Цивилизованный развод (СИ) - Страница 4

И всё-таки когда-то они стали чужими. Причём, Ольга даже не была уверена, что дело в отсутствии детей. Они чужие друг другу, потому что между родными, между своими подобное сегодняшнему не происходит.

Ольга выехала с огороженной придомовой территории и минуты через три припарковалась на маленькой тихой улочке возле кофейни. Заглушив мотор, откинулась на сиденье и закрыла глаза.

Ну всё, роль отыграна. Она справилась, не ударила в грязь лицом. Не затаила ни одной обиды, всё высказала Дане в глаза, не спасовала. Говорила и говорила. Она сегодня почти как её любимая героиня Джулия Лэмберт: достойно сыграла свою роль от и до.

Однако нет ни удовлетворения, ни удовольствия. Она опустошена, раздавлена. И дело не в попранном доверии и не в растоптанном самолюбии. Дело в том, что из-под ног выбита почва, и непонятно, зачем, ради чего дальше жить.

Понимая, что эту мысль развивать нельзя, опасно, Ольга завела мотор и поехала к родителям. Она так наговорилась с Даней, что когда приехала, сказала только: «Мы с Даней разводимся. Можно, сейчас я лягу спать, а расскажу обо всём завтра?».

Засыпая в комнате, которая когда-то была её детской, Ольга слышала, как папа говорил по телефону с Даней. Видимо, бывший муж позвонил, чтобы узнать, приехала ли Ольга к родителям, как обещала. Опять переживает. Зачем переживать о человеке, которого ты по собственной воле выкинул из своей жизни? Грех с души снять?

Просыпаясь утром, Ольга мысленно молилась, чтобы вчерашний вечер оказался сном, но увы, — её надежды не оправдались. К счастью, была суббота, и Ольга провалялась в кровати до обеда, слушая мерный шум дождя. Видимо, погода была ветреной, потому что стук капель по подоконнику периодически усиливался.

К обеду мама с папой всё же «вытащили» Ольгу к столу, и она съела две ложки борща. Испытующе посмотрев на дочь, отец махнул рукой и ушёл в гараж, где делал ревизию перед наступлением холодов.

Ольга весь день просидела на диване перед телевизором. Включив канал, на котором крутили старые фильмы, делала вид, что внимательно смотрит, а сама думала о чём-то своём. Правда, если бы её спросили, о чём, она бы не смогла ответить, не вспомнила бы ни одной мысли.

В этот день родители так и не дождались от дочери подробностей, но спрашивать и волновать её не решились. А утром Ольгу разбудил дверной звонок. Кто-то из родителей открыл, и в квартиру ворвались шум, гам и суета.

Не ожидавшая такого поворота Ольга даже не сразу поняла, что прилетела Гульнара. Она с минуту удивлённо таращилась на подругу, прежде, чем броситься ей на шею.

Ольга, наконец, заплакала, и её мать, Евгения Павловна, быстро перекрестилась. Плачет, значит, чувствует. А то как деревянная кукла: сидит, молчит, глазами хлопает. Не поймёшь, что на уме держит.

— Как ты здесь оказалась? — сквозь всхлипывания спросила Ольга, так и не выпуская рук Гули.

— Так мама моя позвонила, рассказала обо всём. Я и рванула сюда, пока ты не набедокурила.

— А тётя Луиза откуда знает? — с подозрением спросила Ольга. — Хотя и так понятно, откуда!

— Да, это я ей рассказала, — ответила Евгения Павловна. — Хотела, чтобы Гуля сама тебе позвонила, поговорила с тобой. Ты-то ведь спряталась от всех, закрылась наглухо. А Гуля, умница наша, прилетела.

… - А может, поживёт Даня один, пока разводится, да и поймёт, что от добра добра не ищут? Всё-таки столько лет вместе! Разве можно перечеркнуть одним махом? — осторожно спросила Евгения Павловна.

Ольга, Гуля и Евгения Павловна сидели в тесной кухне и пили коньяк, который купила по пути Гуля. Отец Ольги, Вячеслав Михайлович, — человек простой, чуждый тонких женских переживаний, — опять ретировался в гараж, сказав, что три бабы в доме — это уже перебор.

— Тётя Женя, при всём уважении… Вы неправы сейчас! — Гульнара взмахнула рукой в воздухе, как дирижёр невидимого оркестра. — Понимаете, он всё решил за всех. И он не чувствует за собой вины, потому что не изменял. Захотел обставить всё красиво. Молодец, конечно, но почему-то он выпустил из вида тот факт, что Ольга тоже живой человек. И каково ей было узнать, что любимый муж, которому она безоговорочно доверяла, находясь рядом, глядя в глаза, в течение нескольких месяцев строил новую жизнь? Жизнь, в которой Ольге нет места?

