Цинично, с бабочками (СИ) - Страница 3

Вообще, было хорошо.

И то ли Сокджин любитель поиметь бет, то ли, может, готовился (в свою исключительность, впрочем, Намджун не верит, и тут даже Юнги не причём, просто… это же Сокджин, и даже если мега-разборчивый Техен на него вешался… нафиг Сокджину Намджун?), потому что Сокджин на него чуть ли не литр смазки вылил и долго и упорно растягивал, Намджун даже скулить и требовать убрать клешни перестал почти сразу, и начал подвывать, что «да трахни меня уже, чёрт, пожалуйста…». Сокджин же, сука, ещё и целуется как гребаный бог, и вообще был паталогически ласков, внимателен и… ну, Намджун кончил первым. Протрезвел и кончил ещё пару раз за ночь.

Позорный момент о том, как его носили в ванную, и все эти поцелуи под горячей водой, и как Сокджин водил мочалкой по его груди, ниже, и как дрожали ноги опять, и Намджун цеплялся беспомощно, он честно пытается выкинуть из памяти, хотя от воспоминания одного только взгляда из-под мокрой челки у него крутит горячим в животе и… вот честно, Намджун не знал, что он в душе гребаная омега и Ким Сокджин, возьми меня, я буду твоим кем угодно, только, пожалуйста, пожалуйста…

Намджуну очень хочется убить течную суку внутри себя.

Ким Сокджин опасен. Ким Сокджин ошибка. Нельзя было.

И, наверное, стоит подкатить к Техену, он, может, и разборчивый, но Намджун вообще-то тоже ничего такой, почему бы и нет. Главное задвинуть речугу, что любовь выше предназначения. И всё, можно снова пытаться вырастить в себе альфа-самца, авось прокатит.

Намджун пялится в окно на урок физкультуры старшего класса и пропускает просто всё, что там несет препод. Потому что там Сокджин. Вокруг него вьются две омеги, готовые друг другу горло перегрызть за то, чтоб подать ему воду или полотенце. И Сокджин улыбается ласково обоим. Намджуну грустно. Намджун немного ненавидит Сокджина. Хотя бы уже за то, что тот не омега, и очень сильно за то, что он альфа, и ещё сильнее за то, что такой популярный альфа, а в аду желает гореть за то, что поимел и… нет, ну Намджун тогда сам сбежал, стесняясь, одеваясь впопыхах под пристальным взглядом, снося мебель, и забыв один носок… и всё-таки… ну, Сокджин мог бы проявить интерес, что ли.

Где-то на этой мысли, Сокджин вдруг, словно почувствовав взгляд, поднимает голову и смотрит на здание школы. Намджун не успевает отвернуться и сделать вид, что не, не было ничего. Одна надежда на то, что в классе темнее, и его не видно. Но Сокджин словно в глаза смотрит, и у Намджуна дыхание сбивается.

Потому что чертов Ким Сокджин улыбается и подмигивает.

Намджун поспешно отворачивается, благо звенит спасительный звонок. Собирается как-то неуклюже, роняя вещи, потом плюет на всё, бросает как есть и уносится в сторону туалета. Потому что нужно бы плеснуть холодной водичкой в лицо. А то щеки горят предательски.

Жизнь Намджуна кончена.

Он хочет, чтобы его поимел Ким Сокджин.

Он хочет, чтобы хренов альфа встал перед ним на одно колено и выходи за меня.

Он хочет закатывать истерики «я никогда не смогу родить тебе ребенка» и «какого хуя ты сделал из меня омегу».

Он хочет жили долго и счастливо и умерли в один день, от разрыва сердца во время секса.

В общем, пиздец всем альфа-намерениям.

Намджун оседает на корточки с тихим стоном:

- Твоюж мать…

Выходит из туалета как сомнамбула и топает себе тихо в класс за вещами.

Кризис личности и самоопределения.

Шикарно.

========== Часть 7 ==========

Вообще, Намджун не ожидал оказаться впечатанным в стенку в туалете, когда рука заломлена за спину, а сзади недвусмысленно прижимаются.

Не ожидал совершенно.

Но испытывает спектр эмоций такой, что хоть вешайся.

Но главных, в общем-то две. Облегчение. А потому - стыд.

И всё это под терпким соусом из надежды и чего-то такого в стиле гилти плежер.

