Чужое зверье - Страница 7
После его рассказа в вагоне разговоры стихли, ребята тихонько обсуждали сведения, которые им рассказали. Пожилой солдат вернулся на свое место, а потом задремал, как почти все остальные пассажиры теплушки.
У Алексея сон вдруг прошел, он вспомнил своих товарищей по стрелковой роте, где служил два года войны до перевода в СМЕРШ. Их лица, их разговоры во время перерывов между атаками, как спали в землянках плечом к плечу, шли в атаку цепью, прикрывали друг друга во время наступления, согревались от холода и дождя под одной плащ-палаткой. Как можно представить, что этот человек, твой друг и товарищ, вдруг предаст тебя, отправит под пули всю роту, пойдет ради банки тушенки на предательство? А если вдруг кто-то из них попал в плен к фашистам, смог сбежать и оказался бы в фильтрационном лагере… То неужели он, Алексей Савельев, считал бы его немецким предателем и изменником Родины? Как поступить в такой ситуации?
Тяжелые мысли не давали ему уснуть. Младший лейтенант тяжело вздыхал, ворочался с боку на бок, пока глубоко за полночь мерный такт колес не укачал его. Коротко остриженная голова его склонилась на грудь, парень забылся в коротком тревожном сне. Он, как тонкая паутина, опутал его, но то и дело рвался, возвращая контрразведчика в душный вагон с сотней людей.
Спасаясь от тесноты и тяжелого духа, уже перед прибытием пассажиры теплушки приоткрыли двери. Через широкую щель холодный воздух хлынул внутрь. Дышать им было приятно, свежесть утра смешивалась с резким запахом пропитки для шпал, отчего казалось, что война где-то совсем далеко и военные возвращаются на этом составе домой к семьям и любимым.
Неожиданно на повороте состав начал замедлять ход, хотя за деревьями крыши домов едва были видны тонкими черными полосками. Вдруг из леса к теплушкам хлынула толпа людей: солдаты тащили носилки с ранеными; девушки-санинструкторы помогали ходячим пациентам идти, подставляя хрупкие плечи; женщина в черной ватной куртке и белом чепчике с красным крестом подгоняла всех, чтобы быстрее шли к вагонам.
Машинист поезда бежал вдоль состава, выкрикивая с явной тревогой в голосе:
– Всем выйти из вагонов! Конечная остановка! Всем пассажирам покинуть вагоны! Немедленно!
– А что случилось?
– Так до станции не доехали же, товарищ!
– Совсем выходим? С вещами?
Суматоха и гвалт затихли мгновенно, когда воздух разорвал резкий и одновременно тоскливый вой сирены – воздушная тревога!
Когда она оборвалась на несколько секунд, рослая девушка с повязкой санинструктора, чтобы остановить общую суматоху, прокричала хрипло во все горло:
– Товарищи, которые прибыли, срочно покиньте вагоны. Состав не пойдет до станции из-за авианалета! Нам срочно надо погрузить раненых и отправить поезд назад! Помогите нам, пожалуйста! Быстрее, надо всех пациентов посадить в вагоны!
Алексей бросил свой вещмешок под ближайший куст, спрыгнул на землю и кинулся к девушке. Он перехватил с ее плеча на свое плечо руку раненого, который с трудом ковылял на одной ноге, опираясь на самодельный костыль. Вместо второй ноги у него висел обрубок, укутанный в окровавленные бинты.
Санинструктор ловко вынырнула из-под руки искалеченного бойца:
– Во второй вагон, ходячих во второй! Ведите!
Ее застиранный медицинский чепчик зацепился за край ватника на больном и слетел на землю. На свободу вырвался ворох золотистых кудрей, их разметал ветер, словно переливающиеся лучи солнца.
На несколько секунд контрразведчик застыл, ослепленный великолепной красотой блистающих золотом и солнечными бликами прядей.
В чувство его привел окрик девушки. Она подхватила шапочку с земли и ловко упрятала под нее свои роскошные волосы:
– Ну что же вы стоите?! Быстрее, юнкерс уже над городом!
Снова завыла сирена, суматоха усилилась. Сотни раненых, которые скрывались в лесочке, теперь пытались самостоятельно или с помощью прибывших бойцов добраться до вагонов. Солдаты и офицеры, побросав свои вещи, помогали, тащили, подсаживали.