Спор то утихал, то вновь разгорался. Ольга, в основном, мочала; она ещё не восстановила равновесие, и желание говорить к ней так и не вернулось. Было далеко за полночь, и Вячеслав Иванович, вернувшись из гаража, отправился в объятия Морфея. Ольга клевала носом, но услышав резюме разговора, которое озвучила Гуля, резко проснулась.

— Значит, так. Меняем замки в твоей квартире, сдаём квартиру под охрану. Пишешь генеральную доверенность на тётю Женю, и хату будет продавать она.

— Продавать? А я? — удивилась Ольга.

— А ты… Завтра увольняешься и уезжаешь со мной в Москву.

— В какую ещё Москву?! Гуля, ты с ума сошла? Я никуда не поеду!

— То есть, ты хочешь остаться, чтобы воочию наблюдать, как сложится дальнейшая жизнь твоего благоверного? Точнее, благоверного детородной Арины?

— Девочки, не наводите напраслину на человека! Она ведь не уводила Даню из семьи, — Евгения Павловна покачала головой.

— Она не увела, потому что он не повёлся на её прелести, тёть Женя! Если даже Ольга, которая со счёту раз была у него на работе, заметила, как эта девица на него смотрит и ведёт себя с ним…

— Сердцу не прикажешь, девочки, она влюбилась, а скрыть не умеет.

— Или не хочет, — улыбнулась Гуля. — Тётя Женя, я до тридцати лет числилась незамужней. Поверьте, всегда можно скрыть свой интерес от женатого человека, не усложнять ни свою жизнь, ни его жизнь.

— Какая теперь разница? Выбор пал на Арину не по причине её данных или увлечённости Даней. Она просто победила в кастинге, — Ольга допила коньяк и передёрнула плечами. — Фу, гадость какая…

— Гадость не гадость, а щёки у тебя порозовели. А то была, как в песне, «зеленоватая слегка». Вернёмся к теме переезда. Не думай, что я отвлеклась и забыла.

— Гуля… — взмолилась Ольга. — Я не поеду. Я не буду вас стеснять, даже временно. Вы только-только перестали мыкаться по съёмным квартирам, приобрели студию. А позволить себе снимать жильё в столице не могу, иначе вылечу в трубу очень быстро.

Гуля несколько минут размышляла, постукивая изящными пальцами по столу.

— А как ты смотришь на Подмосковье? Сорок пять минут на электричке до Москвы?

— Надо расценки на аренду жилья смотреть, так с ходу я не могу ответить.

— Тебе не придётся ничего арендовать. Родная тётя моей сослуживицы и хорошей приятельницы работает комендантом в ведомственном общежитии. Там, в Истре. Она помогала мне с временной пропиской. Но это строго между нами. Сделаешь временную регистрацию, поживёшь в общаге, пока продаёшь тут квартиру. Работу найдешь. Квартира здесь у тебя большая и очень хорошая, но жить ты в ней не сможешь, я вижу по глазам. Не будет у тебя счастья, пока ты цепляешься за прошлое. Зато если удачно продашь эту квартиру, вполне сможешь позволить себе маленькую двушку в Подмосковье.

…Ольга сдалась, она была рада тому, что Гуля предложила ей свою поддержку. Разводом занимался Даниил, Ольга лишь поставила подпись в заявлении, а через месяц получила уведомление о том, что брак расторгнут. Гуля взяла под личный контроль увольнение Ольги, сборы и переезд. Она ходила за Ольгой по пятам. Ольга даже шутила о том, что подруга готова караулить её и у двери туалета, но не переставала говорить Гуле слова благодарности.

Так позади остался огромный отрезок жизни, и Ольга начинала всё с чистого листа.

* * * * * * * *

Сначала было очень тяжело, потому что опустошение и подавленность не проходили. Но хлопоты с продажей квартиры и с переездом отвлекали и действовали исцеляюще. К тому же, Ольге очень тяжело давалась жизнь в общежитии, хоть соседи были вполне приличные, ни разу не создали проблем для Ольги. Именно это неприятие общежития неожиданно сыграло положительную роль, злило и бодрило Ольгу, подстёгивало к активным действиям. Бытовые трудности помогали отвлечься от душевных мук.