Цианид по-турецки (сборник) - Страница 69

— Отменно, отменно, — его светлости, тем не менее, пирожки понравились. Впрочем, о немецких вкусах я вам уже говорил.

— А скажи мне, Альберт, — продолжал князь (значит, повара зовут Альберт. А я даже и не спросил — это абсолютно неважно), — вот пирожки ты готовишь замечательные. Почему же на прошлом обеде у меня на столе оказалось вот это?

И его светлость водрузил на письменный стол извлеченного из ящика стола солдата 213-го полка, который выглядел, как надгробный памятник над могилой бедного повара.

Румяное, как у всех поваров, лицо Альберта приобрело цвет его же передника.

— И почему этот воин носит форму 213-го полка? — вмешался я. — И еще задам я наводящий вопрос — не пришлось ли его ставить на стол в самый последний момент?

Все. Повар превратился в повидло. Или конфитюр, если хотите.

— Это не я… — забормотал он.

— А кто же? Только сегодня вы уверяли меня, что батальные сцены на тортах создаются исключительно под вашим руководством.

— Это Людвиг, мой новый помощник.

— Ай-яй-яй, — сокрушительно покачал головой князь, — пять лет ты у меня работаешь, и вдруг…

— Я раскаиваюсь, ваша светлость, — искренне сказал Альберт. — Но жалованье повара не так уж велико, а у меня четверо дочерей, каждой из которых вскоре потребуется приданное. На кухне появился новый помощник, Людвиг, который предложил мне за приличные деньги выставлять на тортах то, что он укажет.

Изменения часто вносились в самый последний момент, поэтому мне пришлось держать пряничных солдатиков, пушечки… Реки я делал из крема с добавлением васильков — для синего цвета. Разве получалось невкусно, ваша светлость? Всего пару раз мне пришлось добавить черствые фигурки, уж простите меня.

— Да… — похоже, князь не находил, что сказать. — А ты не задумывался, зачем это Людвигу нужно?

Повар развел руками. Да, умом он явно не отличался.

Князь отпустил Альберта, и мы перешли к обсуждению создавшегося положения.

— У меня на кухне — шпионское гнездо! — негодовал его светлость. — Несомненно, Людвиг является резидентом, и таким образом передает информацию о расположении воинских частей кому-то из моих гостей.

— Постоянных гостей, ваша светлость, — осмелился заметить я. — Способ, конечно, оригинальный. Но как мы можем узнать, кого интересуют ваши торты?

— Мы изменим диспозицию воинских частей! — воскликнул князь Фридрих. — Не настоящих, конечно, а пряничных. Таким образом мы сможем кормить предполагаемого шпиона дезинформацией. И кроме того, все-таки придется нам поделиться этими сведениями с разведкой Генерального штаба — охота на шпионов вряд ли находится в твоей компетенции, мой доблестный полицмейстер.

Как всегда, всю грязную работу пришлось делать мне. Это значит, что когда вносили торт, я под изумленными взглядами слуг должен был встречать их в дверях и менять диспозицию войск — проще говоря, пачкаясь в креме, отламывать с торта пару-другую солдат.

Так продолжалось два месяца, пока Людвиг, орудовавший на нашей кухне, не заподозрил что-то неладное. Князь тем временем старался не изменять обычного списка гостей, но кто особенно усиленно разглядывал торт, мы определить так и не смогли. Пряничная шифровка находилась на середине стола и была доступна всем взорам.

За два месяца князь дал пять торжественных обедов, и уже начинал ворчать, что так недолго и княжество проесть (разведка Генерального штаба рейхсвера о покрытии расходов даже и не заикалась, а князь считал ниже своего достоинства просить денег).

Время вноса торта мы обговорили с поваром заранее, чтобы я успевал выйти, не привлекая ничьего внимания. И на этот раз я вышел в соседнюю комнату, через которую слуги должны были проносить торт. Когда показался поднос с тортом (его несли четверо, для вящей осторожности) я привычно приблизился к ним, разглядывая на ходу, что бы можно было снять, чтобы не повредить рисунка. Наконец я выбрал одного солдата и шоколадную пушечку (я договорился с Альбертом, чтобы пушки он отливал из шоколада — все приятнее, чем жевать тесто. Да, забыл вам сообщить, что снятых солдат мне приходилось съедать).

Вдруг боковым зрением я заметил, что за мной наблюдают.

Точно — Людвиг раскрыл наш хитроумный план, и теперь как был, в поварском халате и колпаке, наблюдал за моими действиями.

«Сейчас уйдет», — подумал я и бросился за ним, отшвырнув недоеденного солдата.

Людвиг, видимо, решил уйти через кухню, на которой он ориентировался лучше меня. На бегу я бросал в него схваченные мною со столов поварешки и прочую кухонную утварь. Наконец, совсем близко к выходу, в малообитаемой части кухни, шпион решил переменить тактику. Он вырвал из камина огромный вертел и принялся меня атаковать, как какого-нибудь быка. Мне ничего другого не оставалось, как сорвать со стены один из старинных медных котлов и использовать его в качестве щита. Признаться, Людвиг был гораздо выше меня, поэтому мне приходилось туго.

Неожиданно нападавший заорал, бросил вертел и начал хлопать себя руками по бокам. Я выглянул из-за котла — это Альберт пришел мне на помощь! Он ошпарил Людвига говяжьим бульоном (говяжий бульон, скажу я вам, может быть чертовски горячим. И хорошо, что это был простой говяжий бульон, иначе вы потребовали бы от меня рецепта).

Чтобы облегчить страдания ошпаренного Людвига, я крепко ударил его котлом по голове, отчего тот свалился без сознания.

Подоспевшие слуги связали шпиона, и дальше его судьбой занялся офицер контрразведки, который уже два месяца сидел в городе, ожидая развития событий. А мне, признаться, эта кулинарная история уже порядком поднадоела.

Еще через месяц погиб на охоте один из постоянных гостей его светлости, пфальцграф Эдвард фон Манцхейм. Впрочем, князь Фридрих мне сообщил потом, что его ликвидировала русская разведка за предоставление дезинформации (видно, он пытался поправить свои пошатнувшиеся финансовые дела продажей России военных секретов).

В жизни, а не в романах, нет ничего хуже шпионских историй. В этом деле пострадали все — князь, которому обеды влетели в приличную сумму, я, которому пришлось съесть немало… ладно, не буду ругать княжеский стол.

А повар Альберт так и остался на своем месте. Князь сказал, что кроме него никто так не умеет стряпать настоящую «ледяную ногу».

«Я в отчаянии. Не знаю, переживу ли эту ночь, поэтому берусь за перо и поверяю бумаге страшное открытие, сделанное только что. О, только бы успеть! Тогда есть надежда, что другие узнают жуткую тайну…

Мысли путаются, но я все-таки попробую изложить все по порядку. Я — граф Ромуальд Адлер, представитель одного из самых знатных родов Англии. Моя семья часто устраивает приемы в Лондоне, приглашая наиболее известных людей королевства, невзирая на их происхождение. Сегодня ночью нашим гостем должен стать Шерлок Холмс, тот самый прославленный сыщик, чьи похождения так подробно описал его друг доктор Уотсон.

Весь день ничто не предвещало катастрофы. Я вернулся из клуба и отправился в свой кабинет, чтобы немного отдохнуть перед приемом. На столе валялась книжонка, наделавшая много шуму в последнее время — прескверный роман „Дракула“, написанный Брэмом Стокером. Поддавшись любопытству, я начал читать это произведение, но с трудом дочитал до конца, как раз сегодня утром. Любой человек, серьезно изучающий вампиров, скажет, что у Стокера вышла глупая сказка для маленьких детей или восторженных девушек.

Видимо, после чтения я забыл убрать томик Стокера в шкаф. С отвращением я отодвинул „Дракулу“ в сторону и потянулся к другой книге, гораздо более интересной и увлекательной. По крайней мере, так я считал до сих пор…

Я взял книгу Уотсона и открыл первый попавшийся рассказ. Судьба распорядилась так, что им оказалась „Пестрая лента“. Если бы мне подвернулась другая история, о, тогда я оставался бы в счастливом неведении! Но, увы, мне открылась правда, и от нее теперь не скрыться…