Цитадель огня. Мрак остаётся [Авт. сборник] - Страница 45

— Вы знаете Элтринду из Орселя? — надтреснутым голосом спросила старушка у Грейс. — Она моя кузина. Элтринда ушла в Кейлавер, чтобы служить на королевской кухне.

Эйрин и Лирит покачали головами. Грейс задумалась, а затем вспомнила, что слышала это имя. Она вздохнула и взяла старушку за руку. Ну почему же ей гораздо легче сообщать людям плохие новости, чем хорошие?

— Я знала Элтринду, — сказала она. — Хотя, боюсь, не слишком хорошо. Несколько месяцев назад ее внучка попросила меня ее посмотреть. Понимаете… я целительница. Я сделала все, что могла. Но Элтринда была очень слаба, она умерла.

Старушка задумалась над словами Грейс, а потом кивнула.

— Она была такая же красивая? Когда Элтринда ушла от нас в замок короля, она была такой красавицей.

Грейс вспомнила измученную тяжелой жизнью, беззубую женщину со скрюченными пальцами и больными руками, которая задыхалась на грязной, кишащей вшами постели в покосившемся домике на окраине городка.

— Да, она была очень красива. А когда вы видели ее в последний раз?

В водянистых глазах служанки появилось удивление.

— Ну, когда она ушла из Орселя, ясное дело. Я очень хорошо помню тот день. Нам обеим тогда исполнилось по шестнадцать.

После того как женщина ушла, Грейс еще долго продолжала смотреть на сложенное одеяло. Из разговора со старушкой она узнала, что та ни разу не бывала в Кейлавере, хотя до него всего два дня верхом и четыре — пешком. Впрочем, ей бы и самой следовало догадаться, какие здесь царят нравы.

Вспомни уроки всемирной истории, Грейс. На Земле в средние века люди редко решались отойти на десять миль от того места, где они родились.

Почему на Зее должно быть иначе? Только люди благородного происхождения могут позволить себе путешествия на большие расстояния. Трудно смириться с таким положением вещей человеку, привыкшему к автомобилям и самолетам, которые, в случае необходимости, доставят тебя в любую часть света. На Земле мили перестали быть препятствием для тех, кто решил отправиться в путь. Здесь же, на Зее, лиги казались бесконечными.

Они снова выехали на рассвете, и после того, как Орсель скрылся из виду, целый день не видели ни одной деревни, а попадавшиеся им фермы казались давно брошенными.

Грейс надеялась, что ей удастся поговорить с Лирит об Эйрин и о том, что с ними произошло, когда они покинули Кейлавер, но на третий день поняла, что это будет непросто. Эйрин постоянно держалась рядом с ними, а когда они останавливались на ночь, возможности уединиться, чтобы Эйрин не услышала их разговор, так и не представилось. Значит, вопросы подождут.

К третьему дню пути Грейс решила, что ей смертельно надоело трястись в седле. Платье оказалось жарким и неудобным, она постоянно в нем путалась, а кроме того, оно обладало поразительной способностью впитывать пыль, и Грейс постоянно приходилось с ней сражаться. Она уже забыла, когда у нее не болели все до единой мышцы, а челюсти ныли так, словно последние три дня она жевала кусок жесткой резины.

В отличие от нее, Эйрин, казалось, все устраивало. Она получала настоящее удовольствие от всего, что с ними происходило. Юная баронесса постоянно улыбалась, а когда они останавливались, чтобы передохнуть, и Грейс с протяжным стоном плюхалась на ближайший камень и старалась не шевелиться, Эйрин весело бегала вокруг, собирая цветы, травы и даже просто красивые листья. Ночью она раскладывала их на большом платке и спрашивала у Лирит про их названия и целебные качества. Теперь она часто смеялась, и ее голосок звенел, точно серебряный колокольчик.

Довольно скоро стало ясно, что Эйрин покорила сердце сэра Меридара, который и не пытался скрывать своих чувств. Он не сводил с нее восторженных глаз, а баронесса постоянно давала ему самые разные поручения; когда же тот с радостью их исполнял, Эйрин дарила его улыбками. Грейс считала, что Эйрин ведет себя по отношению к несчастному рыцарю по меньшей мере жестоко. Ведь даже если на время забыть о его простом, испещренном оспинами лице, он занимал положение несравнимо более низкое, чем положение Эйрин.

