Чужой очаг (СИ) - Страница 27
– И тебе было трудно купить ребенку собаку? – возмутился я.
– Гарри, когда бы он ей занимался? Почти весь год в школе, на каникулах поездки к родственникам во Францию. Это нереально. Тем более у нас павлины. Их нельзя нервировать, иначе у них перья выпадают.
– Люциус, это жестоко лишать ребенка общения с животными.
– Лошади, совы, павлины, – перечислил тот, – неужели мало?
– Гарри, – вернувшийся Драко хлопнул меня по плечу, – вот видишь, как тяжко мне жилось? Говоришь: хочу собаку, а тебе – погуляй по саду, полюбуйся на гордость Малфоев – павлинов, это круче. Зато теперь, – за пазухой у него что-то зашевелилось, – мне наконец-то подарили щенка. Это Бьюти.
– Мне кажется, что это кобель, – задумчиво произнес Люциус и налил себе еще бренди.
– Тебе не кажется, – развеселился Драко, – щенков шесть, кличек три. Кому как повезло. В этот раз честь быть красоткой выпала этому пацану. Гарри, вы бы хоть разноцветные ленточки на них прицепили, а то ребенок не очень разбирается, кто там девочка, а кто мальчик.
– Ага, завтра же, – согласился я и зевнул.
– Осторожнее с выбором отличительных признаков надо быть, а то Сэмми запросто их может переназвать по цвету лент.
– Голубой! Зеленый, ко мне! – продолжал веселиться Драко.
– Красный, фу! – поддержал я, Люциус негромко рассмеялся.
Скучный официальный обед благодаря Сэмми и щенкам неожиданно перерос во вполне милый семейный вечер.
========== Глава 20 ==========
– Люциус, а зачем тебе все-таки мантия была нужна? – я зевнул и немного приподнялся с размеренно колыхающейся груди мужа, чтобы посмотреть ему в лицо. Ну не верил я в пространные объяснения, интуиция кричала, что все не так, эмпатия тоже давала понять – не врет, но не договаривает.
– Гарри, если ты мне не доверяешь, то я больше не стану к ней притрагиваться, – Люциус поджал губы.
– Доверяю, – ответил я, – но интере-есно, – подавить новый зевок не удалось.
– Спи, завтра поговорим. Расскажу о планах, так и быть.
– А Драко сегодня был такой ми-илый, – я положил голову обратно и погладил шелковистую кожу на груди мужа.
– Собаки его покорили. И твой племянник тоже. Он всегда хотел братика или сестричку. Пока своих детей нет, наверное, с удовольствием будет возиться.
– Так странно…
– Что странно? – он попытался заглянуть мне в глаза.
– Вы как будто совсем другие, как будто не те люди, которых я, – тут я вовремя спохватился, что слово «презирал» может задеть гордость Малфоев или обидеть и заменил нейтральным: – знал.
– Семья – это святое, – его ладонь потрепала меня по макушке, пальцы зарылись в волосы и помассировали кожу головы. Неожиданная и очень приятная ласка, – в кругу семьи можно быть самим собой: уязвимым, открытым, слабым… Найти поддержку и понимание. И каждый Малфой жизнь отдаст за своих родных, сделает что угодно для счастья.
Я молчал. Обдумывал и, кажется, начинал кое-что понимать. Незнакомое тепло разливалось внутри, затапливая, как весенний паводок, поднимаясь выше и выше, заставляя глаза наливаться непривычной влагой.
– Спокойной ночи, – прошептал я, стараясь не выдать своего состояния и тихо сполз на подушку, где можно было беспрепятственно и незаметно вытереть мокрые дорожки слез.
– Спокойной, – Люциус прижался ко мне со спины и обнял. Хорошо-то как!
– Ты завтра мантию не бери, я собираюсь в Хогвардс наведаться, – почти засыпая, произнес я.
– Спи, завтра поговорим, – последним, что я почувствовал, прежде чем провалиться в сон, были теплые губы на шее.
Утром Люциус обнаружился в кровати рядом. Читал. Я неприлично вытаращился и уставился на него с немым удивлением: очки на аристократическом носу поразили до глубины души.
– Тебе идет, – хриплым со сна голосом проговорил я.
– Гарри, – Люциус небрежным движением снял очки и положил рядом на столик, – это специальный артефакт для чтения книг, защищённых родовой магией.
