Цинично, с бабочками (СИ) - Страница 7

- Из-за брата. Даже если расстались – ничего страшного. Люди расстаются, случается. Я понимаю, что они могли выглядеть идеальными отношениями, которые раз и навсегда и безумно стабильно, но – случается. Всё будет хорошо. Даже если они с грохотом расстались. Найдет себе кого-нибудь другого, может даже лучше. А может - помирятся. Всё-таки – такая любовь, - передразнивает он голос Юнги и улыбается. Так шкодливо тепло и солнечно, как только Чимин и умеет улыбаться.

Юнги дерет внутри противоречивым.

- Я не… я не расстраиваюсь из-за его отношений и личной жизни, - Юнги ухмыляется криво и кивает, - да, всё будет хорошо.

Всё будет хорошо.

Всё будет хорошо.

Всё будет хорошо, и этот кто-то даже лучше не будет Чимином, да?

Юнги хочется самому себе врезать.

Или руку сломать.

Юнги маниакально тащит с собой встречать брата на вокзал Чимина. Тот никак не выражает своего отношения к ситуации словами, но Юнги подмечает каждую чертову деталь. Чуть сведенные брови, напряжение в плечах, слишком часто пробегающий по пересыхающим губам язык и общую растерянность на фоне погруженности в себя.

Юнги страшно.

Страшно так, как никогда в жизни не было.

Он думает – сможет ли пережить, если…

Додумывать мысль ему не хочется, так дерет ознобом по загривку.

Надо доверять.

Он любит меня.

А то, что было - было давно и не правда, какая там любовь в тринадцать, да?

Юнги вспоминает, как было хреново тогда, и понимает, что очень даже нихрена себе любовь может быть, когда ты сам ещё ребенок. Может даже ценнее, чем та, что у взрослых.

Сломать себе руку, да.

Он тормозит резко и хватает Чимина за локоть, возможно – слишком сильно, потому что омега морщится.

- Ты чего?

- Ты ведь не бросишь меня, правда?

Они стоят посреди переполненного вокзала, люди снуют туда-сюда с чемоданами, электронный голос анонсирует прибытие поезда, а Юнги задает единственный волнующий его в жизни вопрос.

- С ума сошел? – у Чимина такое удивление на лице, что просто… - Господи, ты ведь серьезно, - он вдруг начинает смеяться, а потом резким толчком вжимается в Юнги всем телом, оплетая спину руками, и зарываясь лицом в плечо, бормочет раздраженно, - я же жить без тебя не смогу. Дышать, думать. Что за хрень ты несешь, какое бросить? Ты на эту тему, что ли, загонялся всё это время?

Юнги зарывается пальцами в волосы на затылке Чимина, гладит, прижимается носом к шее, вдыхая жадно, второй рукой давит на поясницу, вжимая в себя ещё плотнее. Потому что, пожалуйста, скажи так ещё, скажи, что так будет всегда.

Но Чимин отстраняется, отпихивает его даже немного и в глаза смотрит очень серьезно, хмуро:

- Я не вижу никого, кроме тебя. Вообще. Никогда. Это не изменится.

И Юнги выдает осипшим писком то, что червоточило всё это время:

- Ты любил его.

Чимин улыбается как-то по-особенному нежно и качает головой:

- Я тебя сейчас ударю. Или руку сломаю, - он берет лицо Юнги в свои ладони и больно давит пальцами, - на этой планете нет никого кроме тебя. Вообще. Никого. Совсем. Понял?

Юнги хочется разреветься, как в детстве, когда разбивал коленку и вроде как не больно, но очень обидно, и папа гладил по голове, и Юнги ревел просто потому что да, дайте мне любви и заботы.

- Понял, - отвечает он хрипло.

- Не верю, - Чимин склабится ехидно и добавляет, - ладно, ночью объясню ещё раз, подробнее, - и подмигивает, твою мать.

Комментарий к

мои другие омегаверсы по БТС с другими пэйрингами:

https://ficbook.net/readfic/2151045/7131631#part_content Намджун/Техен; Хосок/Чимин; Техен/Чимин; Сокджин/Юнги; Намджун/Сокджин.

https://ficbook.net/readfic/2151045/10601460#part_content Чонгук/Намджун, Чимин/Техен

https://ficbook.net/readfic/3177560 Хосок/Чонгук; Техен/Чимин

========== Часть 17 ==========

- Почему то ни одного парня, то сразу два? - Хёсан смотрит так весело, с эдаким подъёбом, что у Сокджина руки чешутся ему лицо начистить. Говорил отец - не дружи с омегами, неблагодарное это дело, надо было его слушать. Нельзя бить омег. Но если это Хёсан, может, всё-таки можно? Очень хочется.

