Чужой против Хищника: Армагеддон - Страница 15

– В самом деле? Точно?

– Что не так, Чаллар? Боишься? – поддела она его.

Он подплыл к ней в своём стеклянном чане, полностью наполненном питательным гелем. У него отсутствовали обе ноги и рука, а та, что осталась, высохла. Гель был в основном чистым, за исключением нескольких отслоившихся лоскутков кожи и других выделений, плавающих вокруг тела. Иногда от преломления света казалось, что его зрачки расширяются или суживаются. Вот уже почти четыре десятилетия он не дышал воздухом.

Но его характер мало изменился за это время.

– Я слишком стар, чтобы бояться.

– Хорошо. Скоро генерал Масима приступит к наступлению на Мир Уивера, если уже не напал на него. Дождавшись ответной реакции по всей Сфере, мы совершим прыжок.

– Ну, значит у нас в запасе всего лишь несколько дней, – сказал Чаллар, и глаза его карикатурно расширились, как у удивлённого ребёнка. Гель вокруг него пошел пузырьками. – Уж слишком долго мы путешествуем, пора бы и закончить.

– Я тоже думаю, что скоро всё закончится, но пока не время праздновать, – сказала Малони. – И для тебя, Чаллар, у для меня в Солнечной системе найдётся работа. По моим расчётам мы должны вынырнуть на её окраине, у станции «Харон». «Макбет» разделится на отдельные корабли. Я хочу, чтобы ты возглавил два из них и напал на станцию. Порази Колониальных морпехов прямо в сердце, разбей их базу, и тогда они уже не будут представлять совсем никакой угрозы.

Чаллар улыбнулся и кивнул.

– Я возьму с собой три тысячи солдат.

– Возьми пять тысяч. В главных трюмах «Макбета» хранится в десять раз больше.

– А ты?

– Я возглавлю четыре корабля и направлюсь к Земле. Ещё шесть будут кружить по системе под командованием основателей Ярости.

– Ты не доверяешь Кораблерождённым? Я думал, что ты тренируешь их специально ради этой миссии. Они будут разочарованы.

– Кораблерождённые возглавят наземные атаки вместе с генералами. Для каждого члена Ярости найдётся своя задача. К концу года в наших руках окажется вся Солнечная система.

– Хорошо, – вздохнул Чаллар.

В его голосе порой проскальзывали отголоски эмоций, хотя в остальном это был совершенно электронный голос. Он посмотрел в иллюминатор на Искру, завершавшую свою работу над дырой, через которую им предстояло совершить финальный прыжок.

– Мы ждали так долго. Теперь нас ничто не остановит.

«Надеюсь», – подумала Малони, но она никак не могла окончательно избавиться от опасений. Александр так ещё и не поймал Лилию, а ведь в её крови хранилась очень ценная информация, которая могла попасть в руки «Вейланд-Ютани». В таком случае специалисты компании быстро исследуют передовые технологии и разработают план обороны.

– Госпожа! – Карет практически вбежал в каюту, чем немного удивил её. – Мы получили подпространственное сообщение от генерала Масимы. «Аарон-Персиваль» вышел на орбиту Мира Уивера и приступил к атаке.

По телу Малони пробежал холодок, даже несмотря на то, что она была погружена в гель. Значит, наконец-то началась настоящая резня.

– Прекрасно, – сказала она, улыбаясь. – Великолепно. Отправь сигнал всем кораблям. Выдвигаемся через два дня. Водсворту и Основателям потребовалось несколько столетий на то, чтобы преодолеть то расстояние, которое мы преодолеем за несколько мгновений. Он держал свой путь в тайне. Нас же ждёт триумфальное возвращение.

Разные районы Мира Уивера

2692 год н. э., декабрь

Джемайма Джонс с детства мечтала стать исследовательницей. Она происходила из семьи потомственных первопроходцев – по крайней мере, так она говорила всем своим знакомым, а родители её не возражали. В далёком 2000 году женщина по имени Трейси Джонс почти за три месяца пересекла Антарктиду – одна, без всякой помощи. Джемайма даже хранила старую, почти семисотлетнюю фотографию молодой Трейси в яркой голубой куртке с натянутым на глаза капюшоном: открытые участки лица её покрыты инеем, но, несмотря на это, губы её расплываются в самой широкой улыбке, какую только видела Джемайма.

