Coda in crescendo (СИ) - Страница 125
Ее нежные тонкие пальцы, легко скользящие по шее Пташека, вдруг стали стальными и несильно стиснули его горло. Томная ностальгия из ее взгляда пропала мгновенно, сменившись ледяной угрозой.
— Однако, Мишенька, я не испытываю в отношении тебя никаких иллюзий. Ты сукин сын и мерзавец и ищешь в жизни исключительно своей выгоды. Если попробуешь обманывать, я тебя уничтожу. Не забывай, все досье по-прежнему у меня, и добраться до них ты не сможешь. Или же я могу просто прикончить тебя — ты ведь не питаешь иллюзий, что до тебя не смогут добраться паладарские боэй?
— Что ты, Наташенька, даже и мысли нет, — Народный Председатель слегка усмехнулся, стараясь не показать, что по спине ползут мурашки. — Я заключил с паладарами сделку: они мне бессмертие, я им Ставрию. Пока она в силе, я весь ваш… и лично твой.
— Ставрия и так принадлежит паладарам, Мишенька. Это мой проект от лужицы до горы. Два века назад я создала ее на пустом месте, слепив из кучи мелких государств. Два века я управляла ей из-за кулис в соответствии со своими желаниями и нуждами Игрока. Даже после почти десятилетия пониженной активности моя сеть влияния гораздо, гораздо шире, чем ты можешь себе представить. Я в любой момент могу поставить на твое место любого из десятка кандидатов, у которого даже и мысли не возникнет мне противоречить. Но, Мишенька, — выражение глаз Суоко опять сменилось: угрозу вытеснили смешливые искорки, вызывавшие у Пташека такое неистовое возбуждение в молодости, — я бы предпочла иметь дело с тобой. Ты сукин сын, но хорошо известный и предсказуемый сукин сын, и я прекрасно знаю, как с тобой сотрудничать к обоюдному удовлетворению сторон. Извини за невежливость, конечно, но мне показалось, что пара неприятных минут сейчас — невеликая плата за полное взаимопонимание в дальнейшем.
Она погладила его по волосам.
— Ну, а теперь настало время для откровений.
Она изящно слезла со стола и опустилась на стул.
— У меня есть долгая и захватывающая история, которая перевернет твои представления о мире с ног на голову. Изначально предполагалось, что тебе расскажет ее посол, но потом решили, что у нас с тобой лучше эмоциональный контакт. Сейчас Майя излагает ее премьер-министру Кайтара, а наш славный Камилл…
На мгновение в ее голосе мелькнули и тут же пропали скрежещущие нотки ненависти.
— … общается с обоими могератскими королями и их Левыми министрами. История длинная, но суть проста: Палла — искусственная планета, Мишенька. Она не возникла в ходе долгой естественной эволюции природного куска камня. Ее сформировали из кучи аморфной околозвездной материи и миллионы субъективных лет обустраивали с одной-единственной целью: дать возможность развлечься одному Игроку…
Телефон внутренней связи опять заверещал, и Пташек плохо гнущимися пальцами снял трубку.
— Что? — сухо спросил он.
— Через двадцать минут встреча по энергетике, Михаил Викторович, — проинформировал Вербин. — Участники уже собираются в малом конференц-зале.
— У меня надолго, — тихим, но отчетливым шепотом проинформировала бывшая Самира Павловна Нихокара, а ныне Суоко.
— Планы изменилась, — резко сказал в трубку Пташек. — Отменить все встречи на сегодня, полностью. Меня не беспокоить до особого указания.
Он бухнул трубку на рычаг, опер локти о стол, сцепил пальцы и оперся о них подбородком.
— Значит, развлечься Игроку… — задумчиво проговорил он. — Тому, что ты упомянула?
— Отличная память, — усмехнулась Суоко. — Да, тому самому. Его настоящее неафишируемое имя — Чонда, да и вообще он публичные роли не любил, но все-таки ты слышал о некоторых его масках, оставивших след в истории Кайтара, его базового государства. Видишь ли, Мишенька, сама по себе, без сторонней помощи, разумная биологическая жизнь в известном нам пространстве — а оно огромно — возникла только на одной планете во вселенной, ныне называемой Большой. Финальным результатом эволюции стала форма жизни, очень похожая на людей Паллы. Точнее, наоборот: модель человека Паллы является существенно оптимизированной классической формой. Потом случилось так, что Старая Земля погибла в результате неопознанного космического катаклизма, но часть людей на исследовательских станциях у дальних звезд все-таки выжила. Произошло много чего, но им удалось не только сохранить себя, но и продолжить развитие…
— И чем же вы занялись после того, как… э-э, стабилизировали свое состояние? — премьер-министр Кайтара прошелся по кабинету, вминая подошвами туфель мягкий ворс ковра. Клонящееся к западу солнце било яркими лучами в окна кабинета. Далеко внизу ворочалась громада столичного Дриммада: люди, автомобили, заводы и офисные здания… Декорации. Неужели вся Палла, вся его жизнь, все, что он считал важным и нужным — всего лишь декорации?
