Цирк с конями в казённом доме - Страница 6

– Ошиблись чуток, – блеет жалобно нарко-опер, пытаясь провалиться сквозь пол сам, пока его туда не загнали той же кувалдой.

Вдруг снизу крики, шум, гам, тарарам. Спускаемся. Видим сцену из блокбастера: на лестничной площадке в позе Гурона стоит мелкий опер, целясь из пистолета Стечкина – такие взять в муровской оружейке считалось высшим форсом, правда, брали немногие, очень уж машинка увесистая. В коридоре вдоль стеночки, подняв руки вверх, дисциплинированно стоят трое чеченцев и дружно боятся, что их сейчас застрелят.

Выяснилось, что они жили этажом ниже. А когда начался шум, вышли полюбопытствовать, кто это так орет.

Наркоты, правда, у них мы не нашли. Зато обнаружили обрез и милицейскую фуражку. Дети северокавказских гор подрабатывали разбоями на дорогах в свободное от наркотранзита время…

Жахнуло на улице так, что мой гостиничный номер тряхнуло, и тут же сработала сигнализация на припаркованных около гостиницы машинах. Продолжения не последовало. Грохот очень напоминал взрыв, но это же не повод для бессонной ночи.

Утром, в УВД Калининградской области, я узнал, что под окнами гостиницы, где проживала комиссия МВД России, а также собранная со всей страны опергруппа по проведению операции «Шторм» с целью борьбы с организованной преступностью в регионе, выстрелом из гранатомета убили человека. Попали точно в голову – говорят, ее оторвало, и она летела с десяток метров. Это был очередное китайское предупреждение местному преступному авторитету. За несколько месяцев до этого он взял у ростовской братвы приличную сумму в качестве предоплаты за партию ворованных «Мерседесов», но вот незадача – машины изъяли, а деньги уже в обороте. Братва прилетела на разбор, бандит с испуга пожаловался в РУБОП, после чего СОБР разложил ростовских гостей прямо на взлетной полосе – встретили честь по чести, пересчитали ребра хорошенько, за неимением доказательств выпустили. Ребятишки на прощание сказали авторитету: у нас так дела не делаются, ждите ответа. После этого неустановленные киллеры стали потихоньку прореживать окружение авторитета. Самого его жалели – ему еще предстояло расплатиться с долгами. И вот под гранатометный выстрел попал охранник его особняка – прапорщик-пограничник, который, чтобы прокормить семью, был вынужден стоять на воротах.

– Давай расклад, будем работать, – в очередной раз сказал бандиту, находящемуся в состоянии жуткой депрессии, замначальника областного розыска Таранов.

– Да толку-то с вас, – отмахнулся бандит. – Сам разберусь.

– Ну, разбирайся…

Конец девяностых. Калининградский регион – самый западный в нашей стране – предстал в ту командировку перед нами настоящим Диким Западом. Там в самом разгаре были сигаретные войны: бандиты делили квоты на ввоз сигарет в Россию, получивший это право в нагрузку приобретал возможность для практически безграничного ввоза контрабандного табака в Россию с трехсотпроцентной прибылью. За этот лакомый кусок отчаянно и кроваво бились несколько группировок. Милиция только и успевала собирать на улицах трупы. Взлетали на воздух сигаретные магазины. Расстреливали на улицах средь бела дня людей. Главный городской бандюган купил себе бронированный лимузин – при этом сам почувствовал себя лохом. Лимузин оказался не изначально бронированным, а лишь кустарно обшитым бронированными листами, в результате чего ездил плохо, но спас своего хозяина от взрыва и автоматной очереди. На разборки в город толпами приезжали москвичи, интересуясь, как это их законного представителя в городе грохнули в разборке? Среди москвичей были даже действующие бойцы «Альфы», объявившие: «Мы тут порядок наведем, все ответят!» Не навели. Не их земля.

Выиграл тендер, к всеобщему удивлению, Военторг, чей начальник являлся правой рукой того «бронированного» авторитета, его добрым подельником. Военторговца братва именовала уважительно – полковником в законе, что соответствовало его воинскому званию.

Помню, задержал розыск тогда бригадира киллеров-табачников – здоровенного, как бык, двухметрового детину с наивными глазами, жутко интеллигентного. Засекли оперативники, как он прятал в гараже прикупленный по случаю для разборок мешок с чешскими пистолетами-пулеметами «Скорпион».

Еще одна серьезная банда оседлала трассу, по которой из Германии гнали немецкие тачки на продажу – скромно собирала по двести-триста баксов с каждой машины. «Синяки» – ранее судимая братва – тоже были при деле, кого-то рэкетировали, какие-то вопросы утрясали. Но тогда они были озабочены неожиданной проблемой – смотрящий за зоной присвоил себе весь «грев», присылаемый с воли, и по освобождении был выдернут на суд общественности. Как рассказывал один авторитетный ворюга:

– Собрались на толковище. Мы ему и говорим: «А чай, а продукты – все себе в кишку пускал? А деньги – все себе?» Он на колени: «Простите, братва». А братва ему: «Мерзавец, мерзавец…»

В общем, царил привычный криминальный беспредел. Бандатва рулила, превращая запущенный, мокрый балтийский город с монументальными немецкими фортами и старинными особняками в некое поле бесконечной битвы…

Бандиты. Будучи в командировках, я объездил почти всю Россию. И везде были они. Отмороженные, живущие по законам или понятиям, сгруппировавшиеся по национальному признаку, по воровской масти, по участию в спортивных секциях или по службе в ВДВ. В глазах рябило от карточек в картотеках с их рожами – гнусно-криминальными, скучно-обыденными или невинно-ангельскими. Сперва даже пробирал холодок от справок с описаниями их кровавых деяний, но потом привык. Вся страна в девяностые привыкла к кровавому беспределу. Имя им было легион. Целые армии на территории всей России занималась войной друг с другом, государством и его гражданами.

На Кавказе абрек – уважаемый человек, опора семьи. В Бразилии бандитосы – это свои ребята, из народа, несущие эдакий протест против нищеты и социальной несправедливости. В России бандитизм – это чума. Бациллы ее дремлют десятилетиями и обрушиваются на страну, когда та слабеет, выкашивая массы народа, пожирая тела и души.

Очередная эпидемия бандитизма началась с перестройки. Часть населения тогда перестроилась быстро, осознав, куда ветер дует и что отныне главное – это деньги.

В США мафия появилась в результате сухого закона. Наша возникла благодаря «Закону о кооперации» и «О предприятии». В общество хлынули шальные наличные деньги, которые раньше вращались в безнале. Учитывая, что с самого начала вся кооперативная деятельность была в основном цепью махинаций и нарушений закона, уголовники посчитали себя вправе объявить кооператорам: «Вы же сами нарушаете закон, вы барыги, а барыга обязан с вором делиться». Рынки, кооперативы стали стремительно облагаться данью. Также для консолидации первых бандитских сообществ неоценима роль горбачевского сухого закона. Некоторые банды выросли из мелкоуголовных шаек, обеспечивавших существование подпольного водочного и самогонного бизнеса.

С середины восьмидесятых годов, когда начали исчезать с полок продукты и товары первой необходимости, всерьез замаячил призрак голода, пышным цветом начали цвести все прелести двигавшегося к капитализму общества: вымогательство, рэкет, разделы сфер влияния. Бандиты заявили о себе чуть ли не в открытую, как социальное и культурное явление. Спорткостюмы «Адидас», золотые цепи на бычьих шеях, машины – тогда еще вазовские «шестерки» – все это было свидетельством бандитской крутости и нереального богатства.

Общество тогда еще не было готово ко всеобщему мочилову, поэтому бандитские разборки были в основном на уровне мордобоя – толпа на толпу. При таком раскладе, естественно, стали особым спросом пользоваться мышцы профессиональных и непрофессиональных спортсменов. Они и составляли основную боевую силищу растущих как на дрожжах группировок. И однажды начали брать там верх, оттесняя профессиональных уголовников, вечных сидельцев и прочих туберкулезников. Сила, мощь, напор и волевая упертость профессиональных спортсменов как нельзя лучше легли на нелегкую профессию бандита…