«У тебя её улыбка», – сказала мама, впервые показывая ей эту фотографию.

Но её родители почти не интересовались своими далёкими предками. Джемайма распечатала фотографию и с тех пор всегда хранила её с собой. Были у неё и другие фотографии. Натан Джонс, один из первых колонистов Марса в 2044 году. Ангарад Джонс, ботаник, прожившая последние десять лет жизни на спутнике Европа, прежде чем трагическое столкновение с кометой не разрушило её исследовательскую базу в 2203 году. Лейтон Джонс, пилот, предположительно ставший пиратом и погибший в стычке с Колониальными морпехами в 2393 году. И многие другие. Некоторые из них действительно были её предками, остальные же просто однофамильцами.

Но они все вдохновляли Джемайму.

Она станет ещё одним известным Джонсом-исследователем. Вполне возможно, даже пойдёт по стопам первой в списке Трейси Джонс, потому что они с родителями поселились на покрытым снегом холодном северном побережье Эллии. Эллия, крупнейший континент Мира Уивера, протянулась почти на шесть тысяч миль в длину и на четыре тысячи миль в ширину с севера на юг. Исследовательская база, на которой помимо их семьи жило ещё несколько знакомых, называлась Край Мира и располагалась на самом северном полуострове. Далее на две тысячи миль, до самого полюса планеты, простирался неизведанный океан.

После пятнадцати суток непрерывного снегопада небо над ними наконец-то засияло чистым голубым цветом.

– Ниббс! – позвала Джемайма.

На дальнем краю заснеженной поляны что-то зашевелилось, а потом из сугроба выскочила собака.

Когда пятнадцать десятилетий назад в Мире Уивера высадились первые колонисты, им не разрешили привезти с собой чужие для местной экосистемы виды. Этот строгий закон соблюдался до сих пор, хотя теперь главную опасность для первозданной жизни планеты представляли девять миллионов человек, не оставившие ни одного нетронутого уголка в попытке изучить чудесную флору и фауну.

Весьма полезным для исследователей и колонистов оказался местный аналог крупного рогатого скота, источник пищи и материалов для одежды. Чуть позже обнаружили местных собак – похожих на волков, умных и дружелюбных существ, из которых выходили идеальные домашние животные.

Ниббс бросился к ней по снегу, восторженно виляя хвостом. Джемайма засмеялась и бросила в него снежком. Пёс высоко подпрыгнул и попытался поймать снежок, но тот лишь рассыпался в его пасти. Ниббс приземлился, встряхнул головой и снова побежал к ней.

– Джем! Мы скоро возвращаемся! – крикнул её отец.

– Хорошо, папа.

– Мы идём на пляж собирать последние образцы. Ты побудь пока здесь, с конвоем.

Джемайма помахала рукой матери и отцу. Они помахали в ответ. На всех были плотные комбинезоны, напоминавшие ей о Трейси Джонс с фотографии.

Они находились на этом берегу уже восемнадцать дней. Пятьдесят взрослых и тринадцать детей разбились на группы и собирали образцы флоры, фауны и геологических пород, составляя карту местности. Дело это было нелёгким из-за начавшегося почти сразу же после их приезда снежного шторма, но по крайней мере это было удивительное приключение в одном из самых чудесных мест планеты.

Холмы на юге постепенно переходили в далёкие горы со снежными вершинами, мимо которых они проезжали по пути сюда. На севере лежало море, бесконечное и полное тайн.

На пятый день Джемайма первой разглядела группу огромных животных в нескольких милях от берега. Их гигантские щупальца хватали пролетающих над водой птиц, а из их гладких округлых спин, время от времени показывающихся над волнами, вздымались струи воды и пара. Отец предположил, что в длину эти создания более пятидесяти ярдов. С тех пор их не видели.

– Сидеть! – скомандовала она Ниббсу.

Запыхавшийся пёс плюхнулся в снег, почти зарывшись в него с головой. Джемайма рассмеялась. Иногда в глазах животного был заметен зарождавшийся разум, а иногда отражалось нечто совсем непонятное, что до сих пор немного беспокоило её. Мать иногда говорила: «Не знаю, уж кто с кем играет!»