Циклопедия - Страница 44

Несколько секунд Ирдик занимался тем, что тушил свою руку. Разгоревшееся пламя долго не хотело гаснуть, пускало в стороны искры и шипело. Только после того, как джинн присыпал руку песком, огонь потух. От руки повалил густой черный дым.

— Что там такое? — на всякий случай шепотом поинтересовался я.

— Страшные вещи! — прошептал Ирдик. — Целое скопище циклопов! Их там, кажется, все двенадцать миллионов набилось!

— Дай посмотрю! — я обполз джинна и слегка перегнулся через выступ, чтобы хорошо разглядеть и Пещеру, и тех, кто находился в ней.

Циклопы, столпившиеся внизу, занимали все пространство. Куда ни глянь — одни одноглазые. Глядя сверху на их зеленые лысые головы, я невольно представил себе большую тарелку с зеленым горошком. А еще подумал о том, что странно все-таки. Живут они здесь уже тысячи лет, а люди о них до сих пор не знают. Даже Мусорщик, который всю свою жизнь иные формы жизни разыскивает. И если бы не их это предсказание, то и дальше никто бы о них не знал, пока циклопы не повылезали бы и захватили мир. От мрачной картины порабощения людей циклопами меня отвлек Ирдик, который ткнул меня под ребра локтем.

— Отодвинься, теперь моя очередь смотреть!

Я отодвинулся. В непосредственной близости от меня возникла голова Зловещего Иердеца.

— Смотри! Вон их гигант, про которого ваш пленник рассказывал! Ничего себе громадина! А я-то думал, что такие вымерли уже!

Я проследил глазами за тем, куда показывал Ирдик, и увидел у стены сидящего циклопа. Это был настоящий циклоп, из мифов! Огромный и земляного цвета. Сразу и не углядишь! Циклоп, казалось, был занят тихим созерцанием своих собственных ног. Малышня, похоже, только что вылупившаяся из яиц, развлекалась тем, что швыряла в великана камешками. Камешки отскакивали от его лысой головы, как от резиновой.

Ирдик восхищенно присвистнул.

— Вот бы мне такого в магазин, охранником!

— Он бы тебя объел, — сказал я.

— Не объел бы. У меня неликвидного мяса знаешь сколько? Мешками продаю! А так бы ему скармливал. А что? Это идея! Тридцать дзенов в месяц, бесплатная путевка в Трансервис, отдельная лампа… хотя нет, в лампу он не пролезет, пожалуй… а еще лечение в психиатрической клинике имени доктора Сихвухи за счет магазина! Кто откажется? Вот, как все закончится, сделаю ему предложение!

— Свадебное?

Ирдик наклонил голову в мою сторону.

— Шутишь? В столь ответственный момент я шуток не понимаю, учти. Могу и спалить к чертовой бабушке.

— Да ладно тебе. Давай лучше думать, что дальше делать.

— А что делать? Слушай давай. Там же у них собрание, значит, говорят о чем-то… Смотри, смотри, Витек! Вон наш беглец! Приперся, зараза! Мы его, значит, от гибели спасли, а он, гаденыш, что вытворяет?!

Я хотел было спросить, от какой такой гибели мы спасали Циклопедиуса, но благоразумно промолчал и стал смотреть, что происходило внизу.

С появлением Циклопедиуса в Пещере началось заметное оживление. Циклопы расступались, пропуская пророка вперед. Когда он дошел до центра Пещеры, в его сторону выдвинулся тот самый знакомый шаман в юбке и с клюкой.

— Именем Грома приветствую тебя, Цикло-педиус, брат всех племен и яйценесущих! — громогласно сказал шаман.

— И тебе привет, соплеменник, — коротко кивнул Циклопедиус. — Давненько меня здесь не было. Коридоров новых много появилось, стражи везде стоят…

— Так ведь нельзя без стражи, — сказал шаман. — Времена такие. Зазеваешься — залезет кто-нибудь и что-нибудь сопрет. Около города же живем, не в пустыне.

— И то верно, — согласился Циклопедиус. — Ну, соплеменники, готовы слушать?

Ответом Циклопедиусу был дружный рев, хотя, по-моему, мало кто понимал, что и кого слушать. Даже циклоп-гигант затряс головой, хоть от созерцания голых стоп не отвлекся.

