Цицерон - гроза тимиуков - Страница 18

— Ну, если ты такой добрый, может, разведешь в очаге огонь? — подал из угла голос мимикр, который тоже порядком продрог.

— Не могу, — ещё печальнее ответил колдун. — У меня нет дров.

— Что у тебя ни спроси, ничего ты не можешь, — разочарованно сказал Фуго. — А ещё колдуном называешься.

— Так я же добрый. Позавчера, например, птицу поймал и отпустил. А сосед мой, злой колдун, целыми днями зверей в пауков превращает, а пауков в зверей. Злобу свою тешит. Это он, пока я спал, дождь накликал.

— Так останови его. Разгони тучи, — сказал Алеша.

— Зачем? Сам пройдет.

— Ну ладно, давайте хотя бы ромбодабами побалуемся, — сказал мимикр, вылезая из своего угла.

Они с Алешей принялись уплетать сочные плоды, когда с потолка на стол упало первое насекомое.

— Так, значит, вас здесь целый лес, колдунов? — спросил Цицерон, оглядывая потолок.

— Нет, только двое. К нему идут, когда хотят на кого-нибудь болезнь наслать или другое несчастье. А ко мне посоветоваться. — В этот момент с потолка упало ещё несколько насекомых, а затем они посыпались так, будто кто-то специально их вытряхивал изо всех щелей.

— Ой, сколько их! — закричал Алеша, уворачиваясь от живого дождя. Они с мимикром побросали недоеденные ромбодабы и заметались по дому в поисках безопасного места. — Цицерон, помоги! — вопил Алеша.

Цицерон встал на четвереньки и двинулся было к стене за пучком травы, но пол под ним так прогнулся и заскрипел, что он сразу вернулся на место.

— Вот видишь, я не могу, — сказал он, — под пол провалюсь. Возьмите пару веников и выметите их.

— Ты заразился от тимиука этой болезнью — "не могу", — пропыхтел мимикр, пытаясь найти место, где бы было поменьше насекомых.

— Во время дождя у нас всегда так, — спокойно сообщил колдун. — Как и вы, они прячутся здесь от ливня. А помочь вам я тоже ничем не могу. Я не убиваю живых существ.

— Понятно, программа не та, — сказал Цицерон. — Товарищ по несчастью. А некоторые этого не понимают и даже пользуются нашим миролюбием. — Цицерон кивнул в сторону мимикра.

— Насчет ваших "не могу" — это мы уже поняли. — Фуго сорвал со стены пучок попышнее и принялся им орудовать.

— Мда, — снова подал голос робот, — был бы ты злым, превратил бы всех пауков и сороконожек в зверей, и нам на головы посыпались бы зеленые медведи и священные трубираны.

— Да, повезло вам, — согласился тимиук.

Следующие полчаса Алеша с Фуго смахивали насекомых с потолка и стен и выметали их в открытую дверь на улицу. При этом хозяин дома сидел на лавке, подперев голову кулаком, наблюдал за происходящим и тихонько бормотал:

— Бедные насекомые. Все-то их обижают. Ничего, они сейчас снова заберутся на крышу и вернутся назад.

— Да? — вскричал мимикр и в сердцах бросил веник. — Алеша, надо мотать из этого паучьего гнезда. Я не собираюсь весь вечер и всю ночь гонять одних и тех же пауков. Здесь все равно нельзя будет спать.

— Мотайте, мотайте, — закивал головой тимиук. — Это лучший выход из положения.

— Куда же мы пойдем? — спросил Алеша и указал на открытую дверь. За порогом начиналась вода, из которой, словно колонны, торчали толстые стволы деревьев. Дождь немного поутих, но выходить было ещё рано: поверхность лесного моря пузырилась от частых крупных капель. — Мы же не знаем дороги, зайдем в болото и утонем.

— По мне, так лучше утонуть, чем быть съеденным этими тварями, сказал мимикр и снова взялся за веник.

— Ступай, — хозяин дома указал на дверь. — Тебя ничто не держит.

— Добрый ты, — съязвил Фуго.

— Ну я же предупреждал вас, — не почувствовав сарказма, ответил тимиук.

Ближе к вечеру нашествие насекомых все же прекратилось, и Алеша с мимикром смогли наконец сесть и поужинать. Они поделились с хозяином дома ромбодабами, и тот, расчувствовавшись, зачерпнул из бочки моченых ягод.

— Видишь, Алеша, как совместный ужин сближает совершенно разных людей? — уплетая ягоды, расфилософствовался Фуго. — Даже доброго тимиука он может сделать ещё добрее.

После этих слов колдун набрал ещё миску угощения, поставил на стол, а затем посмотрел на Цицерона.

— А ты, наверное, железом питаешься, железный человек? — спросил он.

Алеша чуть не подавился от смеха и, проглотив кусок ромбодаба, ответил за робота:

— Гаечными ключами.

— Он шутит, — сказал Цицерон. — Я питаюсь электричеством.

— Это вкусно? — поинтересовался хозяин дома.

— Очень. Хочешь попробовать?

— А оно, это тричество, бегает или растет? — осторожно поинтересовался тимиук.

— Бегает, — ответил Цицерон. — И очень быстро. По проводам. Вон Алеша знает, что это такое. Не раз пробовал.

— Это направленное движение положительно и отрицательно заряженных частиц, — продемонстрировал Алеша свои познания в физике. — Пробовать не советую, очень больно кусаются.

— Все слова вроде понимаю, а смысл никак не уловлю, — вздохнув, сказал хозяин дома. — Хищники, что ли?

— Никто не знает, чем они питаются, — ответил Алеша. — Это очень долго объяснять. Пусть лучше Цицерон дорасскажет свою историю. Расскажи, Цицерончик.

— Да, давай, загибай дальше, — сонным голосом проговорил Фуго. Насытившись, он сполз с лавки и удобно устроился в углу на соломе. — Только не очень громко, я подремать хочу.

В плошке уютно потрескивал огонь. Алеша устроился на соломе рядом с мимикром, а хозяин дома улегся на лавке, положив себе под голову большой пахучий веник. Дождавшись, когда все разместились и приготовились слушать, Цицерон продолжил прерванный рассказ:

— Значит, погрузился я в болотную грязь по самый выключатель. Алексей Александрович смотрит на меня, будто прощается, с жизнью. Его взгляд все и решил: взялся я за трос обоими манипуляторами, подтянул к себе вездеход, уцепился за него и потихонечку-полегонечку начал выбираться наверх. Твой папа даже прослезился от радости. Смотрит на меня через стекло и губами шевелит: мол, давай, Цицерон, жми на всю катушку, вылезешь, я тебе золотые аккумуляторы с серебряными клеммами поставлю. И что вы думаете? Выбрался на крышу вездехода, но пока сидел на нем и разматывал трос, машина ушла в грязь по самые стекла. Я это заметил, когда Алексей Александрович начал стучать в крышу. Ну, я к нему внутрь заглядываю, а он опять смотрит на меня, будто с жизнью прощается, и шевелит губами: мол, вытащишь, поставлю тебе бриллиантовые фотоэлементы с рубиновыми зрачками. Я конечно же спрыгнул на твердую землю по другую сторону машины, отошел подальше и тащу. По колени в землю погружаюсь, а вездеход ни с места. У меня от натуги смазка из шарниров полезла, фотоэлементы за мигалку закатываются — и никакого результата. И что, вы думаете, я сделал?

— Лес поджег, — засыпая, сказал мимикр.

— А что такое вездеход и машина? — спросил хозяин дома.

— Железная телега, — пояснил Алеша и добавил: — Наверное, ты сбегал за подмогой?

— Ни то и ни другое, — гордо ответил Цицерон. — Пока бы я бегал, машина ушла бы под землю, твой папа вылез бы через окно и его съели бы без остатка. Алексей Александрович просунул мне через окошко пилу, я нашел толстое пустотелое дерево, отпилил большой чурбак — и получилась отличная бочка.

— Ни разу не видел, чтобы телеги из грязи вытаскивали бочками, проговорил тимиук и перевернулся на другой бок.

— Ты опять завираешься, — сказал Алеша. — Сейчас ты скажешь, что этой бочкой вычерпал из болота всю грязь.

— Я никогда не скажу такую глупость, — обиделся Цицерон. — Я вообще больше ничего не скажу.

— Он этой бочкой бил по головам хищников, когда те подходили слишком близко, — подал голос Фуго.

В доме воцарилась тишина. Слышно было только тихое посапывание спящих да шуршание листвы за стенами дома. Непрозрачные окошки совсем потемнели на лес опустилась короткая тимиукская ночь.

Мрачный, как грозовая туча, Алексей Александрович потряс гигантскую решетку, но она не только не сдвинулась с места, но даже не шелохнулась.