Цицерон - гроза тимиуков - Страница 7
И тут тимиуки выстрелили сразу изо всех катапульт. С десяток булыжников, словно пушечные ядра, просвистели в воздухе, а один попал Цицерону в плечо. Удар был очень сильным, но робот все же удержался на ногах.
Вслед за залпом из катапульт тимиуки выстрелили из каких-то небольших ручных машинок, похожих на арбалеты. Множество стрел ударилось в железное тело робота, и их деревянные обломки засыпали Цицерону ноги. Алеша едва успел спрятаться за своего спасителя.
— Да чтоб меня ржавчина загрызла, если я сейчас не устрою им побоище! — воскликнул Цицерон, осматривая полированную поверхность своей груди.
— Не надо, Цицерончик, — вдруг заплакал Алеша. — Они же разбомбят тебя камнями. От таких булыжников даже твоя железная голова может треснуть.
Тимиуки быстро перезарядили катапульты, а Цицерон посмотрел на Алешу, покачал головой и крикнул нападавшим:
— Тимиуки, или вы нас отпускаете, или я сделаю такое… — Он замолчал, придумывая, что бы такое загнуть пострашней, но ничего не придумав, добавил: — Очень страшное сделаю! Или я не Цицерон.
— Да перестань же ты хвастать, — взмолился Алеша.
Тимиуки выстрелили во второй раз, и ещё один булыжник попал в цель, но почему-то не отскочил, а прилип к Цицероновой груди как пластилин.
Здравствуй, железяка, это я… — крякнув от сильного удара, пробормотал «булыжник». — Вот и снова встре…
Цицерон не дал договорить мимикру. Он отодрал его от груди и что есть силы швырнул обратно тимиукам.
— За что?! — улетая, закричал мимикр. — Я же свой…
Пушечным ядром пронесся незадачливый мимикр по рядам тимиуков, оставляя за собой просеку.
— Зачем ты его так?! — с негодованием спросил Алеша. — Он же наш. К нам пробивался.
— Все, Алеша. Пора уносить ноги, — сказал Цицерон. Он подхватил мальчика на манипуляторы и побежал по дороге в сторону Главного города тимиуков. — Нашими, Алеша, из катапульт не стреляют. Представляешь, твоего папу зарядили бы в катапульту? Может такое быть?
— Не знаю, — печально ответил Алеша. — Теперь тимиуки и его возьмут в плен.
— Ничего, он может прикинуться кем угодно, даже тимиукским военачальником. Так что ты за него не беспокойся.
Позади беглецов послышался звон оружия и долгий протяжный гул. Это тимиуки праздновали свою победу над землянами. Они даже успели ещё раз выстрелить. И опять булыжник угодил в спину Цицерона. От удара внутри у робота что-то екнуло, он пошатнулся и начал как-то странно петлять.
— Я из ни… котле… понаде… — на бегу сказал Цицерон. — Не бой… Але…
— Цицерончик, — заплакал Алеша. — Тебе больно?
— Не… мне не быва… боль… — ответил робот. Он ударил себя свободным манипулятором по голове и сказал: — Сейча… почи… — Потом ударил ещё раз, и после этого к нему вернулась способность нормально говорить. — Порядок, Алеша, — бодренько сказал Цицерон. — Главное, что я тебя нашел, что ты цел и невредим, а домой мы как-нибудь пробьемся.
— Я и не знал, что ты такой добрый, — расчувствовавшись, сказал Алеша.
Цицерон чуть не споткнулся от этих слов.
— Я? — переспросил робот, и Алеше показалось, что у него дрогнул голос. — Честно говоря, я не добрый. Просто у меня такая программа — не обижать живых.
— Вот бы людям и тимиукам такую программу, — вздохнув, сказал Алеша. И тут его осенило: — Так, значит, ты и тимиуков не можешь обидеть? — спросил он.
— Могу… но только словами, — бухая ножищами по дороге, ответил Цицерон. — Если бы не программа, я бы им надавал затрещин.
— Так, значит… — начал Алеша, но Цицерон перебил его:
— Да, Алеша, я всего лишь пугало. Но ты не бойся, я скорее съем собственные манипуляторы, чем дам тебя в обиду. Пока я жив, к тебе не подойдет ни один шестилапый. Клянусь мигалкой.
ГЛАВА ПЯТАЯ
От погони беглецов спасло то, что тимиуки тащили за собой тяжелые метательные машины. Преследователи быстро отстали. Скорость у Цицерона была прямо-таки крейсерской, и вскоре робот с Алешей на руках перебежал через большой бревенчатый мост.
