Цитадели - Страница 8

Собаки действовали, как злодеи в голливудских боевиках. Те почему-то нападали по одному, давая герою возможность драться с каждым отдельно. Когда Жан-Клод Вандам или Чак Норрис укладывали в штабель очередного каратиста, я всегда думал — а что бы произошло, встреться они с тройкой русских? Уж наши-то точно ждать не станут.

Но второй раз драться было нечем. Тем более что узрел за собаками мужиков с дрекольем. Рассчитывать на мирные переговоры не приходилось, поэтому пришлось удирать. Благо, и собаки и их хозяева были временно деморализованы визгом.

Здесь и сейчас

…И вот бегу. Куда бежать и на долго ли меня хватит — я не знал. Сзади собаки и их хозяева. Потихоньку расстояние между нами сокращается и, чувствую, скоро догонят.

А потом… Потом мне надоело удирать. Если все равно догонят, так не лучше ли остановиться и подождать? Наверное, против нескольких мужиков и собак меня хватит на минуту. А, плевать!

Когда я принял решение, сразу стало легче. Кажется, вот этот холмик подойдет для последнего боя. Тем более что спину будет прикрывать небольшое деревце. Что же, у меня появляется шанс продержаться не одну минуту, а три. Теперь — куртка. С одной стороны — ослабит укусы. С другой — сковывает движения. Это хуже. Если собьют с ног, то один хрен искусают. Значит — куртку долой! Как хорошо, что с утра пораньше я решил подпоясаться. Мой армейский — «дембельский» — ремень последний раз использовался двадцать с гаком лет назад. Именно в том же качестве. Только тогда это были не собаки, а мои сослуживцы, более старшего призыва. Самое смешное, что ремень не пришлось использовать. Хватило того, что просто помахал.

Две недели назад

— Товарищ полковник, а как с оружием? Дадите? — нарочито небрежно спросил я, помешивая ложечкой в одноразовой чашке.

По законам жанра, Унгерн должен был открыть сейф и выдать мне большой черный пистолет с парой обойм. Или, объявив о том, что лишнего оружия у него нет, снять с пояса именной ПСМ. Ну на самый-самый худой конец, вытащить откуда-нибудь трофейный «манлихер» или революционный «наган». Но он глянул на меня как на больного и просто спросил:

— А зачем?

С ответом я немного замялся. Действительно — зачем? После глотка кофе пришла идея:

— Ну вы же сами говорили, что там медведи водятся. С оружием как-то спокойней…

— Олег Васильевич, — укоризненно выговаривал мне Унгерн. — Вы же бывший сотрудник милиции. Где я оружие-то найду? У нас ведь — та же система. У офицеров табельное оружие хранится в дежурной части. Выдают его только на стрельбища да на задания. На постоянное хранение пистолеты только оперативникам да спецназовцам положены. А «внештатникам», то есть агентуре, оружие никто не даст. На каком основании? «Левый» ствол, допустим, найти можно. Но опять же, только в том случае, если мы будем уверены, что без него не обойтись. А у нас с вами какая задача? Разведка. Знаете, настоящий разведчик — это тот, который боится.

Посмотрев на мою оттопыренную губу, полковник усмехнулся:

— Оружие — штука хорошая. Но из-за него возникают самонадеянность и желание его применить. Померещиться что-нибудь, начнете палить. И себя выдадите и задание сорвете. И потом, мы уже решили, что вы не будете брать никаких технических средств. Да-да, в том числе и оружие. И вот еще, не берите с собой ни газового, ни пневматики. На кого? Хулиганов в лесу вряд ли встретите, а от медведя все равно не отобьётесь. Вас даже охотничье ружье не спасет, потому что стрелок вы, только не обижайтесь, наверняка никакой. Разве, что «калашников», с подствольным гранатометом. Но опять же, без тренировки сами себя угрохаете. Лучше костер лишний раз зажгите. А на человека случайного дубинку под рукой держите. У нас на сборы еще целых два дня. Пару приемов показать успею, а дальше — сами потренируетесь.

Здесь и сейчас

Нападения ждал часа два. За это время преследователи уже должны были меня настичь, но почему-то они этого не сделали.

