Цимбелин - Страница 7
Изменить размер шрифта:
Имогена (читает)
«Он принадлежит к одному из самых благородных домов, и я бесконечно обязан его доброте. Прими его достойно, если тебе дорог твой преданный Леонат».
Я вслух могла прочесть вам только это,
Все остальное лишь меня касалось
И мне согрело сердце. Гость любезный,
Нет слов, чтобы сказать, как я вам рада.
Но вы и сами по моим поступкам
В том убедитесь.
Якимо
Очень благодарен.
(Пристально смотрит на нее.)
О, как безумны люди! Им богами
Даны глаза, чтоб видеть свод небесный,
Раскинутый над морем и землей;
Чтоб различать сверкающие звезды,
Каменья на кремнистом берегу;
И эти же глаза не отличают
Дурное от прекрасного!
Имогена
Но что
Так удивляет вас?
Якимо
Нет, не глаза
Виною здесь. Ведь даже павиан
Из самок двух красивую избрал бы,
С гримасой отвернувшись от урода.
Тут неповинен ум: глупец и тот,
Красу такую видя, станет мудрым.
Тут ни при чем и чувственность: ведь страсть,
Которая такому совершенству
Предпочитала б грязь, была бы только
Бессильным возбужденьем, неспособным
Желанье утолить.
Имогена
Что вы сказали?
Якимо
И лишь один сосуд бездонный – похоть,
Неутолимая в своих желаньях,
Пожрав сначала нежного барашка,
На требуху кидается…
Имогена
Что с вами?
Вы не больны?
Якимо
Благодарю. Здоров я.
(К Пизанио.)
Прошу тебя: слуга мой там остался,
Он никого не знает, да и робок, –
Найди его.
Пизанио
А я как раз хотел
С ним познакомиться.
(Уходит.)
Имогена
Что мой супруг? Скажите, он здоров?
Якимо
Здоров, принцесса.
Имогена
Весел или грустен? Надеюсь, весел?
Якимо
Меж иностранцев первый он шутник
И весельчак. Поэтому его
Прозвали мы повесою-британцем.
Имогена
А здесь он больше склонен был к печали,
Порою беспричинной.
Якимо
Быть не может!
В печали? Он? Поверить не могу.
Есть в Риме у него француз-приятель,
Влюбленный в девушку своей страны.
Он все вздыхает, а шутник британец –
Ваш муж – над ним хохочет, повторяя:
«Со смеху лопнешь, глядя на мужчину,
Который из примеров, книг, молвы
И собственного опыта узнав,
Что женщина собою представляет,
Во что ей превратиться суждено,
В часы досуга станет тосковать
По прочному ярму».
Имогена
Так говорит он?
Якимо
Да, да, притом смеясь до слез, принцесса!
Быть с ним и слушать шутки над французом
Потеха просто! Видит небо, все
Не без греха мужчины.
Имогена
Но не он!
Якимо
О нет! Но за дары небес он мог бы
Признательнее быть. А что до вас,
Доставшейся ему не по заслугам, –
Я столь же удивляться принужден,
Сколь и жалеть.
Имогена
Кого жалеть, скажите?
Якимо
Обоих – от души!
Имогена
Как! И меня?
Вы так глядите… Что во мне такое
Внушает жалость вам?..
Якимо
Весьма прискорбно!
Ах! От сиянья солнца отвернуться
И предпочесть ему ночник тюремный…
Имогена
Прошу вас, отвечайте откровенней:
Что вынуждает вас жалеть меня?
Якимо
То, что другие…
Едва не вырвалось – владеют вашей…
Но пусть уж боги разберутся в этом –
Не мне судить.
Имогена
Вам, вероятно, сударь,
Известно что-то обо мне; прошу,
Скажите же. Ведь предвкушенье горя
Порой страшней уверенности в нем;
Коль зло непоправимо – с ним миришься,
Но, вовремя узнав о нем, возможно
Предотвратить беду. Что вас толкает
И сдерживает вместе с тем?
Якимо
О, если б
К такой щеке я мог прильнуть устами,
Взять эту руку, чье прикосновенье,
Одно прикосновенье призывает
Дать верности обет! Владеть всем тем,
Что жадный взор влечет мой, – неужели –
Проклятье мне! – слюнявил бы я губы,
Доступные любому, как ступени
Капитолия; иль руки жал,
Шершавые от грязных, лживых ласк,
Как от работы; иль глядел любовно
В бесцветные глаза, чей тусклый блеск
Не ярче, чем мерцанье фитиля,
Чадящего в зловонной плошке с салом?
Достоин был бы я всех адских мук,
Когда бы грех такой свершил.