Впрочем, Грейс решила, что беспокоиться за юную баронессу не стоит. Она прекрасно себя чувствовала — а остальное не важно. Не имеет значения, какое лекарство подействовало на пациента — главное, что ему стало лучше. Кроме того, у Грейс хватало и своих забот, которые теперь не оставляли ее ни на минуту. Сумеют ли они с Даржем убедить Меридара и Каллета свернуть к Серой Башне? Поспеют ли туда до полнолуния? И что она станет делать, чтобы помочь Тревису?

Солнце медленно клонилось к горизонту на третий день пути, когда Грейс заметила невдалеке тонкую струйку дыма, которая поднималась в небо.

— За этой долиной должна быть деревня, — крикнул Каллет.

Дарж натянул поводья и чуть приотстал.

— Наверное, Тарафель, — сказал эмбарец. — Я рассчитывал, что мы попадем туда к вечеру. На много лиг вокруг больше нет ни одного поселения.

Грейс вздохнула с облегчением… Она знала, что Дарж редко ошибается.

— А я не вижу никакого дыма, — прикрыв глаза рукой, сказала Эйрин. — Где?

Меридар подъехал поближе и, наклонившись к ней, показал рукой.

— Вон там, миледи.

Баронесса кивнула и наградила рыцаря очередной ослепительной улыбкой.

Грейс сжала зубы, чтобы ничего не сказать. Она знала, что Лирит внимательно наблюдает за ней.

— Вперед, — сказала она.

Всадники начали подниматься по пологому склону холма, заросшего густым кустарником, и через некоторое время выбрались на его вершину. К этому моменту огромный солнечный диск уже висел у них за спиной, проливая на землю жутковатый красный свет. Путники с трудом миновали последнюю зеленую стену и резко остановились.

Сначала Грейс решила, что закатные теин сыграли с ней злую шутку. Все вокруг было черным-черно. Но в следующее мгновение она поняла — дым, который они увидели издалека, рвался на свободу вовсе не из печных труб. А кроме того, его было слишком много.

Эйрин прижала руку к губам, а Лирит вздохнула, и ее глаза наполнились печалью.

— Клянусь Ватрисом, — пробормотал Меридар. — Что тут произошло?

Дарж молча покачал головой. Деревня исчезла.

По крайней мере большая ее часть. Грейс видела квадраты фундаментов, потрескавшихся и почерневших от огня, тут и там торчали трубы, куски стен, какие-то обломки. И все. Деревня Тарафель сгорела дотла.

— Варвары, — с яростью вскричал Каллет. — Наверное, явились с гор и сотворили это чудовищное злодеяние.

— Не думаю, — заметил Дарж. — На много лиг вокруг нет ни одной переправы через Димдуорн.

Каллет окинул эмбарца хмурым взглядом, но промолчал.

— Я не понимаю, — проговорила Грейс. — Огонь почти погас. Должно быть, прошло некоторое время с тех пор, как начались пожары. Почему мы не слышали о случившемся в Орселе?

Впрочем, она знала ответ. Путники забредают сюда нечасто, и скорее всего за прошедшую неделю, кроме них, здесь просто никто не побывал. Но если поселение уничтожили не варвары, тогда кто же? Грейс не верила в то, что пожар сам распространился по деревне — сгорели даже те дома, что стояли на приличном расстоянии от других.

Впервые за последние несколько дней Эйрин перестала улыбаться, а ее голос прозвучал жалобно, как у маленькой девочки.

— И где же мы будем ночевать?

Грейс чуть не рассмеялась. Кажется, приключение перестало быть для Эйрин таким волнующим, как вначале.

Дарж, прищурившись, вглядывался в горизонт.

— Возле тех деревьев ферма. Кажется, она не пострадала.

Поскольку особого выбора не было, никто не стал с ним спорить. Шестеро всадников спустились вниз по склону и молча объехали погибшую деревню. Один раз прямо на тропинке им попались останки человека, обгоревшего почти до неузнаваемости. Видимо, в самые последние мгновения своей жизни он поднял руки, словно умоляя небеса спасти его. Эйрин вскрикнула и опустила голову, а Грейс заставила себя смотреть вперед.

Когда они добрались до фермы, спустились сумерки. В первый момент Грейс решила, что дом пустует. Тяжелые деревянные ставни закрывали окна, из-под двери не пробивался свет. Но уже в следующее мгновение она заметила тонкую струйку дыма, поднимающуюся из трубы. Она взглянула на Даржа, и тот, молча кивнув, подъехал на. Черногривом к дому, — в то время как его спутники остались ждать.