Чужой след - Страница 6
Автобус остановился у небольшой чайной. Профессор подхватил рюкзаки — свой и Надин — и торопливо двинулся к дверям.
— Тихон Тихонович! Разрешите мой рюкзак! — попросила Надя.
— Нет, нет, моя милая девушка! — покачал головой профессор. — Может быть, это по-старомодному, но я привык заботиться о дамах…
Он легко выпрыгнул из автобуса и огляделся по сторонам.
— Ба! Вот и старый знакомый! — вдруг воскликнул профессор.
К автобусу, широко улыбаясь, быстро шел плотный старик с загорелым лицом, обрамленным седой бородой.
— Здравствуй, Тихон Тихонович! — радостно воскликнул он, обеими руками пожимая руку профессора. — Снова к нам, значит? Вот и довелось еще встретиться!
— Здравствуйте, Григорий Сидорович! — приветливо ответил Качемасов. — Рад тебя видеть бодрым и здоровым!
— А что со мной сделается? — пожал плечами старик. — Я — как дуб вековой. Буду стоять, пока гроза не подрежет…
— Значит, опять у нас проводником будешь?
— Конечно, Тихон Тихонович! Как получил от вас письмо — так сразу все подготовил, как в прошлом году… И лошадей достал, и все… И в станицу Марухскую выехал, как вы приказали. Встретил там товарища Демидова и его студентов. Сюда их привел…
— Подожди, Григорий Сидорович! — удивился профессор. — Каких студентов? Откуда оказались в Марухской студенты?
— Так с Алексеем Павловичем из самой Москвы приехали… Двое их… Хорошие хлопцы — вежливые, старательные.
— Узнаю Демидова! — рассмеялся Качемасов. — Он шагу ступить не может без того, чтобы не увлечь за собой целую толпу молодежи… — Профессор обернулся к Наде.
Познакомьтесь, Надежда Константиновна, наш проводник Григорий Сидорович Пелипенко… Незаменимый кавказский следопыт…
Пелипенко внимательно посмотрел зорким оценивающим взглядом на Надю и осторожно пожал ее ладонь своей большой, грубой рукой.
— Ну, пошли к линейке, Тихон Тихонович! Там нас Петя — студент — ожидает…
— А где Демидов? — спросил профессор, шагая рядом с Пелипенко.
— Алексей Павлович в горы уехал… С другим студентом, Павлом… — Проводник взглянул на профессора и снова широко улыбнулся: — До чего же я рад видеть тебя, Тихон Тихонович!
Профессор растроганно обнял проводника за плечи.
В проулке стояла линейка с двумя лошадками. На ней сидел худощавый парень в сиреневой майке. Увидев идущих, парень торопливо соскочил с линейки, шагнул к профессору и представился:
— Петр Зотов, студент третьего курса исторического факультета МГУ.
— Как официально! — засмеялся профессор. — Здравствуйте, Петр Зотов! Познакомьтесь с нашей новой сотрудницей — археологом Надеждой Поляковой…
Парень посмотрел на Надю очень голубыми, дерзкими глазами и поклонился резким, коротким кивком головы.
— Садитесь! — пригласил Пелипенко, разбирая вожжи.
Профессор сел рядом с проводником, а Надя и Петр поместились с другой стороны.
— Пошел! — крикнул Пелипенко, и линейка быстро покатилась по мягкой пыльной дороге. По сторонам мелькали беленькие хатки, заборы, деревья.
— Вы из Ленинграда? — тихо спросил Надю Петр Зотов.
— Нет! Я местная… Сотрудница местного краеведческого музея, — ответила Надя. — Как вам нравится у нас после Москвы?
— Да как вам сказать, — замялся парень, — конечно, в Москве и метро, и театры… Но и здесь хорошо. Очень хорошо! Природа великолепная. Впрочем, на нашей советской земле везде хорошо!