Санинструкторы бегали между людьми, распределяя потоки:
– Ходячих во второй!
– Битком уже, в третий тоже пускай их садят!
– Уже хоть куда, девочки! Быстрее давайте! Немец в небе уже! Заметит нас!
– Успеем, успеем! Он опять на восточную ветку все скинет!
– Осторожнее, не уроните его! В вагон помогите поднять!
– Быстрее, быстрее! Давайте, давайте! – подгоняла всех старший фельдшер.
Младший лейтенант Савельев дотащил на себе одного раненого. После чего запрыгнул в вагон и принялся принимать тяжелых пациентов, которых на одеялах и кусках брезента затаскивали в теплушки, затем укладывали рядами на полу. Он слышал, как небо тяжело загудело над головами людей.
Лейтенант Савельев вскинул взгляд на секунду в небо, когда тянул угол очередных импровизированных носилок. В небе кружил немецкий «разведчик» Focke-Wulf Fw 189 Uhu, который они на передовой называли «филин». Его появление означало только самое худшее – авианалет или артиллерийский удар. Но им ничего не оставалось, как продолжать дальше погрузку. Как понял Алексей, авианалеты стали уже здесь привычными, все действовали слаженно и быстро.
Только одно спасало сейчас пассажиров состава от массовой гибели – то, что удары немцы наносили по другому участку железной дороги. Поэтому для маскировки остановку, высадку и посадку отъезжающих сделали специально под прикрытием лесного массива подальше от станции.
И тем не менее обмануть люфтваффе не удалось. В небе загудел тяжелый юнкерс, ударила артиллерия. Однако гул не стих – мимо!
У Савельева вдруг екнуло все внутри от дурного предчувствия. Он сиганул на землю и кинулся к машинисту, который уже закрывал двери наполненных вагонов:
– Немедленно уводи состав, сдавай назад!
Тот закрутил головой, ткнул перемазанной в саже рукой в кучку людей у деревьев:
– Еще не всех погрузили!
– Уводи! – неожиданно для себя заорал Савельев и со всей силы дернул машиниста за рукав прокопченной робы. – Это приказ, немедленно сдавай назад! Нас заметили, люфтваффе заметил состав! Уводи дальше в лесной массив! Остальных потом заберем!
Он кинулся к раненым и санинструкторам, торопливо шедшим от полосы лесного массива к насыпи:
– Назад, назад. Остановите посадку! Нас заметили, сейчас будет авиаудар сюда! Уходите в лес к деревьям! Быстрее!
Его слова сделали свое дело, женщины остановились в растерянности. Паровоз в это время дернулся и медленно принялся толкать вагоны назад. Часть теплушек скрылась под густыми ветками деревьев, которые подходили все ближе и ближе к рельсам, смыкаясь в природную арку своими ветвями.
Младший лейтенант кинулся на помощь Златовласке, как он мысленно теперь называл девушку с золотистыми кудрями. Девушка одна с трудом тащила по земле одеяло, на котором стонал высокий и широкоплечий мужчина, обмотанный бинтами до пояса.
Алексей едва успел протянуть руки и подхватить другой край носилок, как над головой оглушительно завыл юнкерс.
Зеленые глаза напротив расширились от ужаса:
– Ложись!
Они рухнули на землю под утробный стон летящей бомбы. Взрыв и удар волны от упавшего снаряда. По голове будто ножом резанули, уши взорвались пульсирующим звоном. Из-за страшной боли мир вокруг расплылся в серую массу. По телу будто ударило огромным молотом, да так сильно, что остановилось дыхание. На несколько секунд младший лейтенант Савельев потерял все ориентиры, смешались небо и земля, будто в жуткой смертельной карусели. Он протянул руку, пытаясь нащупать что-нибудь рядом с собой. Его пальцы утонули в массе волос, рядом голос Златовласки простонал:
– Помоги им! Спаси!
Парень затряс головой, пытаясь избавиться от тумана перед глазами и шума в ушах. В нескольких сантиметрах от него на земле лежала девушка с золотистыми кудрями. Шапочка с нее снова слетела, пряди разметались по земле, но теперь их невероятная красота была залита кровью.
Умирающая девушка шептала без остановки, не сводя с него стекленеющего взгляда: