Цунами - Страница 22

Было еще довольно рано, день еще даже не до конца растворил утренние сумерки, и эта неполная, вялая сила дня замечательно гармонировала с похмельной слабостью, разлитой во всем теле: казалось, причиной твоей болезненности был не ты сам, а окружающий мир.

Снега, в принципе, было немного, Рад убирал его накануне Нового года, чистить двор сегодня не было никакой нужды, но какое более дивное занятие можно было придумать себе в такое утро, на такую голову – после вчерашнего? Скрежещущий звук лопаты о мерзлый бетон ласкал слух Рада подобно какой-нибудь фортепьянной сонате Моцарта.

Дверь дома хлопнула, когда Рад, пригнувшись к лопате, шел от него к забору. Он остановился, оперся о лопату и обернулся. На крыльце, в шапке, одетый по-уличному, со второй снеговой лопатой в руках, стоял бывший сокурсник. Он стоял, молча смотрел на Рада, и Рад тоже стоял, смотрел на него и молчал. Он понимал, что разговора им не миновать, и в преддверии его не хотел, здороваясь первым, ставить себя как бы в положение приниженного.

Так они стояли, глядя друг на друга, наверное, с полминуты. Потом хозяин дома, перехватив черенок лопаты, вскинул ее в воздух имедленно, по-прежнему молча, начал спускаться вниз. Спустился, сделал по направлению к Раду несколько шагов, опустил лопату и повел дорожку прямо посередине снежного поля – в части, еще не тронутой Радом.

Минут десять они скрежетали лопатами, будто не замечая друг друга, хотя временами пути их движения по двору даже пересекались. В какой-то миг они оказались совсем рядом – разве что обращенные друг к другу спинами. Каждый из них следил за другим, и они повернулись друг к другу одновременно. Ну разве что бывший сокурсник, решительно выпрямившись, начал это делать долей секунды раньше, заставив поторопиться и Рада.

– В морду бы тебе дать, карбонарий! – раскаленно, обдавая Рада вулканическим жаром, проговорил бывший сокурсник, хозяин дома. – Испортил мне встречу! Мне она вот так нужна была! – Он провел ребром ладони по горлу.

– Ладно, – сказал Рад, – уж будто вот так! – Он повторил жест бывшего сокурсника. – Вместе служите, в одном месте сидите – мало возможностей увидеться?

– Дурачком не прикидывайся! – Вулкан бывшего сокурсника выбросил из жерла новый столб пламени. – А то ты не понимаешь! Увидеться и поговорить – одно ито же?

– Ну найдешь, найдешь еще возможность, поговоришь, – усиленно стараясь не обращать внимания на опалявший его вулканический жар, отозвался Рад. – Что у тебя, не будет больше возможности? Не будет – организуешь.

Хозяин дома воспринял его ответ как если бы, выразив желание дать в морду Раду, получил вместо этого по морде сам.

– Организую?! – вскричал он. – Приехать – и чтобы ты снова?! Люди из-за одной твоей физиономии сюда уже не поедут!

– Печальная история, – сказал Рад. – Печальнее истории Ромео и Джульетты.

Он сожалел о вчерашнем. Он бы хотел, чтобы вчерашнего не было. И хотел бы говорить сейчас со своим бывшим сокурсником совсем по-другому. Он хотел, а получалось вот так, – его сломанный позвоночник, чтобы держать себя вертикально, требовал для себя такого корсета.

Между тем поминание героев Шекспира показалось бывшему сокурснику очередным оскорблением.

– При чем здесь Ромео и Джульетта? Мне из-за тебя людей сюда не зазвать! Понимаешь? Из-за тебя!

– И что? – вопросил, в свою очередь, Рад. – Ты мне предлагаешь в подвале спрятаться? Как меня нет? И сидеть ждать там, когда уедут?

– А если и так! – ответствовал бывший сокурсник. – Не забывай, не у себя дома живешь, у меня! Как пустил, так могу и выпустить!

Рад ждал этой угрозы. Она должна была прозвучать. И он был готов к ней.

– Прекрасно! – сказал он. – Сам хотел попросить тебя освободить меня от этой обузы. Ищи другого, кто к тебе сторожем согласится. Через неделю, нет, через восемь дней духу моего здесь не будет.

Пауза, что разверзлась в их разговоре, была поистине оглушительной – как только и может оглушать тишина.

