Coda in crescendo (СИ) - Страница 111

Кирис заметил, как напряглась Фуоко, замершая с непрожеванной едой во рту, да и по его собственному позвоночнику пробежали ледяные мурашки. Труп шевелился? Как знакомо… Но в таком случае, может, есть шанс, что дядька еще жив? Точнее, не столько жив, сколько контролирует свое тело, как они с Фуоко? Или нет? Нужно проверить самому, в отсутствие Фучи, конечно. Незачем ей на жмуров смотреть, слишком она впечатлительная. Поговорить с Саматтой или координатором по-тихому, когда отсюда выберемся…

Фуоко, впрочем, даже и не подумала скрытничать. Сглотнув пищу, она повернулась к оябуну и в упор посмотрела на него.

— Если человек шевелится после смерти, он жив, дэй Мэй, — тихо сказала она — Может, не так, как другие люди, но жив. Посмотрите на меня — я точно такая же. Я тоже умерла, когда у меня перед лицом взорвалась граната, мой мозг мертв, но я по-прежнему существую. Что случилось с… дэем Юно после того, как он начал шевелиться?

— Мозг мертв, вот как? — Мэй задумчиво посмотрел на девушку. — Кому-то другому я бы принес свои соболезнования, но я успел немного узнать ваш характер. Полагаю, лишь оскорблю вас ненужными словами. Головной мозг мертв… Хм. За исключением шрамов вы кажетесь мне вполне живой и здоровой и уж точно — в здравом рассудке. На оживший труп вы решительно не похожи. Что же до… дэя Юно, то дэй Кирис-тара должен помнить о моих способностях, как я помню об его.

Кирис набычился. Воспоминание об ощущениях, когда Мэй попытался "вырвать душу", не казалось ему ни приятным, ни стоящим такого легкомысленного тона.

— Когда тело дэя Юно окуталось… энергоплазмой, я правильно помню термин?.. я попытался… поэкспериментировать с ней, да простится мне такой термин. Процесс сопровождался некими… видениями, теперь ставшими мне гораздо понятнее. Вполне возможно, что дэй Юно и в самом деле жив, пусть и… действительно не так, как остальные люди. Я несколько секунд видел его в странном мире, в странных одеждах и со странным оружием, напоминающим меч. Хм…

— Дэй Мэй, а что вы скажете насчет небольшого исследования ваших способностей в контролируемых условиях? — светским тоном, словно рассуждая о погоде, спросил Саматта. — В нашем консульстве в Шансиме, например?

— Исключено по самым очевидным соображениям, — отрезал оябун. — Кроме того, сэрат дэй Саматта, мне хотелось бы закрыть данную тему на сегодня. Мне нужно как следует над ней подумать. Я выполнил свои обязательства перед паладарами, и у меня есть другая тема для обсуждения, куда более интересная, чем непонятные видения. Интересная как для меня, так и для паладаров.

— А именно? — Саматта вежливо поднял бровь. — С учетом, что я не уполномочен вести какие-либо переговоры от имени Университета?

— Я осознаю данный факт. Мне всего лишь нужно, чтобы вы передали предложение руководству Университета.

— Я слушаю. Запись идет, — Саматта снова уселся у торца стола, поставил на него локти, облокотил подбородок о скрещенные пальцы и бесстрастно уставился на оябуна.

— Арена. Клан "Кобра" предлагает свою помощь в распространении терминалов Арены в городах Могерата и обеспечения массовки для участия в играх.

— Вот как? И зачем бы нам могла потребоваться ваша помощь, дэй Мэй? По-моему, Университет вполне обходится прямыми контактами с правительствами.

— Я знаю о ваших успешных переговорах в Кайтаре, дэй Саматта. Вероятно, в Ставрии дела обстоят похожим образом. Однако на Могерате вы провалитесь. Вы уже столкнулись с загадочной холодностью обоих правительств и получили если и не прямые отказы, то буксование переговоров на ровном месте. Объяснить, почему?

— Я слушаю, — лицо Саматты осталось бесстрастным. Кирис, с трудом удержав зевоту, сосредоточился на куске мяса на своей тарелке, а также на свернутых трубочками пластинках свежего фупи, политых соевым соусом. Взрослые тратят столько времени на дурацкие разговоры! Труп Мэй отдал? Отдал. Ну так что они тут еще ждут? Что Мэй слетит с нарезки и снова попытается опробовать на ком-нибудь свои фокусы?

