Цитадели - Страница 6

В первый день выбился из сил часам к шести. Палатку разбивать поленился, благо спецназовский спальник позволял спать на голом снегу. Костер тоже не стал растапливать, обойдясь чаем из термоса и парой бутербродов. А на следующий день все повторилось вновь. Сугробы. Ветки. Те, за которые цепляешься. И те, которые бьют в глаза. Но в конце концов дошел до условленного места. И донес поклажу. Дотащил. Допер. Пока шел, больше всего боялся не найти того самого места. Хотя и показывал мне Унгерн его на карте, и парни-инструкторы объясняли — как двигаться по азимуту, но все равно. Казалось бы, достаточно времени провел в лесу, но ориентироваться на местности абсолютно не умею. Могу заблудиться в трех соснах. А вот, поди же ты, нашел! Вот и приметные елки, вот и та самая точка.

Первым делом устроил хороший перекур. Выпил остатки чая из термоса, доел бутерброды. Теперь нужно ставить палатку, таскать дрова и обживаться.

В этих заботах прошел весь вечер. Палатка, которую под присмотром инструктора я умудрялся ставить за пять минут, упорно сопротивлялась — то цеплялась за ветви, то заваливалась. А костыльки, которыми она должна крепиться, постоянно вылетали из земли. Мне понадобилось часа полтора и несколько десятков слов, неприличных для образованного человека, пока клятая палатка не заняла свое место.

Проснулся от цоканья. Высунул нос из палатки и столкнулся с… чужим носиком. Маленьким, холодным и мокрым. Кроме носа на симпатичной мордочке наличествовали хитрющие глазки-бусинки, ушки и великолепный хвост. Были конечно же ручки-ножки (тьфу, ты — лапки) и туловище. Но глазки и хвост лучше всего. Это был не глюк, а настоящая белка. Чисто внешне не определить — мальчик или девочка. Но белка — она и есть белка, что мальчик, что девочка. Хвостатая гостья что-то настырно тараторила. Наверное, хотела познакомиться. А может, спрашивала: «Чего ты тут делаешь? Без тебя дуроломов хватало…» Честное слово, белка даже покрутила лапкой около ушка. Теперь я понял, что это девочка. Только девочки могут быть такими стервочками…

Я нашарил в кармане кусочек сухаря и осторожно положил рядом с мордочкой. Белка отпрянула. Но потом принюхалась и схватила сухарик лапками. Дальнейший момент был смазан — мелькнул только кончик хвоста. Только что была тут, и фр-р-р, и нет моей новой подружки. Вот так, даже спасибо не сказала. Точно — девочка. Но не успел я вылезти из палатки, как она появилась снова, а в лапках была — здоровенная еловая шишка! Не хотела быть обязанной и притащила отдарок.

Отдарок оказался слегка лущеным, что, в общем-то, справедливо — сухарик-то тоже не первой свежести. Чтобы не обижать новую подружку, попробовал еловое семечко, за что и был поощрен одобрительным цоканьем. Не скажу, что оно было очень вкусным, но есть можно. А при желании можно и прокормиться, если не в тягость собирать шишки. И к хвойному запаху с привкусом смолы привыкнуть можно…

Шишка шишкой, но на завтрак хотелось чего-нибудь существенного. Сходил за сушняком и стал разводить костер. Котелок после вчерашнего ужина был грязным, пришлось повозиться, пока отскреб. На будущее дал зарок — мыть грязную посуду сразу. И заодно — надо бы систематизировать и разложить все съестные припасы, чтобы в следующий раз не искать брикеты с кашей по всему рюкзаку.

В лесу костер — первейшее дело. А вот рыжей запах дыма не нравился — запрыгнула на елку и заругалась. Возможно, пыталась объяснить, что еловые семечки полезнее, нежели перловая каша с тушенкой. Видя, что увещевания не действуют, рыжая стряхнула на меня целую лапу снега и убежала. Может, тоже решила позавтракать?

После завтрака решил осмотреть поляну. Не ради желания что-то найти (были следопыты покруче!), а просто так. В конце концов, сидеть целый день у костра — тут и завыть можно от скуки.

Времени с момента пропажи прошло немало, но следов оставалось много. «Розыскники» натоптали за целую дивизию, а нагадили за всю армию… По счастливой случайности, вчера, в темноте, не вляпался в отходы жизнедеятельности человеческих организмов.