— Я пришел, дабы открыть племени циклопов свое последнее пророчество! — начал Циклопедиус после того, как рев утих, оставив лишь слабые, одиночные вопли. — Чтобы распахнуть ваши души и глаза! Направить вас по пути истинному!

Вновь грянул рев. Даже малышня, кидавшая в гиганта камешки, отвлеклась от столь интересного занятия и дружно завыла, дрыгая ручками.

— Постой, о мудрейший из одноглазых, — заговорил шаман, потрясая клюкой и худыми коленками, — а зачем нам открывать твое последнее пророчество? Мы же его и так знаем.

И, прокашлявшись, он нараспев прочитал:

Циклопедиус замер, вслушиваясь в стих, прикрыл глаз и даже стал покачиваться в такт. Когда шаман умолк и в Пещере стал слышен только звук стукающихся о голову гиганта камешков, пророк сказал:

— Все верно. Это мое последнее пророчество.

— Наша гибель близка, — заметил шаман. — Финал чемпионата мира по футболу через пять дней. Мы собирались убить того, кто живет в тринадцатой квартире, но пока не добились результатов. Наши лучшие одноглазые умы думают над этой проблемой денно и нощно!

— Каких результатов? — Циклопедиус склонил голову набок.

Температура воздуха в Пещере заметно повысилась. Я стряхнул со лба капельки пота, а джинн их просто слизал длинным раздвоенным языком.

— Ну. Это. Убить человека, который… — замялся шаман.

— Идиоты! — воскликнул Циклопедиус. — Кто вас учил читать?!

— Ну… — шаман потряс головой, — мы сами учились. На генном уровне. Мы из яиц вылупляемся, уже умея читать и писать. А еще чертить по линейке, ловить червяков, петь контральто, складывать столбиком, извлекать квадратный корень из четырех и ориентироваться в лабиринте по плесени на стенах. Вот.

— Идиоты! — повторил Циклопедиус, на этот раз крайне усталым голосом. — Я же не писал о футболе. Я писал о чемпионате мира. И в предсказании ни слова нет о том, что человек из тринадцатой квартиры уничтожит ваше племя. Он только скажет вам час вашей гибели. Человек из квартиры — это я!

В Пещере воцарилась звенящая тишина.

Такая тишина присуща Мусорщикову платному туалету в минуты особого застоя или же когда там находится один-единственный человек. В моменты вселенского облегчения, как правило, не хочется производить каких-либо звуков, поэтому порой в туалете слышен только тихий гул ламп дневного света или шелест страниц, если Мусорщик что-нибудь читает.

В Пещере же даже шелеста никакого не было.

Циклоп-гигант поднял лысую голову и посмотрел на Циклопедиуса одним-единственным глазом. Казалось, в большой лысой голове происходили медленные мыслительные процессы, правда, пока ни к каким действиям не приведшие.

Шаман зажал клюку обеими руками, но его худые коленки все еще дрожали.

Ребятня стала играть в игру: "Попади циклопу в глаз", причем безуспешно.

И только Ирдик, лежавший около меня, четко и ясно сказал:

— Ну дела!

— Значит, так! — Ирдик перевернулся на спину и встал. — Мне это все надоело. Вызываем Цеденбала, и он всех их забирает к едрене фене. А мы возвращаемся к тебе домой, Мусор платит по договору и все. Я хочу домой, к жене и дочкам! Вся эта погоня за циклопами мне порядком надоела! Помню, много столетий назад мне довелось ловить в джунглях сбежавшего джинна по имени Ибн Хаттаб. Вот мороки-то было! Джинн наколдовал себе кучу оружия и призвал местное племя негров воевать против меня за свободу и независимость своей страны! Меня тогда чуть не сожгли ритуально прямо на площади, насилу вырвался. Пришлось веревки перегрызать зубами, теперь вот кариесом страдаю, пожизненным, а еще три зуба через год выпали, от перенапряжения.

Ирдик поплевал на ладони, от которых тотчас повалил белый дымок, встал в странную позу, задрав к потолку руки и поставив ноги на уровне плеч, и стал исполнять какой-то непонятный танец. Больше всего танец напоминал ламбаду в одиночном исполнении. Жаль, что не было музыки.