ЧВК «Пересвет». Книга вторая (СИ) - Страница 7

На нас двигалось двенадцать единиц техники. Были ли это только шагоходы или что-то ещё мы не знали. Но вступать в бой с превосходящими силами противника, не умея толком управлять добытой трофейной техникой, походило на явную попытку самоубийства. Я озвучил все эти мысли Софии.

— Полностью согласна, ваша светлость. Мы хорошо владеем нашими бронированными экзоскелетами, но не шагоходами.

— Но врагу о них ничего не известно. Скорее всего они считают, что сражение предстоит именно с их собственной техникой.

— Допустим. Тогда наши трофеи должны стать приманками, — согласилась София. — Осталось выбрать место для сражения.

Так и поступили.

Если можешь навязывать противнику поле боя, то грех этой возможностью не воспользоваться! Для битвы мы выбрали сосновый лес, раскинувшийся у глубокого оврага.

Место это мы выбрали не случайно — шагоходы хоть и могли передвигаться между деревьев, но всё же были стеснены в манёврах — мы почувствовали это на своей шкуре, пока пробирались на своих машинах к краю обрыва.

Моего штурмовика мы расположили за небольшим холмом так, чтобы он немного возвышался и был виден для противника, а позади начинался обрыв.

Ракетоносца Софии мы спрятали в стороне, за старой, поваленной ветром сосной. Для пущей убедительности немного накидали поверх кабины лапника.

План был прост — заставить противника пойти в атаку на шагоход-штурмовик, затем отвлечь часть его сил на ракетоносец.

У нас было всего пара преимуществ — высокая мобильность и эффект неожиданности.

И, по моим самым оптимистичным прикидкам, все эти преимущества испарятся после уничтожения или выведения из строя первых двух машин противника. А потом придётся импровизировать. Или огребать, тут уж как получится.

План так себе, но на другой у нас не было ни времени, ни ресурсов.

— Может лучше ударить одновременно с двух флангов? — предложила София. — У вас с Виталиком это вышло.

— Нет, схватка может затянуться, а их много. Мы должны действовать максимально быстро. Атакуем вдвоем первый шагоход, стреножим, валим. Пока один добивает, второй атакует следующего, к нему присоединяется первый. Валим, один добивает, второй, если нам очень повезёт, атакует третьего… — выдохнул я после изложения плана. А потом добавил. — Но это если очень, очень сильно повезёт.

— Пока что удача не отворачивалась от тебя, ваша светлость, — улыбнулась София.

— Большая часть моего везения — это ты, дорогуша, — подмигнул я ей.

— Не подхалимничай, ваша светлость, — отмахнулась моя спутница и прильнула к биноклю. — Эти твари должны быть совсем близко…

Она смотрела в нужном направлении, пока наконец не сказала:

— Вижу их…

— Сколько? — я встал рядом, и она передала мне бинокль. — Десять единиц…

Прямиком на нас двигалась восьмёрка шагоходов-штурмовиков и пара транспортов на воздушной подушке.

Они не использовали для погони за нами ракетоносцы — можно было просто разнести нас издалека, без всякого риска. Мало того — противник предпочитал рисковать живой силой. Это было довольно странно, если только…

— Эти ублюдки надеются взять нас живьём! — осенило меня. — Мы им нужны не только в качестве обеда.

— Даша светлость прав, — согласилась София после некоторых раздумий. — Они поняли, что мы из другого измерения. Это значит, что мы имеем ценность.

— Тогда они не пойдут в прямую атаку. Они будут нас окружать, а значит растянут силы…

Мы с Софией обменялись взглядами, думая об одном и том же. Одно дело сражаться с врагом, который хочет тебя уничтожить, и совсем другое, если ты нужен ему живым.

Судя по всему наши догадки оказались верными. Противник подошел к опушке и начал рассредотачиваться — шагоходы приготовились заходить в лес широкой дугой, между ними редкой шеренгой встали пехотинцы.

Десантные машины, судя по всему, должны были остаться в качестве прикрытия. Да и толку от них в лесу было совсем мало — маневренность гораздо хуже, чем у шагохода.