Сокджин впечатал его в стену, руку, сука, вывернул. Но целует в шею нежно, прикусывает аккуратно, лижет место укуса. И Намджуну хныкать хочется и жаться к нему, тереться и вообще, давайте поговорим о всём том, что недостойно поведения беты, всё ещё надеющегося, что его отпустит, и Техен-и-и, го на свиданку.

- Я соскучился, - говорит Сокджин.

И это самое подлое, что можно было придумать.

Потому что хрен его знает, что он под этим имеет в виду. Но расстегивает ремень Намджуна свободной рукой и запускает руку ему в трусы. Намджун благодарен, что не надо ничего отвечать, стонет низко, дышит прерывисто, запрокидывает голову, роняя на плечо Сокджина, такое, блять, широкое и удобное.

Ему и сдохнуть хочется и трахаться до помутнения рассудка. И рука Сокджина на его члене более, чем уместна, и он вжимается ягодицами назад, Сокджин рычит глухо над его ухом, и движение руки всё резче. И он уже отпускает и заломленную, чтобы залезть Намджуну под рубашку и гладить напряженный живот, прижимать к себе плотнее. У Сокджина стоит. И Намджун из последних сил сдерживается, чтобы жалобно не заскулить «выеби меня». Впрочем, не то чтобы Сокджину нужно особое приглашение.

Пряжка ремня звякает о кафель пола, и Сокджин дергает его на себя, заставляя нагнуться, упираясь лбом в стенку. Намджун шипит сквозь зубы ругательства, потому что сегодня Сокджин гораздо более нетерпелив, и со смазкой у них вообще никак (ну кто носит с собой тюбик в кармане?), поэтому сначала пальцы Сокджина оказываются у Намджуна едва не в глотке, а потом в заднице. И Намджун едва не воет – в основном от боли. Впрочем, по ходу, ему уже похрен.

Просто.

Долбанное.

Желание.

Принадлежности.

Намджун с ужасом понимает, что не отказался бы от метки на шее, как раз в тот момент, когда Сокджин толкается в него, и это, блять, больно настолько, что перед глазами звёздочки, и вообще слёзы брызгают.

«Сука, я же ходить не смогу», - думает он, жмурясь и выдыхая хрипло. Пытается расслабиться, но получается хреново. И всё ещё больно, и рука Сокджина, скользящая вверх вниз по члену, нихрена не спасает. А Сокджин целует в основание шеи, дышит жарко, и двигается резко, всё наращивая темп.

«Вот теперь меня точно просто поимели и бросили», - растерянно думает Намджун, когда Сокджин кончает, утыкаясь лбом ему в основание шеи, и дышит тяжело, лениво додрачивая Намджуну.

У Намджуна внутри черная дыра, и это всё ой как плохо. И выцепить бы Хосока у его ебанутого мелкого альфы, да нажраться в сопли, как в старые добрые. И точно надо позвать Техена на свидание. Черные сосущие дыры надо затыкать, как можно быстрее. Да.

- Прости, - говорит Сокджин.

И вот это ещё хуже. Намджун ждёт его следующих слов с почти ужасом и «нет-нет-нет, лучше заткнись».

- Но ты от меня три недели бегал, - говорит Сокджин.

И это несколько неожиданный поворот, потому что:

- Что? – Намджун едва не сползает на пол, но Сокджин удерживает его, даже помогает привести себя в порядок, и всё это, блять, странно.

- Я соскучился, - говорит Сокджин.

И целует.

У Намджуна в черепной коробке восстание, апокалипсис, горящие метеориты и полный Мордор.

Он повторяет только тупо:

- Что?

И Сокджин обнимает его, прижимает к себе, целует в шею.

- Не делай так больше.

- Как, блять?! – вырывается очень панически.

- Может, мне метку поставить и к батарее наручниками приковать? Или лучше сразу к кровати… кстати, неплохая идея, - подбородок Сокджина утыкается в его плечо, а руки сцеплены где-то на пояснице.

- Э-э-э… - интеллектуально тянет Намджун, и до него начинает медленно доходить.

- Я же на тебя полгода смотрел, - тихо выдыхает Сокджин, - не бегай от меня.

Апокалипсис в черепушке перекрывает розовыми ватными облачками, единорогами и бабочками. А ещё паникой и какой-то неидентифицируемой херней, которая требует взвыть фальцетом и орать «оппа, женись на мне». Намджун отвисает не сразу.

- То есть, - он закашливается, - мы типа… эээ… встречаемся?