Сокджин смотрит наитяжелейшим взглядом из своего арсенала и молчит выразительно. Хёсан то ли намеков не понимает, то ли в принципе не очень умный (второе, объясняет Сокджин сам себе, второе), поэтому продолжает:

- Потому что беда не приходит одна, - весело, едва не с мелодией из тупых комедийных шоу на фоне. И смеется, будто это лучшая шутка века.

- Иди же ты в жопу, - устало резюмирует Сокджин.

- Ух ты, не знал что ты по ролевым играм со сменой гендера.

Сокджин даже не чешется отвечать.

У Сокджина внутри вулкан вот-вот прорвет, буря, гроза, тайфун, землетресение, шторм. Лавины сходят, жизнь кренится, трескается.

Когда Сокджин рассказывает Хёсану впервые - ждёт реакции вроде “ты нормальный вообще?”, но нет, Хёсан в этом месте просто в очередной раз доказывает, что лучшим другом Сокджину стал не просто так. Хёсан говорит:

- Нихрена же ты вляпался. Ну… хочешь я твою омегу совращу, чтоб тебе полегче было? - и смеется смехом своим дебильным.

Сокджин тогда отвешивает ему аккуратный подзатыльник, называет идиотом, но внутри тепло и ветра чуть поспокойнее: его понимают, он не урод-извращенец-выродок.

Уродом-извращенцем-выродком его называет собственная омега. Плачет ужасно некрасиво, бьет так нелепо кулаками по груди, беспомощно, орет, что ненавидит. И Сокджин согласен - есть за что, даже не защищается.

- Я не просил предназначения, - осторожно напоминает он.

- Да чтоб ты сдох, сука.

Очень поганое это чувство, когда тебе сдохнуть желают, а глазами просят: “пожалуйста, ну я же люблю тебя”. Сокджину от своей омеги пахнет приятно, умиротворяюще, немного домом, теплом и комфортом правильного светлого взаимного будущего. Сокджин его не хочет. И будущего, и омегу свою. Не хочет. Он ничего не чувствует к своей омеге, чувство вины разве что, сочувствия немного. Вину больше всего.

Но на следующий день в школе мимо проходит Намджун с каменным лицом и напряженными плечами и очень старается на Сокджина не коситься, и от этого в голове блаженная пустота, blank page, губы сохнут, в груди жарко. И это гораздо круче предназначения: Сокджин уверен, с Намджуном он будет навсегда.

Ну… познакомится, конечно, сначала, а потом - навсегда.

Комментарий к

Elijah-Romero Roux спонсор главы.

1. Огромное спасибо за 1000 лайков ♡♡♡ это просто нереальное что-то. Спасибо!

2. О чём ещё из этой истории вы бы хотели узнать?

========== Часть 18 ==========

Чонгука про его идеал впервые спрашивают в двенадцать, когда он ещё про омег и не задумывается, и вообще больше по компьютерным играм, но надо что-то ответить, и Чонгук мычит какую-то херню невразумительную про “ну… типа… омега должна быть милой?” и сматывается куда подальше. Ему двенадцать, какие нахер идеальные типы омег?

Хосок ни разу не милый, от слова вообще, но Чонгук влюбляется своей первой любовью сразу и вдребезги, от аэстетика - о боже, это так красиво, всё это его лицо, улыбка, руки, пальцы, шея, школьная форма сидящая по фигуре, но так небрежно, и как ему идёт это время года, ах и в сердце, и до первых мокрых снов и жестокого утреннего стояка. Чонгук ещё по сути ребенок, всё это так путанно и непонятно, и страшно бесит.

Ещё больше бесит, что Хосок тоже прекрасно понимает, что Чонгук ребенок и:

- Ты прикалываешься? Иди уроки учи, отойди от меня, пожалуйста. Заходи годика через три, не меньше, а лучше - через пять.

- Ты к тому моменту уже замуж выскочишь, - протестует Чонгук.

Хосок фыркает:

- Я, - подчеркивает, - никогда замуж не выскочу.