— Посмотри на пехоту, — София снова передала мне бинокль. — Ничего странного не замечаешь?

Я присмотрелся.

С первого взгляда ничего необычного в пехоте не было — зимнее обмундирование, бронежилеты, напоминающие кирасы, лица скрыты забралами шлемов в которых явно полно электроники.

А вот с оружием дела обстояли интересней. Винтовки располагались за спиной, я в руках странные приспособления, больше всего напоминающие ручные гранатометы, только стволы чуть расширялись, а в их центре виднелся удлиненный выступ.

— Что это за хреновины? Какие-то излучатели с антеннами?

— Почти. Больше всего это похоже на акустические ружья.

— Стреляют звуком? — я удивленно приподнял бровь.

— Звуковыми низкочастотными импульсами. Тошнота, головокружение, дезориентация, потеря сознания…

— Полный спектр неприятных эффектов, — резюмировал я. — Главное, чтоб не обделаться.

— Это как повезет, ваша светлость.

— Броня поможет?

— Такой звуковой импульс погасить должна. По крайней мере частично. Но будет жутко неприятно.

— Порадовала, так порадовала, — вздохнул я. — Смотри, начали движение. Пора и нам выдвигаться на позиции.

Для укрытия мы выбрали невысокий пригорок, расположенный на правом фланге метрах в шестистах от наших шагоходов.

— Действуем по плану. Нападаем синхронно. Никакой пощады, — сказал я напоследок.

София кивнула. Мы начали расходиться, когда она окликнула меня:

— Ваша светлость!

— Да?

— Будь осторожен.

— Ты тоже, София.

Мы легли прямо в глубокий снег в пятидесяти метрах друг от друга. Маскировочное покрытие брони делало нас почти неразличимыми на фоне сугробов и ночных теней.

Мы затаились в звенящей морозной тишине, без единого звука, без единого движения.

Время замедлилось. Если раньше его катастрофически не хватало, то теперь оно загустело до состояния густого киселя.

Я отчетливо слышал только удары собственного сердца и они казались оглушительно громкими.

Наконец мы услышали приближение противника — один из шагоходов-штурмовиков двигался мимо нас, нещадно топча заросли кустарника и молодую сосновую поросль.

За ним, на некотором отдалении, двигался пехотинец, следующий шел метрах в пятнадцати, потом еще и еще. Замыкал шеренгу еще второй шагоход, за которым также шла пехота.

— На счёт три, — едва слышно сказал я по связи ближнего действия.

— Раз.

Мои мышцы напряглись, готовясь к стремительному броску.

— Два.

Дыхание участилось, наполняя кровь кислородом.

Три. Выплеск адреналина и вот я уже вырвался из оков осторожности и маскировки.

София двигалась со мной практически синхронно.

В несколько длинных прыжков мы достигли вражескую машину.

— Трос! — выкрикнул я, одновременно отправляя в шагоход стрелу с тросом.

Она пролетела аккурат между ногами машины, электроника раскрыла крючья, превращая прямой снаряд в «кошку».

Удар, рывок — крючья зацепились за колено шагохода.

Я обхватил рукой трос, крепко зажав его бронированной ладонью. И сразу мощный прыжок.

Натяжение в руке, центробежная сила несет меня вокруг шагохода.

Откуда-то сверху разносятся выстрелы, я мельком вижу мчащуюся мимо Софию и то, как пули выбивают в снегу дорожку вслед за ней.

Приземляюсь, в два шага оббегаю ближайшую сосну, упираюсь в неё ногой и натягиваю трос.

Снова натяжение, рывок, трос впивается в промерзшую древесину.

Шагоход пытается сделать шаг, но ноги стянуты и его начинает кренить.

— София, давай!

Две секунды спустя София в прыжке ударяет ногами по его корпусу, тот начинает крениться еще сильнее.

Трос натянут до предела, но держит. Электроника шагохода не справляется с удержанием равновесия и машина падает на бок.

Я отпускаю трос, легким хлопком по кнопке пневматической пушки отсекаю размотанный кусок.

— Добиваю! — в моих руках уже пулемёт с подствольником.

София уже мчится ко второму шагоходу, который развернулся в нашу сторону.