— Не мы, Чьяко. Наши предки, — Майя в кресле слегка изменила позу. Сегодня ее платье скрывало великолепно развитую фигуру еще меньше обычного, но, вопреки обыкновению, возбуждения отнюдь не вызывало. Скорее, паладарская посланница казалась далекой и неприступной, как мраморная статуя в музейном зале. Тонкий аромат ее духов будоражил воображение, но не тело. — Я, видишь ли, не из первого поколения. И даже не из второго. Я — предпоследний ребенок, выращенный из натурального генетического материала наших предков три миллиона лет спустя после Катастрофы. Последним, между прочим, был мой генетический племянник и воспитанник Джао — тот самый, кто придумал Игру, а позже вырастил и воспитал небезызвестную тебе Карину Мураций. Но ответ на твой вопрос очень прост. Хлеба и зрелищ — древний клич толпы, одинаково универсальный и для вашего, и для нашего социума. После перехода в энергетическую форму хлеб Демиургам больше не требовался, так что они сосредоточились на зрелищах.
— На Игре…
— Большая Игра появилась много позже. Изначально юные Демиурги развлекались попроще — гоняли реальную машинерию или же жили в виртуальных мирах. Ваша компьютерная техника до Первого Удара, в частности игры, развивалась примерно в том же направлении. Миллионы лет наша цивилизация существовала в застывшем бессмысленном состоянии — немногие ученые копались в тайнах Вселенной, не нужных, по большому счету, никому, а все остальные чередовали время между пустыми развлечениями и периодами темного сна, раз от раза становившимися все более долгими. А затем молодой, а потому еще не утративший любопытства Джао создал свою первую планету с настоящим человеческим обществом — и тем самым дал толчок игре, вернее, Большой Игре, с живыми человеческими пешками.
— И в чем разница? — Чьяко Ментеллано пожал плечами. — Я имею в виду, почему Большая Игра оказалась настолько важной для общества… как вы себя называете, Демиурги?
— Да, Демиурги. Демоны-созидатели в одной из наших древних мифологий. Еще один признак нашей гордыни: реально за всю нашу историю среди Демиургов было лишь семнадцать Конструкторов и примерно столько же ученых, достойных звания творцов. Но каждому нравилось ощущать себя богом, вот новое название и прижилось. Что же до разницы, то все очень просто, Чьяко. Одно дело — иметь дело с бездушным железом и пусть и красивыми и реалистичными, но картинками, и совсем другое — с настоящими людьми, как бы они ни выглядели. Стремление доминировать среди себе подобных осталось в нашем подсознании, вот мы и начали лихорадочно обзаводиться собственными стаями. Тебе такое чувство прекрасно знакомо — ты по головам прошел к премьерскому креслу, лишь чтобы получить власть. Не деньги, ты и без того богат, а именно власть. А у нас даже деньги смысла не имеют — и что остается?
— Понятно, — премьер прикусил нижнюю губу и почесал нос. — Значит, нашу планету тоже создали для развлечения? И Большая Игра все еще идет?
— О, мой мальчик, ты невнимательно меня слушал, — усмехнулась Майя. — Я ведь уже сказала: ваша Игра завершилась в тысяча сто сорок третьем, девяносто лет назад. С тех пор на планете присутствовала лишь Суоко, обихаживающая Ставрию, свой дипломный проект по практической социологии, если можно так выразиться, а заодно манифестацию своей ностальгии по родной планете. Я пока не слишком хорошо ее знаю, но мне кажется, что от игр в большую политику она испытывала какие угодно чувства, но только не удовольствие. Мой племянник — хотя и умница, но унылый зануда, каких поискать, и ученики ему под стать. Вон, на Кару посмотри: девочка славная, но такая правильная и скучная… Разве что Палек стал исключением… впрочем, с ним ты не знаком, к своему счастью.