— Очень просто, сэрат дэй Саматта, — оябун "Кобры" сделал паузу, чтобы неторопливо налить себе зеленого чая из фарфорового чайничка с плетеной из соломы ручкой. Паладар терпеливо ждал. — Вы не понимаете, как думают люди на Могерате. Я довольно много потратил времени на изучение Университета самыми разными способами, да и Кайтар более-менее знаю, так что уверенно заявляю: образ мышления паладаров схож с тем, что принят на Типпе, Торвале и даже в значительной степени на Фисте. Но Могерат — совсем иное дело. Мы… неторопливы, так сказать. Более консервативны, более традиционны, не слишком любим изменения и предпочитаем жить так же, как предки. Возьмем для примера дэйю О, — он вежливо поклонился оябуну "Меча и ярости", и та полуприкрыла глаза в ответ, когда ее спутница закончила переводить. — Она женщина и в то же время командует мужчинами. Где-нибудь в Кайтаре или Ставрии это не привлекло бы никакого внимания. Но на Могерате женщины подчиняются мужчинам — всегда, за чрезвычайно редким исключением. Вот почему дэйя О настолько выделяется на общем фоне, и вот почему, чтобы стать оябуном, ей пришлось перешагнуть через примерно в пять раз больше трупов, чем мне. Я не ошибаюсь, О-фуна? — переспросил он на катару.

— Ты хорошо осведомлен, Мэй-пун, — вежливо откликнулась та.

— Естественно. Добыча информации — моя специализация. — Мэй снова переключился на кваре. — Так вот, дэй Саматта, женщина на Могерате находится в подчиненном положении. Она не вещь, нет, как считают многие иностранцы. Ее любят, ее уважают, некоторым даже поклоняются. В пантеоне Миндаллы война — прерогатива богини, ужасной шестирукой Теребохи, чьи плечи увенчивает всепожирающее пламя вместо головы, а сердце — Тамман, ледяной шестилучевой кристалл… ну, вы наверняка знакомы с нашей мифологией. Дэйя Карина Мураций отлично вписалась в наши представления о мире. Она — богиня, хотя теологи еще не сошлись во мнении, является ли она воплощением одной из уже известных повелительниц мира или же совершенно новой сущностью. Она хранительница университета "Дайгака", так же, как любая женщина на Могерате является хранительницей традиций и домашнего очага. Но она, тем не менее, женщина, а потому ее авторитет куда ниже, чем хотелось бы паладарам.

— Как ни неприятно, но я должна согласиться с Мэй-пуном, — кивнула О. — Паладары с самого начала допустили серьезную ошибку, выставив Карину-атару на первый план. Сторас-атара как регент имел бы на Могерате куда больше авторитета. Я понимаю причины ошибки гораздо лучше, чем кто-либо, но…

Она умолкла и скромно прикрыла рот рукавом ципао, словно благовоспитанная женщина, ляпнувшая лишнего в присутствии мужчин.

— Спасибо, — Мэй одарил ее холодной улыбкой. — Так вот, дэй Саматта, вы предлагаете Могерату не просто медицинское или научное устройство. Арена помещает человека в вымышленный мир. В мир, не существующий на самом деле. Очень, очень многие, и я бы сказал, практически все на Могерате воспринимают вашу виртуальность не как движущиеся картинки в большом телевизоре, а как мир духов. Мы весьма суеверны, дэй Саматта, мы верим, что духи существуют вокруг нас и среди нас, что в каждом предмете, в каждом незначительном камешке или деревянном обломке может обитать невидимая сущность, доброжелательная или зловредная. Раньше анимизм доминировал на Могерате, в форме религии назывался Ооквал, и хотя жрецы Миндаллы сделали все, чтобы отправить его в забвение, вера в духов до сих пор пронизывает наши сердца. Многие, вопреки недовольству священников, даже считают, что человек после смерти не сливается с Нирваной, а становится одним из таких духов. И хотя невидимый мир обычно существует сам по себе, он недружелюбно относится к вторжению человека и защищается от него. Ваша Арена — такое вторжение. Люди просто боятся, что мир духов обидится и нанесет ответный удар. Не имеет значения, насколько высоко в иерархии власти стоит чиновник или бизнесмен и насколько он образован. Почитание духов впитывается у нас с молоком матери. И если даже у жрецов Миндаллы не хватило сил его уничтожить, то авторитета сэрат дэйи Карины Мураций, сколь угодно высокого, и подавно не хватит, чтобы переломить подобное отношение.