ЧВК «Пересвет». Книга вторая (СИ) - Страница 2

Из этих провалов, которые наверняка когда-то были штольнями, на нас смотрели сотни глаз.

— Нужно показать им наши лица, — сказал я и прикоснулся к шлему.

Я подошёл к ближайшей решетке. За ней стояло десятка полтора мужчин и женщин разного возраста, одетых в потрёпанные домотканые одежды и плащи из овчин.

При моём приближении они отпрянули вглубь штольни. Все, кроме одного — крепкого седовласого мужчины с густой бородой. Он смотрел на меня из-под нахмуренных бровей, но без всякого страха.

— Я человек, — последовала очередная демонстрация зубов.

— Динол? — недоверчиво спросил мужчина.

Я показал на себя, потом на него.

— Ты и я человеки, — произнёс я. — Не уроды.

— Это точно! — поддакнул Виталик, но София на него шикнула.

— Динол! — произнёс пленник более уверенно, затем повернулся к остальным и вскричал. — Динол!

— Динол, динол! — поддакнул я.

Мужчина вновь посмотрел на меня, потом подошёл ближе и подёргал за решетку.

— Мае анген ини финд аллан!

— Да, я сейчас выпущу вас, — тут всё было понятно и так. — Ну ка, в сторонку…

Я упёрся одной ногой в каменную стену, взялся руками за решётку и с силой потянул на себя. Неожиданно для меня решётка поддалась с лёгкостью.

Я шмякнулся на пятую точку.

— Спаситель упал на задницу — София хихикнула. — Хорошо хоть лужи рядом не оказалось.

Виталик заржал.

— Да, да, смейтесь над начальством, — проворчал я шутливо. — Потом посмеёмся, когда премию будете получать…

Я поднялся на ноги.

— Вы свободны, — обратился я к пленникам, затем изобразил пальцами идущего человека и указал на выход из грота. — Можно уходить!

Мужчина перешагнул порог камеры и направился в центр грота. Он явно был измождён, но походка была уверенной, а плечи расправленными. Наверняка в своей деревне он занимал высокое положение, может жил в одном из тех больших домов большой деревни.

Оказавшись в центре грота, бывший пленник произнёс зычным голосом:

— Маер дувай веди анфон ею лант атон ни руддау о сафиид ангдул!

— Интересно, что он им говорит? — прошептал Виталик.

— Не знаю, но его слушают, — ответила София.

Это было правдой — пленники прильнули к решёткам и слушали каждое слово говорящего. Когда седовласый мужчина закончил свою речь, то посмотрел на меня и сделал широкий жест в направлении стены с решетками:

— Негесид дю юн руддау би бобл!

— Да, да, сейчас мы всех освободим! — сказал я. — За дело!

— Его светлость просто мастер находить общий язык с аборигенами! — съязвила София.

— Разговорчики в строю! А ну марш на самый верх!

Вскрытие всех решёток заняло около получаса. Можно было бы и быстрее, но деревянные настилы жалобно постанывали под весом бронированных экзоскелетов и передвигаться по ним приходилось с большой осторожностью. Но несмотря на все усилия доски под Виталиком дважды проламывались.

— Кое кому нужно сесть на диету, — не удержалась София.

— И быть такой худой замухрышкой, как ты? — Виталик тоже за словом в карман не лез. — Мужчина должен быть большим и сильным…

— И иметь десяток лишних килограмм! — закончила его мысль София.

Наконец все решётки были вскрыты и народ начал выбираться из своих темниц. Сначала недоверчиво, потом всё смелее и смелее.

Сначала выбирались мужчины, затем, с их помощью, женщины. Некоторые с маленькими детьми на руках.

— Совсем старых тут нет, — заметил я. Самыми взрослыми были пленники лет пятидесяти.

— Никто не любит старое мясо, — пожал плечами Виталик.

— Меня больше интересует, где все подростки? — задумчиво произнесла стоявшая рядом София. — Тут или совсем малыши, либо уже взрослые…

На этот вопрос ответ искать нам было некогда — нужно было выбираться. Освобождение пленников и так затянулась, а нашей главной миссии по захвату трофейной техники никто не отменял.

Мы с Виталиком шли впереди, за нами следовала вереница из трёхсот двадцати пяти бывших узников. София замыкала шествие.