Подождал немного и решил вернуться к лагерю. Надоели! Не хотите нападать, так и черт с вами. Сейчас сам приду!

Уже темнело, поэтому идти пришлось быстро. Сколько же я отмахал, с перепугу? Получается, километров пять. Завидел возвышенность, ставшую за две недели родным домом, обрадовался. И никакого намека на моих недавних лиходеев. Исчезли. Вот только… Вместе с ними исчезла моя палатка и все остальное: спальник, продукты, котелок. Самое прикольное, как говорят детки, исчезли и все запасы дров!

Первая мысль — а туда ли я пришел? Может, что-то перепутал? Но нет. Вот кострище. Еловые лапы, на которых лежал спальник. Вон, наконец, слегка подтаявший сугроб, из которого торчали следы моей «микроцивилизации» — пустые банки и прочие детали. Следы — только мои и ничьи более. Никаких собачьих или человеческих отпечатков не было. Дела! Наверное, можно и нужно было немного покататься по снегу, поматериться. Глядишь, снял бы шок. Но выть и материться на ночь, глядя глупо. И хрен с ним, с инфарктом от упрятанных эмоций, но дрова нужны позарез!

В бешеном темпе стал таскать хворост. Наверное, собрал весь сухостой в округе. Теперь — поджечь. Хорошо, что я курю! Спички всегда в кармане.

Огонь принес некое успокоение. Но захотелось есть. Не то что бы очень сильно. Но от кружки чая с сухарями я бы не отказался. Увы, ни чая, ни кружки, ни котелка. Еще хорошо, что осталось полпачки сигарет. При разумной экономии до утра хватит. Можно посидеть и подумать, обмозговывая вечный вопрос: «Что делать?» Самым приемлемым вариантом решения вопроса — делать ноги. Пересидеть как-нибудь эту ночь. А утром идти к шоссе, ловить попутку и возвращаться в Грязовец. Там родственники, которые дадут денег на обратный билет. Доберусь. Хуже, что вместе с деньгами пропал и паспорт. Наверное, стоило таскать деньги и документы с собой, а не хранить в кармашке рюкзака. Но утрата документов — не самое страшное в этом мире. Тем более что нахожусь на родной территории и паспорт вряд ли кто-нибудь спросит. А если и спросят, заберут в отделение — пожалуйста! Выясняйте мою личность. Человек я законопослушный, так что выпустят через пару часов. А потом напишу заявление, заплачу штраф и получу новый «двуглавоорлинный»…

Ночь провел в полудреме. Откидывался на деревце, кемарил по десять-двадцать минут. Потом вскакивал, подкидывал в костер веток и снова отключался. И так всю ночь. Пару раз ко мне приходил кто-то — то ли снежный человек, то ли леший. Подсаживался к костру и пытался убедить меня в том, что пора возвращаться. «Скоро снег начнет таять. Днем будет тепло и сыро, а ночью холодно. Без еды, палатки и спальника тебя надолго не хватит» — шептал он мне гнусным голосом, а у меня не было сил даже бояться. Просто отмахивался. Наконец посетителю надоело меня уговаривать, и он исчез. И чего уговаривать-то, если я все равно решил уходить? Кажется, этот лесной гад утащил остатки моих сигарет. И спички пропали! Значит, не просто гад, а сволочь.

Утром проснулся «никакой». То есть злой и голодный. Жутко хотелось горячего кофе и сигарету. Но готов был согласиться на чай и папиросу. Да, чего уж там, на «козью ножку» из старых чинариков и кипяток. Кипяток-то — самое реальное! Решил, что вначале, перед дальней дорогой, неплохо было бы попить горяченького! А воду вскипятить можно и в банке.

За последнее время ходить за дровами приходилось все дальше и дальше. Или сухостой заканчивается, или лес все дальше от меня уходит. Пока дошел, пока собрал. Ну да, конечно же, когда вернулся, то обнаружил, что мой костер потух! И потух он, паразит, не сам собой… Да и дрова за такое время не могли прогореть. Но на том месте, где десять минут назад горел костер, возвышалась шапка снега…

Умный человек на моем месте пошел бы к дороге. А я… Пару раз выругался и решил, что никуда не пойду.