Мне весь этот бардак не понравился. Но выбор маленький — либо смириться и жить, стараясь не наступать на «мины», или попытаться прибраться. Что там говаривал Маленький принц? Проснулся — приведи планету в порядок!

Среди снаряжения имелась саперная лопатка. Памятуя свое крестьянское прошлое, соорудил черенок подлиннее. Удалось собрать, а потом и закопать все фекалии, а также пустые консервные банки и бычки, разбросанные по поляне. Не знаю зачем, но какашки решил закопать отдельно от банок и бычков.

Уборка так увлекла, что опомнился, когда начало темнеть.

Я как раз разводил супчик, когда к костерку подошла белка. Точнее — и не подошла, и не к костерку. Рыжая подружка меня изрядно напугала, спрыгнув на плечо откуда-то сверху. Одобрительно похлопала меня хвостом, словно поблагодарила за уборку. Я, скосив глаза в ее сторону, браво ответил: «Рад мол, стараться!» Кажется, в ответном цоканье послышалось «Вольно»…

В два последующих дня я вел тихую и скромную жизнь. Умудрился избавить поляну от следов присутствия толпы. Разложил все припасы в строгом порядке. Спальник заправлял. Жаль, похвалить некому.

Дня через три ко мне в гости пришел человек на лыжах. Судя по напряженному виду, красной роже и псевдокожаной куртке — это был местный участковый. Так оно и оказалось. Едва освободившись от лыж, стал свирепо пучить глаза и орать:

— Ты кто такой? Какого х… тут делаешь? Документ есть?

Можно было бы покочевряжиться, поинтересоваться — а кто ты сам такой, но я не стал. Моя задача — прикинуться чудаком, которому положено чувствовать нюхом представителей власти и, на всякий случай, их бояться.

Документов, благодаря стараниям Виктора Витальевича, у меня было много. Просмотрев, прочитав и, кажется, обнюхав «верительные» грамоты, среди которых было письмо от областной администрации с просьбой оказывать содействие участнику эксперимента, участковый подобрел:

— Ну что же, ученый… Профессор кислых щей… Ха… Пить будешь?

Не спрашивая согласия, мент вытащил из «командирской» сумки бутылку водки. Я дернулся соорудить закуску, но участковый гордо повел рукой:

— У меня, как в Греции, все есть! А тебе тут еще долго куковать.

В волшебной сумке оказались бутерброды с салом и пара луковиц. Мне только и оставалось, как достать кружки. Мент, четко разлив (можно не проверять), скомандовал:

— Ну за знакомство!

Выпив и аппетитно захрустев луковицей, соизволил представиться:

— Капитан Зотов, участковый. Можно — Славик. Так что, будем знакомы…

Выпив вторую, Славик потянулся за бутербродом, откусил половину и с набитым ртом сказал:

— Извини, Васильич, служба. Должен был проверить — что тут за человек у меня завелся. Бумажки я твои посмотрел. Про конкурс — читал. Ну сам понимаю, что конкурс этот и бумажки твои — полнейшая хрень. Да и проверил кое-что, по своим каналам. Ты уж нас совсем-то здесь за дураков, не считай. После того, что тут летом было — полный аут. И ты такой же кандидат наук, как я балерина.

— Славик, — возмутился я. — Зайди в библиотеку. Там книжка моя, с моей фотографией.

— Хм, — скептически ухмыльнулся Славик. — Может быть, может быть. В детстве я книжки любил читать про Ленина. Как щас помню автора — Зоя Воскресенская. А как-то по телику смотрю передачу. Писательница эта — подполковник ГРУ. Так что, может быть, и ты — какой-нибудь майор госбезопасности.

— Вообще-то, когда-то я тоже в ментовке работал.

— А чего ушел? — подозрительно прищурился Славик. Не иначе, заподозрил во мне «оборотня в погонах».

— Сдуру, — честно признался я. — А когда возвращаться надумал, так вроде бы и поздно уже. Мои сверстники уже — кто подполковник, кто на пенсии.

Заслышав о званиях, Славик загрустил.

— Два года в капитанах перехаживаю. А месяц назад «строгача» получил. Опять майора год ждать… Да еще без премий и надбавок. Думаешь, за что выговор? Вот за эту долбаную поляну, которую я не обеспечил должным контролем.