Никакого сопротивления на обратном пути мы не встретили, рано как не было его и в пещере с вратами и гараже.

Стоящие в гараже шагоходы освобождённые обходили стороной — видимо им довелось видеть эти боевые машины в действии.

— С этой частью плана мы покончили, — сказал я. — Виталик, найди, как открываются ворота…

— Постой, ваша светлость, — вдруг сказала София. И снова эти упрямые нотки в голосе.

— Слушаю.

— Мы не можем просто взять и выпустить их.

Я вопросительно приподнял бровь, а Виталик озвучил вопрос:

— Это почему это?

— Их скотина погибла, их урожай сгнил. Снаружи зима. Без пищи они погибнут от голода.

— Может быть тут есть ещё поселения с людьми, где их приютят. Возможно даже город, — возразил я.

— Ещё охотиться можно, — добавил Виталик. — Да и тут пошукать можно, не только же людей ели эти твари?

— Посмотрите на них! Это же земледельцы, не охотники, — парировала София. — А насчёт других поселений… Мы видели то что, видели. Даже если они и есть, то далеко от этой сопки.

Я начинал понимать, куда эта упрямая кареглазая красотка клонит и это мне не нравилось.

— Ты хочешь сказать, что мы в ответе за тех, кого освободили от съедения?

— Именно это, ваша светлость! — кивнула София.

— И что ты предлагаешь?

— Отвести их всех к прорехе.

— Девчонка, ты сума сдурела? — воскликнул Виталик. — Запрещено тащить к нам аборигенов из других измерений! Я на такое не подписывался!

— Предлагаешь дать им умереть с голоду⁈ — вскипела София.

— Я предлагаю дать им самим позаботиться о себе! Это право свободного человека!

— Там грудные дети! Их измождённые заточением матери…

— Так, стоп! — я задушил начавшийся спор.

Освобождённые пленники с любопытством и страхом поглядывали на нас. Их предводитель, тот самый седовласый мужчина, смотрел с беспокойством. Видимо он понимал, что речь идёт о нём и его соплеменниках.

— У нас чуть больше двух суток, потом Шеф уведет отряд и прореху закроют. Смогут эти люди преодолеть сто двадцать верст за два дня по снегу и холоду?

— Конечно же нет, — ответил Виталик вместо замолчавшей Софии. — Даже если мы сообщим и Шеф нас будет ждать, то они, — он кивнул на сидящих прямо на полу людей, — не выдержат этот переход. Взрослые — ещё может быть, при условии, что тут найдётся провизия. Но не женщины с детьми. И всё это не считая нарушения закона о перемещении между прорехами. Шеф точно будет не в восторге!

Виталик закончил свою пламенную речь. За всё время нашего с ним знакомства это был самый большой набор слов, произнесённый им.

Повисло напряженное молчание. Пока я напряженно думал, как поступить в этой ситуации, Виталик и София буравили меня взглядом.

— Опустим пока в сторону лирику насчёт Шефа, — сказал я. — Мы ведь можем довести их до прорехи, но не забирать их с собой. А, скажем, обеспечить их всем необходимым для выживания.

— Ну допустим, — протянул Виталик.

— Не думаю, что полсотни палаток и провиант разорят Дом Басмановых-Астафьевых, — сказала воспрявшая духом София. — К тому же они могут рассказать об этих людоедах. Их база здесь не первый год.

— Но как быть со слабыми?

— На этот счёт у меня есть идея, но сначала нужно послать весточку Шефу, — ответил я, подмигнув Софии. — Пусть не волнуется, что детишки немного задержатся на прогулке!

Мы с Виталиком отправились к воротам. Я мельком бросил взгляд на Софию, и та беззвучно сказала «спасибо».

Пульт, с которого они открывались, находился неподалёку. Безопасность на этой базе была аховая, но, с другой стороны, население, застрявшее в средневековье, не представляло никакой угрозы.

Потыкав наугад несколько клавиш, мы, наконец, нашли нужную.

Тяжелые створки ворот медленно разошлись, открывая нам проход наружу.

— Твою мать, — вырвалось у меня.

— Точнее и не скажешь, — согласился Виталик.

Снаружи завывала сильная метель. Связи с Шефом у нас не было.