Циолковский - Страница 44
«Под словом Бог (…) подразумевается совершенно реальное понятие. Это есть или неизвестная причина Вселенной (теизм), или сам Космос (пантеизм), или живительная идея любви и солидарности всего живого (социализм), или высшие существа небес (человекоподобные), стоящие во главе населения планет, солнечных систем, звездных групп и т. д. Ни одного из этих понятий отрицать нельзя, мы от них зависим (как части) и называем для краткости богами. Они несомненно существуют».
Конечно, в церкви с подобными представлениями делать было нечего, хотя в общем-то и нет никаких свидетельств того, что Циолковский (подобно академику И. П. Павлову) посещал церковь после того, как его уволили из закрытого Советской властью епархиального училища. Однако в церковь продолжала ходить жена Варвара Евграфовна, в доме по-прежнему соблюдались посты и отмечались христианские праздники.
С вышеприведенным выводом совпадали по существу и последующие попытки дать научную дефиницию Бога. В 1915 году в Калуге вышла брошюра Циолковского «Образование Земли и солнечных систем» (как всегда, за счет автора). В приложенный к ней цикл «Маленькие научные очерки» включена заметка «Бог милосерд», где предпринята попытка дать развернутую пантеистическую характеристику Божественной среды. В записке «Характеристика моих работ по социологии и философии», датированной 22 января 1920 года (помечено даже — четверг), Циолковский так формулирует свое кредо по данному вопросу:
«Понятие о Боге тройственно:
1. Бог есть причина Вселенной.
2. Бог есть президент высшей организации высших существ в Космосе. Трудно себе представить все богатство этой организации. Миллиарды млечных путей, дециллионы солнц и сотни дециллионов планет не дают ясного понятия о величине этой арены. Бесконечное и безначальное время не дает должного представления о работе времен и беспредельном совершенстве существ и их деятельности.
3. Бог есть объединяющая всех существ идея любви и солидарности».
Этот вопрос он готов был обсуждать сколько угодно и с кем угодно — хоть с детьми. Уже в преклонном возрасте, накануне 75-летия, он написал подробнейшее письмо школьнику из Криворожья Г.Портнову, которое впоследствии и было положено в основу одного из вариантов статьи «Есть ли Бог?», где делается общий вывод, известный и по другим работам Циолковского: «(…) Бог (Космос) не заключает в себе мучений и несовершенства, а добр к самому себе, а стало быть, и к нам — его частям. Поистине его (Космос) можно назвать отцом, и он подходит к нашему определению Бога. Такой Бог действительно существует, так как нельзя же отрицать бытие Вселенной, владычество, доброту и совершенство».
В последний год жизни великого старца нередко видели одиноко бредущим по тихим улочкам Калуги. Он неспешно шествовал, точно посланец иных миров или человек, случайно и ненадолго заглянувший сюда из будущего. Земной мир ещё только-только созревал для принятия его идей, подавляющее же большинство обывателей были к ним абсолютно невосприимчивы. В городском парке он садился прямо на землю и о чем-то долго размышлял, прислонясь спиной к стволу дерева. Одному фотографу даже удалось незаметно сфотографировать знаменитого земляка сидящим в глубокой задумчивости, но снимок получился плохо.