– Куда это ты? – спустя вечность проговорил бывший сокурсник. В голосе его еще клокотал вулкан, но ни выбросов лавы, ни пламени – так, лишь серный дымок, затухающее огненное дыхание. – Уладил свою проблему, в Москву возвращаешься?

– Нет, не в Москву, – сказал Рад. – В Таиланд.

– Куда?! – воскликнул бывший сокурсник, словно ослышался. – В Таиланд?

– В Таиланд, – подтвердил Рад.

– Что, насовсем?

– Видно будет. Может быть, и насовсем.

Вот такого, что «насовсем», Рад говорить не собирался. Разумеется, время сообщить о предстоящем отъезде настало, и лучшего случая сделать это, чем нынешнее появление на даче бывшего сокурсника, хозяина дома, невозможно было придумать, но уж раз получилось, что в бранном запале посулился оставить его дом, то естественным образом следующим ходом само собой выскочило и про возможность отъезда без возвращения.

– Ну что ж, ну что ж… – протянул бывший сокурсник. Вид унего был обескураженный. – Вольному воля.

– Да уж воля, – сказал Рад. – Прикрыл бы от бандюков, как я просил, или дал взаймы, никуда бы сейчас уезжать не пришлось.

– Что мог, то и дал, – сухо отозвался бывший сокурсник.

«И не собираюсь говорить об этом больше ни слова!» – стояло за его тоном.

– Да что ж, спасибо. Я тебе и за это благодарен, – сказал Рад.

Что было истинной правдой.

– А что у тебя там, в Таиланде, можно поинтересоваться? – спросил бывший сокурсник.

– Встречаюсь с младшим Цеховцем, – коротко ответил Рад.

Произнесенная им фамилия произвела на бывшего сокурсника магическое действие. Он тотчас словно расцвел, на лице его появилась улыбка, даже с оттенком некой умиленной растроганности – будто посреди полуочищенного от снега двора рядом с ними объявился сам Цеховец-старший.

– Получилось связаться? – с этим цветением лица задал он новый вопрос.

– Получилось, – подтвердил Рад очевидное.

– Так и что ты там с ним в Таиланде? – выдал бывший сокурсник очередной вопрос.

– Да берет меня там к себе в резидентуру, – сказал Рад.

Надо думать, такое его заявление вконец обескуражило бывшего сокурсника. Свидетельством тому была новая пауза, в которую он, было ощущение, провалился, как в яму. Рад стоял и ждал, когда он выберется оттуда.

– А, да, – произнес наконец бывший сокурсник. – Он же разведчик. Шпиён, – добавил бывший сокурсник, как бы отсылая Рада к их разговору на вечеринке, устроенной его молодой женой. – Но вроде ты… ты же гражданский, никакого отношения к этой службе, – с неуверенностью проговорил он затем.

Похоже, он воспринял слова Рада о резидентуре почти всерьез, и только на донышке плескалось некоторое сомнение. Человек, выросший в Советском Союзе, мог поверить в принадлежность к спецслужбам кого угодно.

– Какой я гражданский. Лейтенант запаса. – Раду доставляло удовольствие его понтярство – род компенсации за первую половину их разговора. – Как, кстати, и ты. На военной кафедре вроде бы вместе кантовались.

– А, действительно, – вспомнил бывший сокурсник. – Было дело. Но все же… что, вот так раз – и бац?

– Вот так раз – и бац, – подтвердил Рад. – Что у нас в России не возможно по блату.

«По блату» – этот аргумент оказался для бывшего сокурсника в высшей степени убедительным, сняв все вопросы.

– Ну что ж, ну что ж. – В голосе бывшего сокурсника отчетливо зазвучали нотки приязни. Рад теперь был уже не тем человеком, что жил у него сторожем. – Уедешь – и все проблемы разрешены. Дотуда не дотянутся.

В густом, все еще сумеречном воздухе затянувшегося утра снова раздался всхлоп двери. Разговор Рада с бывшим сокурсником, хозяином дома, оборвался, оба они одновременно повернули на звук двери головы. На крыльце, в норковой шубке, накинутой на плечи, стягивая на груди полы шубки руками, стояла молодая жена бывшего сокурсника.

– Мальчики! – закричала она, увидев, что они обернулись к ней. – Что за безобразие! Скрести лопатами в такую рань! Прямо как по уху, никакой возможности бедной женщине подрыхнуть всласть! Серж! – обратилась она уже только к мужу, – ты ведь отправился его остановить!