — немного лукавлю, в надежде, что таким образом решу свою проблему, ведь отсюда эту бесстыже дорогущую тачку и её хозяина мой работодатель точно не увидит.

Ага, как же…

Нет, мужчина правда паркуется именно там, где я указываю.

Но, стоит выбраться наружу, как он следует за мной!

— Что? — вынужденно останавливаюсь и оборачиваюсь к нему. — Уж здесь-то со мной точно ничего не случится. Я вполне могу дойти сама. Обещаю, я быстро.

Набережная, как и большинстве своём, полна неспешным шагом бредущих прохожих. Фонари освещают дорожки тоже превосходно. Никаких злачных мест и сомнительных переулков. Ну, если не считать таковым моё место работы по версии моего нового опекуна. А Адем Эмирхан именно так и считает. Как ни в чём не бывало возобновляет свой шаг. И словно мало этого, меня к тому же подталкивает, будто спешит поскорее с этим разобраться.

— Одна ты туда точно не пойдёшь, — комментирует собственные действия.

Закатила бы глаза на такое самоуправство, но слишком грустно становится от одной только мысли о том, что будет дальше.

Я же не совсем уволиться собиралась!

Отпуск небольшой попросить…

Ровно до своего совершеннолетия.

Уж потом-то идущий рядом точно не сможет мне указывать!

Как и вообще кто-либо.

— Если думаешь, что я опять куда-нибудь… — предпринимаю новую попытку по собственному спасению.

— Я так не думаю, Асия, — перебивает меня мужчина.

Не верю.

Иначе для чего он тут няньку изображает?

Хотя, какая из него нянька, скорее надзиратель!

— Тогда зачем ты со мной идёшь? — снова останавливаюсь и спрашиваю напрямую, сложив руки на груди.

Смотрю на него, всем своим видом выражая категоричность.

Помогает это… да никак!

И даже хуже:

— Очень интересно стало, что там за “незабываемый” господин у тебя такой, к которому ты так старательно рвёшься посреди ночи, — выдаёт с надменной ухмылкой мой опекун, тоже сложив руки на груди, отзеркалив мою позу.

И почему мои же слова, сказанные ему совсем недавно, но теперь произнесённые из его уст, звучат настолько двусмысленно?

А ещё пронизаны непонятной мрачной эмоцией.

Чем именно, сколько ни гадаю, понять не удаётся. Да и времени на это особо нет. Играть в гляделки с последующей молчанккой Адему Эмирхану быстро надоедает. Во второй раз за этот вечер он самым бесцеремонным образом подхватывает меня за руку, после чего тянет за собой.

— Вот и пойдём, посмотрим, — скорее сам себе говорит, нежели ко мне обращается.

Да и что сказать ему в ответ?

Если так сильно хочет посмотреть, пусть смотрит!

Ну а то, что будет потом…

Стараюсь не представлять!

В конце концов, спустя две минуты, и так всё становится реальностью.

Уличное кафе у самой кромки береговой линии — заведение без всяких излишеств, для тех, кто ценит старые традиции столицы трёх империй и десятков культур, а также красоту открывающегося вида морского простора. Шум плещущихся волн лично меня всегда успокаивал. Может быть именно поэтому, несмотря на школьные будни и все сопутствующие трудности, каждый вечер я всегда охотно спешу сюда, хотя по окончанию смены едва ли нахожу в себе силы банально пошевелиться, до такой степени устаю.

Вот и сейчас, тут, как всегда в такое время, полно гостей, а единственный, кто сегодня на смене, носится с подносом между столиков, раздавая заказы, желая приятного аппетита. Не сразу замечает моё появление, но, как только наши пути всё же пересекаются, с облегчением выдыхает, не забыв одарить укоризненным взглядом за опоздание. И даже рот открывает, чтобы обозначить всё то, что он думает о такой моей безалаберности:

— Ещё немного, — ворчит с выразительно обвиняющим взглядом Эфе, — и я бы тебя, Асия… — не договаривает, застывает с приоткрытым ртом, в полнейшем ступоре.

Если по дороге сюда меня тащит за руку сам опекун, то теперь я оказываюсь впереди него, а он за моей спиной, чтобы мы могли свободно уместиться между рядами расставленных столов и стульев, при этом не помешали никому из расположившихся там клиентов кафе. Как следствие, наши сцепленные далеко в не самом удобном положении, но всё ещё вместе ладони, если и бросаются в глаза, то не сразу. Стоящий передо мной парень, заметивший столь красноречивый жест, из состояния шока так и не выходит даже спустя несколько секунд затянувшегося молчания. Спасибо, вытаращив на нас обоих глаза, не выдаёт какую-нибудь нелепость.

— Добрый вечер, Эфе, — здороваюсь первым делом. — Господи Якуп на кухне? — интересуюсь следом.

В ответе не особо нуждаюсь. И без того известно. Но надо же что-то сказать, чтобы прервать эту неловкую паузу.

Эфе не сразу, но кивает. И с нашего пути отодвигается. Наконец, отходит от шока, провожает нас настороженным взглядом, задумчиво поджав губы, позабыв о том, что у него полно клиентов, которые его давно ждут. Стараюсь не зацикливаться на его реакции. Смысл? Он мне никто. А бывший муж моей матери всё равно мою ладонь так и не отпускает, наоборот сжимает крепче.

Тем более, что дальше я не только об Эфе, я вообще абсолютно всё произошедшее за весь день из головы выбрасываю.

Ещё бы не выбросить!

За новыми впечатлениями.

Стоит переступить порог кухни, среди которой разносится вкуснейший ароматный дымок бараньего кебаба, и малодушно вдохнуть его поглубже, опрометчиво отвлекаясь на факт того, что мой желудок до сих про пустой, как…

— Это ты от него залетела что ли? — сверлит меня возмущённым до глубины души взглядом господин Якуп.

Мужчина, которому слегка за шестьдесят, в белом фартуке и колпаке, обычно добродушный и улыбчивый — сейчас совсем не выглядит таким, скорее грозовой тучей, обещающей возмездие карой с небес. Нет, я конечно, понимала, что получу разнос за свою провинность с опозданием, но… не до такой же степени?!

— Нет, не от него! — с ужасом открещиваюсь от подобной перспективы и только потом понимаю, что формулировка не совсем правильная, да только поздно. — То есть… — собираюсь поправить саму себя, но такой возможности больше не остаётся.

— Ты беременна?!

— А от кого тогда?!

Сразу с двух сторон. Наравне с моим страдальческим стоном, затерявшимся за мужскими голосами. Им, разумеется, этого мало, требуется куда более вразумительный ответ.

— Асия! — требовательно и строго от моего шефа.

— Асия, — тихо, но твёрдо, как скала, от опекуна.

А я…

Не хочу я отвечать им на этот вопрос!

Так неудобно становится…

Да и разве обязана?

Не обязана.