Coda in crescendo (СИ) - Страница 135
Отогнав мрачные мысли, она решительно направилась обратно ко входу в комплекс. Предъявив изрядно замусоленные билеты, вся компания снова оказалась в людской суете на небольшой улице, круто поднимающейся от главных ворот к центральной площади. Здесь в бесчисленных лавочках торговали живыми и пластмассовыми цветами лотоса, какими-то пестрыми гирляндами и палочками благовоний (некоторые в качестве рекламы тлели в поставцах, и воздух заполняли удушливые дымные ароматы), конструкциями из висячих на нитках трубочек, звенящими на ветру, маленькими статуэтками богов, круглыми каменными геммами с теми же богами…. Продравшись сквозь толпу обратно к площади, Фуоко нерешительно остановилась.
— Ну что, куда сейчас? — спросила она Кириса. — Может, в храм Вегешота? Хочу на статую Карины посмотреть. И как я ее пропустила в первый раз?
— Можно и туда, — пожал плечами тот. — Мне, в общем, пофиг, сама решай. Нет, погодь… — Он прищурился, вглядываясь в толпу, сгрудившуюся возле центрального фонтана, изображавшего четырех слонов, из задранных хоботов которых лилась вода. — Ну-ка, подойду, послушаю. Что-то там странное про Университет базарят. Фучи, постой здесь, не суйся.
Толпа и в самом деле выглядела странно. Люди в ней по большей части стояли на коленях, низко кланяясь и касаясь лбом брусчатки, стоящие же сложили руки перед грудью и мерно раскачивались. В ее центре стоял, забравшись на бортик фонтана, босой человек в драных коротких штанах и истрепанном халате — одежде бедняка. Его лоб обхватывала красная лента, а левый локоть обхватывала грязная тряпичная повязка. Задрав к небу руки и запрокинув лицо, он что-то завывал — видимо, на катару, но так, что Фуоко не могла разобрать ни одного слова. Однако Кирис и Вара, похоже, понимали. Переглянувшись, они двинулись к фонтану, причем Варуйко раздернула на бедре ткань, скрывавшую ноги, и положила руку на чехол ножа (кобуру с пистолетом она, после прямого приказа Сируко, отдала, но расставаться с ножом категорически отказалась). Фуоко качнулась, чтобы последовать за ними, но рука на плече остановила ее.
— Дэйя Винтаре, вам и в самом деле незачем приближаться, — бесстрастно-вежливым тоном сказала Сируко, и в голове девушки щелкнул сигнал опасности — такой тон охранница использовала в нештатных ситуациях. — Человек у фонтана — странствующий проповедник из Братства Локтя, и, судя по содержимому его речи, он настроен недружелюбно к Университету в целом и к Карине Мураций в частности. Локтевики вообще не любят иностранцев и иноверцев… Дэйя Винтаре, здесь координатор. Я взял под прямой контроль все куклы Сируко. Приготовьтесь к неприятностям. В худшем варианте мне придется заняться экстренной эвакуацией экскурсантов.
Фуоко мельком оглянулась. Внешне Сируко не изменилась — да и с чего бы? Но что проповедник вещает такого, что к делу напрямую подключилась суперличность координатора?
— Тогда надо позвать Кира и Вару, чтобы они тоже не ходили, — напряженно произнесла она.
— Они местные. Шансы, что они спровоцируют нападение, невелики. Не беспокойтесь, я полностью контролирую ситуацию. В моем арсенале есть в том числе эффективные методы рассеивания агрессивно настроенной толпы. Возможно также, что я слишком остро реагирую на обстановку, но есть кое-что, что вам требуется знать. Под Санъямой есть небольшой резервуар энергоплазмы, и мои орбитальные спутники, а также боэй в районе комплекса фиксируют связанные с ней небольшие, но заметные флуктуации метрики в окружающем пространстве.
— Могут появиться волюты?
— Неизвестно. У нас нет данных о связи волют с подземными резервуарами. Однако ожидать можно чего угодно, вплоть до кольчона.
— Поняла. О чем он говорит? — Фуоко попыталась вслушаться в слова проповедника, но в его завываниях слова по-прежнему не разбирались.
— Включаю трансляцию перевода на ваш радиогид.
Фуоко поспешно ухватила свернутый кольцами проводок, прицепленный к коробочке приемника на поясе, и вставила в ухо пуговку наушника.