На другой стороне широкой бурной реки начинался Главный город тимиуков. Сразу было видно, что это столица государства. Над величественными стенами города в разных местах возвышались колоссальные башни из желтых тесаных плит. Верхушки башен венчали конические черепичные крыши с медными флюгерами. Внизу, под стенами города, все пространство до реки было застроено низкими каменными домишками с зарешеченными окнами. У каждого дома был свой небольшой сад, огороженный глухим глиняным забором. Из-за этих заборов безлюдные улицы больше напоминали коридоры гигантского лабиринта, и только дымок над некоторыми домами говорил о том, что здесь кто-то живет.
— В городе все ещё спят, — сказал Цицерон. — И очень хорошо. Нам надо бежать отсюда как можно скорей. Здесь этих тимиуков — тьма-тьмущая. Пойдем вдоль реки.
Они побежали по берегу в сторону высоких холмов, поросших густым лесом, и бежали до тех пор, пока Главный город не скрылся из виду. После этого робот опустил мальчика на землю, и они пошли рядом.
— А в поселке сейчас, наверное, готовят завтрак, — вдруг сказал Алеша и вздохнул.
Сомневаюсь, — откликнулся Цицерон. — Скорее всего, они обшаривают на вертолетах окрестности.
— Я есть хочу, Цицерон, — Алеша подергал робота за манипулятор. Хорошо бы достать что-нибудь съедобное. Может, у них картошка растет или яблоки?
— Да, конечно, — ответил робот. — Картошка у них растет прямо с котлетами, а яблоки — в пирогах. Эх вы, люди, — вздохнул Цицерон. — Очень неудобно вы устроены: по три раза в день подзаряжаетесь. Вот я на Сатурне был. Тамошний гуманоид слопает раз в месяц корову и спокойно живет себе все это время.
— Как же это он целую корову в животе носит? — лукаво улыбнувшись, спросил Алеша.
— Так он больше этой коровы раз в сто, — нашелся Цицерон.
— Тогда эта корова ему на один зубок, — сказал Алеша. — Ты опять врешь, Цицерон.
— Я на тебя обижусь, Алеша, — проговорил робот. — У тебя совершенно нет фантазии и чувства такта. Стоит мне чуть-чуть преувеличить, и ты сразу: "врешь, врешь". Вот если бы я протащил на корабль мимикра, а тебе соврал, что это ящик с инструментами, тогда — да, тогда бы я был вруном. Как ты не понимаешь, что я просто фантазирую?
Алеша при упоминании о мимикре густо покраснел, а робот отвернулся к реке и начал хрипло напевать: "Парня в горы тяни, рискни. Не бросай одного его…"
Некоторое время они шли, не разговаривая друг с другом. Цицерон напевал песню, а Алеша думал: "И зачем я ему говорю, что он врет? Сочиняет, и пусть сочиняет. А то обидится и бросит меня здесь одного. Что я тогда буду делать?"
Вдруг Цицерон резко оборвал песню, посмотрел на притихшего Алешу и миролюбиво сказал:
— Пойми, Алеша, для меня это так же обидно, как если бы ты заподозрил меня в подлости. Например, подумал бы, что я брошу тебя здесь одного, или ещё какую-нибудь гадость.
Услышав эти слова, Алеша покраснел ещё раз и подумал: "Неужели он умеет читать мысли?" А робот остановился как вкопанный и громко воскликнул:
— Я понял! Вы, люди, потому не умеете фантазировать, что вам каждый день нужно думать о еде, одежде, мебели и прочей ерунде. А сколько времени у вас уходит на сон! Вы же каждый день выключаетесь на несколько часов, а потом просыпаетесь — и начинается все сначала: идете зарабатывать на еду и одежду. Да-а-а! — протянул Цицерон, пораженный собственным открытием. — Где уж тут фантазировать! Вся жизнь — сплошная забота. Честное слово, мне вас жалко.
— А что делать? — спросил Алеша и пожал плечами.
Впереди, между деревьями показались черепичные крыши тимиукских домов. Алеша с Цицероном прибавили шагу и вскоре подошли к крайнему дому деревни.
Посмотреть на странных пришельцев собралось все население деревни. Тимиуки образовали большую толпу, плотно сгрудились и с угрюмыми лицами замерли в ожидании. Поздоровавшись с жителями деревни, Цицерон обратился к ним с такими словами: