Цианид по-турецки (сборник) - Страница 13

Стенли назвал три имени, и я их прилежно записала.

Я поблагодарила Стенли за беседу и, снова помявшись, пожелала ему удачи.

Уже подходя к дверям, я решилась на еще один вопрос.

— Скажите, Стенли, вы не жалеете о том, что сделали?

— Жалею… Но что теперь об этом говорить?

Инспектор Майлс занялся «друзьями» Стенли. У двоих из трех имелось железное алиби в виде железных решеток на окнах их тюрем, где они отбывали честно заработанные сроки. О третьем никаких данных в полиции не было. Инспектор изучил список участников пуримшпиля, но даже бин Ладен не вызвал подозрений.

Визит к Стенли оказался не слишком продолжительным, и у меня осталось время на поездку в университет.

На медицинском факультете я легко отыскала кафедру психологии и встретилась с научным руководителем Рэйчел профессором О’Коннором.

Высокий, с непропорционально узкими плечами, моложавый профессор был остановлен мною в коридоре у входа на кафедру. Он взглянул на часы, извинился, что может уделить мне лишь пятнадцать минут, десять из которых он потратил на лекцию о научной деятельности Рэйчел в области когнитивной психологии.

Профессор выпрямил длинные, плотно сжатые пальцы и, как бы пытаясь разделаться с воображаемыми оппонентами, самозабвенно разрубал воздух в районе моего носа. Его речь плавно выливалась на меня, и не существовало сил, способных остановить эту фантасмагорическую лекцию. Я стояла по стойке смирно, вжавшись в стену коридора, и, как завороженная, глазами кролика следила за руками профессора.

Мне казалось, что я участвую в неком психологическом эксперименте по исследованию влияния магических пассов на когнитивные способности человека. Эксперимент явно давал отрицательные результаты: из десятиминутного спича профессора у меня отложилось лишь то, что с уходом из жизни Рэйчел мировая наука, сама того не подозревая, понесла невосполнимую потерю. Можно без преувеличения сказать, что пара-тройка фундаментальных открытий в области когнитивной психологии произойдут на несколько лет позже. Профессор долго и подробно излагал суть этих открытий, но его пассы не позволили мне вникнуть в них. Я так и не поняла, почему эти открытия не сделаны до сих пор, раз профессору О’Коннору все о них известно.

Профессор пребывал в абсолютном убеждении, что Рэйчел ждала серьезная научная карьера. Также он дал высокую оценку ее моральным качествам и особо отметил гражданское самосознание Рэйчел: она одной из первых записалась в отряд волонтеров и приняла активное участие в оказании помощи жертвам недавнего урагана в Нью-Орлеане.

Оставшиеся пять минут профессор отвел под ответы на вопросы. Опасаясь за сохранность своего носа, я отважилась лишь на один. Профессор с готовностью перечислил подруг Рэйчел: Рут Голдстайн, Эмма Киршенфельд и Патрисия Киркпатрик и был настолько любезен, что указал мне на огромный рыжий шар в толпе студентов. Этим шаром при ближайшем рассмотрении оказалась голова Эммы Киршенфельд.

Стог жестких вьющихся рыжих волос венчал пухлое веснушчатое полудетское личико Эммы, но больше всего меня поразил парень, с которым она беседовала на весьма высоких тонах. Я узнала его даже сквозь так не шедшую ему маску презрения. Вот так встреча! Что же здесь делает Энтони де Сильва?

Я предпочла не мешать их не очень мирной беседе. Эта неожиданная встреча захватила меня. Эмма Киршенфельд и Патрисия Киркпатрик никуда не денутся. Но я должна выяснить, что делает здесь Энтони де Сильва без Рут Голдстайн!

Возможно, мне пришлось бы ждать очень долго, но перерыв между занятий закончился, и студенты лениво потянулись в сторону аудиторий. Когда рыжий шар удалился на приличное расстояние, я окликнула Энтони. Маска презрения сменилась маской недоумения.

— Мы с вами знакомы? Где-то встречались? — выпалил он.

— В Древней Греции.

Еще несколько секунд он напряженно вглядывался в меня, но все-таки вспомнил.

— Кажется, вас зовут Николь, — улыбнулся он. — Простите, трудно узнать человека в непрывычном месте и наряде. В Древней Греции я бы вас точно узнал.

— Вы поджидаете Рут? — поинтересовалась я.

Улыбка сошла с лица Энтони. Немного помедлив, он ответил:

— Нет. Рут уехала в Сан-Джакобо. Сегодня день рождения Рэйчел. Ей исполнилось бы двадцать три.

— И вы решили воспользоваться ее отсутствием и навестить Эмму. Только Эмме, судя по всему, ваш визит не пришелся по вкусу, — я решила действовать напролом.

Энтони оглянулся, мне показалось, что он собирается просто удрать. Но он быстро совладал с собой.

— А вы работаете в полиции, Николь? Или Рут попросила вас следить за мной? — в его голосе зазвучали агрессивные нотки.

— Я не работаю в полиции. И Рут меня ни о чем таком не просила. Но я не стану отрицать, что хотя я и программистка, но имею к полиции некоторое отношение. Я работаю в консалтинговой фирме Генри Тамона, и иногда мы занимаемся детективными расследованиями.

— Вы хотите сказать, что это что-то вроде частного детективного агентства? — агрессивные нотки исчезли, сменившись заинтересованностью.

— Мой босс всегда это отрицает, — уклончиво, хотя и вполне правдиво, ответила я.

— Ну хорошо. Я отвечу на ваш вопрос. Да, я пришел сюда, чтобы встретиться с Эммой, но совсем не затем, о чем вы подумали.

— Да я ни о чем и не подумала, просто дала вам понять, что застала вас за разговором с Эммой, — честно призналась я.

— Послушайте, Николь, а вы не могли бы выяснить в полиции, была ли на этом злосчастном маскараде Эмма Киршенфельд?

— Могла бы, но… — такой поворот разговора сбил меня с толку. — Но зачем вам это? Почему вы не спросили об этом ее?

— Да я спрашивал, только эта бестия, эта шаровая молния, отказывается отвечать на мои вопросы.

— Что-то здесь происходит, — вслух подумала я. — Может мы зайдем в университетское кафе и пропустим по чашечке кофе?

Энтони принял мое приглашение, и мы спустились на нижний этаж.

Я неспешно потягивала черный кофе с тирамису и с удовольствием разглядывала своего симпатичного смуглого собеседника. Его живые черные глаза светились интеллектом. Выяснилось, что Энтони де Сильва параллельно с обучением в бизнес-школе подрабатывает программистом в одной частной компании и окончил мой колледж, только на три года позже меня. Это добавило ему доверия ко мне.

Постепенно Энтони сознался в том, что… ведет частное расследование убийства Рэйчел! Я была поражена. Что ждет сферу высоких технологий, если все программисты ринутся гоняться за преступниками?

— Зато преступников можно пожалеть, но мы этого делать не станем! — резонно отметил Энтони.

Мальчик начитался детективов и, оказавшись в эпицентре преступления, решил опробовать свои дедуктивные способности. Пока полиция занималась Биллом Лесли и Стенли Круассоном, Энтони взял другой след. Он мог пользоваться лишь доступной ему информацией, и поэтому главной подозреваемой для него стала… Эмма Киршенфельд!

Оказывается, эта «шаровая молния» несколько раз, когда Энтони встречал Рут после занятий, всячески выказывала интерес к нему, брала за руку, одаривала томными взглядами, подмигивала. Как-то в шутку Энтони даже пожаловался Рут на заигрывания Эммы.

Когда Рут как следует отсмеялась, она сказала, что если Энтони очень захочет, она уступит его ненадолго Эмме. Энтони подавился жвачкой, чем вызвал очередной приступ хохота у Рут. Состроив серьезное лицо, она посоветовала Энтони принять к сведению, что Эмма посещает сборища некой секты, то ли антиглобалистов, то ли сатанистов, то ли последователей еще какой-то нечисти. Даже как-то уговорила сходить туда чистюлю Рэйчел. Та, правда, была там лишь пару раз, объяснив это чисто научным интересом. Психология групп.

Короче говоря, у Эммы Киршенфельд имелся убедительный мотив убрать с дороги Рут, и Энтони желал знать, имелась ли у нее такая возможность. Поэтому он и обратился ко мне с неожиданной просьбой. Я пообещала Энтони помочь ему, и мы расстались, причем заплатить за кофе мне не удалось. Как хорошо, что Максимилиан Нуар давно закончил университет… Мне было просто необходимо вспомнить о Максе в эту минуту.