"…и сказано в Писании, что настанут последние времена, когда жрецы забудут истинных богов и осквернят храмы изображениями ложных, а дхайны начнут летать средь бела дня, не боясь сияния божественного Вегешота. Люди отвернутся от богов, а боги отвернутся от них, и воцарятся на земле блуд и порок, предвестники эпидемий и моров. И спустятся с небес на землю чудовища, сиречь паладары, и начнут пожирать людей…"
— Он что-то цитирует? — осведомилась девушка, чувствуя, что в животе собирается тяжелый комок. — Какую-то священную книгу?
— Не могу определить. Во время Первого Удара значительная часть сведений, накопленных о развитии вашей цивилизации, оказалась утраченной. В доступных мне сейчас базах отсутствуют упоминания о конкретном источнике, где буквально воспроизводится сказанное им. Я бы предположил, что он излагает личную компиляцию и интерпретацию разных текстов, но поручиться не могу.
— Эй! — громко крикнул Кирис на катару. Наушник перевел и его слова. — Мужик, ты чё тут гонишь про паладаров? В табло давно не получал? Так могу обеспечить.
— Кто ты такой, чтобы грубо обращаться к пророку Вегешота? — взвизгнул проповедник. К Кирису и Варе начали оборачиваться.
— Я студент Университета, понял, ты, фуфло беспонтовое? — Кирис, казалось, нимало не смутился отпором. Наоборот, от него отчетливо плеснуло темной яростью. — А вот ты кто такой? Я тебя вообще в первый раз вижу.
— Ты продался дхайнам! — рявкнул проповедник, наставляя на Кириса костлявый трясущийся палец. — Такие, как ты, позор рода людского! Предатель!
— Слышь, шо, пасть захлопни, пока в хлебало не прилетело! — Кирис шагнул вперед, бесцеремонно распихивая стоящих и цепляясь ногами за стоящих на коленях. Люди поспешно отступали и отползали от него в стороны, делая странные жесты руками. Вара неторопливо шагала сзади, все так же положив руку на нож. — Я человек простой, слов умных не знаю, спорить не стану. Но ты, мудак, у меня щас своими зубами подавишься, если про паладаров еще хоть слово вякнешь. Они тебе чем помешали, козел? Последний пельмень отобрали?
— Я вижу, у дэя Сэйтория весьма своеобразная манера вести теологические диспуты, — негромко пробормотала Сируко. — Отправляю его куратору рекомендацию включить в индивидуальную программу курс ораторского мастерства.
Фуоко тихо хихикнула, наблюдая, как проповедник багровеет с распахнутым ртом, явно не находя, что возразить на столь убедительные аргументы. Кирис наконец продрался сквозь толпу и сам вскочил на бортик фонтана рядом с проповедником.
— А теперь слушать сюда! — сказал он, обращаясь к толпе. — Паладары пришли сюда, чтобы нам помочь. Я сам из Хёнкона, и паладары его щас отстраивают. Кто-то из людей хоть почесался, чтобы нам помочь после Удара? Да хрен. А паладары выгнали оттуда пиратов и теперь страну восстанавливают. Мне до фонаря, кем вы их там назовете, но я за них кому угодно очко порву, поняли? А если ты, янориман, — он яростно обернулся к проповеднику, и тот отпрянул, — еще хоть раз про Карину Мураций что-то вякнешь, урою на месте, дошло? Не твоим языком ее имя поганить!
— Ты продался! — проповедник наконец-то оправился от первого шока и перешел в наступление. Он благоразумно отступил на пару шагов, но тона не сбавил. — Купленные дхайнами вандабани, как ты, за чашку риса убивают мужчин и насилуют женщин! Дхайны радуются, глядя…
Кирис сделал движение в его сторону, и проповедник дернулся и осекся.
— Тинтин га саолянь! — резко сказал парень, и на сей раз радиопереводчик промолчал. Впрочем, Фуоко и так знала смысл выражения — "пососи мой член" или что-то такое. — Я тебе в последний раз по-хорошему говорю — дристуй отсюда, люай но тиксё, пока зубы целы!
Фи, матерщинник! Вот она ему по башке настучит за несдержанность, когда наедине останутся! Действительно, теологический диспут!
Вара постучала Кириса пальцем по плечу, и парень кинул на нее раздраженный взгляд. Сестра молча указала в сторону, и Фуоко проследила взглядом за ее пальцем. Со стороны храма Вегешота поспешно семенили двое пожилых бритых налысо монахов в темно-красных рясах, сопровождаемые тремя угрюмого вида парнями в простых одеждах. Ага. Похоже, жрецы тоже разглядели неладное и решили вмешаться. Парни выглядели немногим мельче Кириса и настолько же способными компенсировать грубой силой неуспех в теоретической дискуссии.