Мне снова стало стыдно за свою дремучесть. Пришлось срочно переводить разговор на другую тему:
– А что ты хочешь найти?
– Не знаю. Пытаюсь понять, как отреагирует твоя нестабильная магия на попытку совершить ритуал. Пока ничего похожего в фамильных хрониках не обнаружилось, и как бы ни хотелось побыстрее ввести Сэмми в род, наверное, стоит повременить.
– Я тоже думал об этом, – сознался я, – и тоже боюсь. Как долго можно тянуть?
– В принципе, раз ребенок появился на родовом гобелене, то никто не вправе его отобрать. Любая попытка такого рода чревата магическим откатом. Однако в Министерстве сейчас сам знаешь кто у власти, и на ключевых постах – магглорожденные, предатели крови. Эти могут просто не знать. Поэтому бы желательно прикрыться официальными бумагами.
– Бумагами? – со сна я соображал не очень хорошо.
– После проведения ритуала в соответствующем отделе министерства появляется необходимый документ, который регистрируется, и копия высылается главе рода, – Люциус не уставал отвечать на мои «пространные» вопросы.
– Угу, – я задумался: нет, все-таки в нашем мире не все ладно. Нужно на самом деле менять систему образования и реально заниматься проблемами магглороженных и маггловоспитанных волшебников. Вводить новые курсы, объяснять, что значат рода и ритуалы, что маги не могут быть темными или светлыми, что это всегда соединение противоположностей. Дать понять, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Тут я вспомнил, конечно, Гермиону с ее дикими идеями освобождения домовых эльфов – тоже ведь звенья одной цепи.
– Гарри, завтракать будем?
– Что? – я так основательно выпал из реальности, что растерялся от простейшего вопроса.
– Завтракать будем здесь или спустимся в столовую? – терпеливо повторил Люциус.
– А Сэмми?
– Его уже покормили. Дети встают рано, в отличие от некоторых взрослых магов, – подколол Люциус.
– Тогда здесь, – решил я, – скажи Кричеру, а я пока в ванную.
Умыться, побриться, почистить зубы – все это времени много не занимает, и минут через десять я вернулся в спальню, чувствуя себя сравнительно бодро:
– Ну-с, чем нас сегодня побалует Кричер? – потер я руки в предвкушении завтрака.
– Овсянка, тосты, абрикосовый джем, чай и сок, – перечислил Люциус, оглядывая накрытый стол.
– Шикарно, – пробормотал я, Кричер оставался верен себе всегда: если не указать точно, что ты хочешь получить в качестве еды, получишь что-нибудь жутко полезное, традиционно и совершенно невкусное.
– И о чем же ты так усиленно размышляешь? – поинтересовался Люциус под конец завтрака, медленно помешивая ложечкой чай.
– О том, что надо поговорить с Дамблдором, – смысла говорить неправду не было, – но перед этим нужно кое-чем запастись.
– Чем же? – Люциус чуть наклонил голову и вперился в меня немигающим взглядом. Почему-то я почувствовал себя неуютно, ощущая его странную насторожённость. Любопытство, интерес, волнение наконец было бы вполне обоснованным в данной ситуации, но совершенно нелогичное напряжение сбивало с толку. Я нахмурился. Анализировал.
– Гарри, – поторопил он меня.
– Я подумал, что некоторые весомые аргументы не помешают, – обтекаемый ответ не понравился Люциусу.
– И что же это за весомые аргументы? Ты отдаешь себе отчет, что разговор с портретом скорее всего ничего не даст? Один шанс из тысячи, что удастся пролить свет на нужные факты.
– Придется понадеяться на мою везучесть, – пожал плечами я.
– Гарри, я считаю, что нужно четко спланировать беседу. Подобрать формулировки, выстроить аргументы наиболее выгодным образом…
– Люциус, ты меня с кем-то путаешь. Я Гарри Поттер, гриффиндорец. Планы и стратегии, знаешь ли, не про меня.
– Ты министр! Ты не можешь…
– Что не могу? Работа министра скучна и уныла до безобразия. В основном законопроекты, подготовленные другими, выступления с речами, написанными не мной, и представительские функции. Типа витрина магмира – смотрите, как у нас все здорово. Живите спокойно и радуйтесь, – да, все вот так до безобразия просто, и кто бы знал, как оно все мне надоело.