Последний год жизни Циолковский продолжал интенсивно работать в качестве научного консультанта фантастического фильма «Космический рейс». С режиссером фильма Василием Журавлевым у него установились дружеские отношения и завязалась оживленная переписка после посещёния его в Калуге бригадой киношников (в нее входил и писатель Борис Шкловский, о чем уже упоминалось выше). Константину Эдуардовичу и раньше поступали предложения о съемках фильмов по его научно-фантастическим произведениям, да все как-то не доходило до конкретного результата. А тут вдруг неожиданно появился молодой деятельный режиссер с готовым и к тому же утвержденным сценарием, по которому Циолковскому пришлось сделать немало замечаний. Он очень увлекся этой работой и создал целый альбом оригинальных рисунков на тему космических путешествий: с их помощью можно было не только художественный фильм снимать, но и в настоящий космический полет отправляться. Альбом планировалось опубликовать отдельным изданием, но замысел остался неосуществленным (не реализован он и по сей день). За съемками фильма следила вся страна. Сам консультант в интервью газете «Комсомольская правда» сообщал:
«Ко мне обращались примерно ещё 10 лет тому назад с желанием инсценировать на экране мой рассказ „Вне Земли“. Но дело это было отложено. И вот только теперь „Мосфильм“ в лице талантливого В. Н. Журавлева твердо решил создать картину „Космический рейс“. (…)
Ничто меня так не занимает, как задача одоления земной тяжести и космические полеты. Кажется, половину своего времени, половину своих сил я отдаю разработке этого вопроса. Мне вот уже 78 лет, а я все продолжаю вычислять и изобретать… Сколько я передумал, какие только мысли прошли через мой мозг! Это уже были не фантазии, а точное знание, основанное на законах природы; готовятся новые открытия и новые сочинения. Но фантазия также меня привлекала. Много раз я брался за сочинения на тему „Космические путешествия“, но кончал тем, что увлекался точными соображениями и переходил на серьезную работу.
Фантастические рассказы на темы межпланетных рейсов несут новую мысль в массы. Кто этим занимается, тот делает полезное дело: вызывает интерес, побуждает к деятельности мозг, рождает сочувствующих и будущих работников великих намерений. Что может быть возвышеннее — овладеть полной энергией Солнца, которая в 2 миллиарда раз больше той, что падает на Землю!
Шире литературы влияние кинофильмов. Они нагляднее и ближе к природе, чем описание. Это высшая ступень художественности, в особенности когда кино овладело звуком. Мне кажется со стороны „Мосфильма“ и тов. Журавлева большим геройством то, что они взялись осуществить фильм „Космический рейс“. И нельзя не высказывать большого удовлетворения этой работой.
Как я сам гляжу на космические путешествия; верю ли в них? Будут ли они когда-нибудь достоянием человека?
Чем больше я работал, тем больше находил разные трудности и препятствия. До последнего времени я предполагал, что нужны сотни лет для осуществления полетов с астрономической скоростью (8–17 км в секунду). Это подтверждалось теми слабыми результатами, которые получены у нас и за границей. Но непрерывная работа в последнее время поколебала эти мои пессимистические взгляды: найдены приемы, которые дадут изумительные результаты уже через десятки лет».
Циолковскому не суждено было увидеть готовый фильм. Он вышел на экраны в 1936 году, уже после кончины ученого…
К смерти Константин Эдуардович всегда относился философски, считая, что она не играет решающей роли во Вселенной, где царит бессмертие. К нему-то, бессмертию, в его, Циолковского, понимании он всю жизнь и готовился. Болезни переносил стоически, по большей части — на ногах, вплоть до потери сознания. К врачам и лечению у него тоже было необычное отношение. Циолковский считал, что организм сам должен вырабатывать иммунитет, чтобы противостоять болезням. Если же этого не происходит, то никакие врачи и лекарства уже помочь не в силах. Этого мнения он поначалу придерживался и когда столкнулся с первыми признаками тяжелой (и как оказалось — смертельной) болезни. В апреле 1935 года Циолковскому, жалующемуся на постоянные боли в желудке, был поставлен диагноз — рак. Хотя больному, по существующей во все времена традиции, об этом не сказали, он сам почувствовал, что пришла пора подводить итог жизни.
В конце мая он составил завещание, касающееся дома и имущества. Болезнь быстро прогрессировала, врачебный консилиум стал настаивать на госпитализации и операции, но Циолковский отказывался лечь в больницу, отказывался до тех пор, пока положение не стало совершенно безвыходным. Он таял на глазах и 8 сентября наконец дал согласие. Вечером его перевезли в железнодорожную больницу и почти сразу положили на операционный стол. Санитарным самолетом из Москвы сюда уже прибыли два хирурга — профессора Плоткин и Смирнов. Операция была сделана поздно ночью. Но она уже не могла остановить необратимые процессы, ведущие к неминуемому смертельному исходу. Жить оставалось одиннадцать дней.