Линейка выехала из станицы и свернула на узкую дорогу, ведущую к горам…
Глава 7
Лагерь экспедиции Наде понравился. На большой поляне, окруженной со всех сторон кустами орешника, были разбиты три палатки. Лужайка между ними поросла мягкой, невысокой травкой. Почти сразу же за полянкой вздымались горы. Ближайшие две горы, разъединенные ущельем, казались покрытыми густым зеленым мхом — это кудрявились вершины невысоких, но частых дубов. А за этими зелеными мохнатыми горами возвышался могучий пепельно-серый хребет…
— Лагерь мы разбили здесь, Тихон Тихонович, потому, что это самое удобное место, — пояснил Григорий Сидорович, поглаживая свою седую бороду. — Вода родниковая рядом, до городища — рукой подать, всего метров пятьдесят… Все удобства, так сказать…
— Хорошо, Григорий Сидорович! — одобрительно кивнул головой профессор.
Из отдаленной палатки вышли какие-то люди.
— Вот наши рабочие, — сказал Зотов.
Рабочих было четверо — двое молодых парней, широкоплечих, скуластых, очень похожих друг на друга. Усатый, уже немолодой здоровяк, с длинными пшеничными усами, и худощавый, жилистый человек неопределенного возраста, с сухим мрачноватым лицом.
— Здравствуйте, товарищи! Я — начальник экспедиции Качемасов, — представился профессор. — Будем вместе работать…
Он протянул тонкую крепкую руку.
— Перепелица Захар, — представился один из парней, пожимая руку профессора.
— Перепелица Иван, — в тон ему сказал второй.
— Братья? — заинтересовался Тихон Тихонович.
— Братья! — кивнул Захар Перепелица.
— Терентий Никанорович Затулыворота, — мягкой скороговоркой проговорил здоровяк с пшеничными усами и сейчас же пояснил: — Затулыворота — это моя фамилия, извиняюсь…
Жилистый человек осторожно пожал ладонь профессора своими длинными пальцами, словно боясь причинить боль.
— Здравников моя фамилия… Виталий Здравников, — каким-то сдавленным голосом проговорил он.
— Вы все — местные, товарищи?
— Так точно, товарищ профессор, — и я, и Иван, и Захар — все из Каширской. Колхозники мы, — пояснил Затулыворота. — Очень раскопками интересуемся, вот и отпросились из колхоза с вами поработать…
— А вы? — обернулся профессор к худощавому.
Тот смутился и опустил глаза:
— Я — приезжий, так сказать… Если так выразиться — волею судьбы попал… Но документы все есть, как полагается, — неуверенно пояснил он.
Надя внимательно всмотрелась в его нервное, подергивающееся лицо и подумала:
«Из всех этих славных людей можно подозревать в чем-либо только этого, Здравникова».
— Ну, если есть документы, значит все в порядке! — мягко проговорил профессор, с некоторым удивлением взглянув на Здравникова. — До завтра — отдыхайте, товарищи… А завтра приступим к работе…
Он повернулся и своим стремительным, легким шагом направился к палатке, стоящей слева от него.
— В этой палатке мы с товарищем Демидовым и студентами помещаемся, — сказал Пелипенко. — Вам другая, правая палатка предназначена… А вот где барышню разместим — не знаю…
— Надежда Константиновна, я думаю, поместится со мною, — обернулся профессор. — Палатку можно перегородить…
— Если я вас не стесню, Тихон Тихонович…
— Что вы, Надежда Константиновна… Я очень люблю молодежь… А сосед я спокойный, покладистый… По свидетельству очевидцев, ночами не храплю. Ничем вас беспокоить не стану…
Профессор откинул полу палатки и пропустил вперед Надю.
— Дворец, настоящий дворец! — восхищенно сказал он, входя за нею внутрь. — Нигде мне так хорошо не спится, как в палатке! Люблю кочевую жизнь, люблю запах костра и свежий ветерок. Есть, видать, во мне беспокойная скифская кровь.
Пелипенко принес еще одну койку-раскладушку и постельные принадлежности.
— Ну, располагайтесь, отдыхайте, Тихон Тихонович, — заботливо проговорил он. — Студент наш сейчас обед сварит, чаек вскипятит… Отдыхайте пока!
— Да я не устал, Григорий Сидорович…
Качемасов принялся распаковывать свой рюкзак. Сухое загорелое лицо его выражало полное довольство, карие глаза блистали молодым, веселым огоньком. Профессор даже запел высоким дребезжащим тенорком:
Взглянув на Надю, Качемасов вдруг оборвал пенье и весело рассмеялся: