Чужое сердце или проклятуха поневоле (СИ) - Страница 23

Казалось, что собиралась с духом я долго, но по факту не знаю, сколько именно времени прошло. Открыв глаза, я выдохнула от облегчения, потому что была ещё жива. А ещё потому, что лжепророку было не до меня, пусть он до сих пор и не отпустил мои волосы. Главарь сектантов свободной рукой пытался отбиваться от Хана. Я услышала знакомое рычание, как только уши снова адаптировались к воздушному пространству. Пёс вцепился в руку врага, ту самую, что держала нож, и с воодушевлением пограничной собаки грыз добычу, мотыляя ей во все стороны. Лжепророк, наконец, выпустил мои волосы, поняв, что ему сейчас нужны обе руки, и ударил кулаком Хана вбок. Пёс взвизгнул, отпустил добычу и повалился на мостки. Сектант оскалился и занёс над Ханом руку с ножом, а я в бессилии зажмурилась, чтобы не видеть того, что случится дальше.

Надо было не глаза закрывать, а уши затыкать, потому что дальше случился выстрел. За громогласным плевком свинцом последовали короткий удивлённый вскриком и глухой звук удара о мостки. О дерево бумкнуло так, будто мешок картошки кинули без подобающего уважения к корнеплоду. Я, осмелев, открыла глаза. Лжепророк отползал по мосткам поближе к берегу, окровавленной ладонью держась за плечо, а Хан из последних сил полз в мою сторону. Я развернулась в воде, чтобы найти источник выстрела. По направлению к нам с псом, вдоль берега озера почти бежал Витя. Живой, зараза. Ну вот все снова и в сборе и от этой мысли на тело накатила ватность облегчения. Я, всё ещё стоя по пояс в воде, придвинулась поближе к краю мостка и погладила Хана по голове, а он лизнул меня прямо в нос. И это была бы очень милая сцена, если бы моя нога под водой обо что-то не споткнулась. Глеб! От моего случайного удара тело здоровяка, привалившегося сниной к одной из опор мостков, полностью сползло в воду.

Я нырнула за Глебом, плевать, что не умею плавать, воды то по пояс. Оказывается задерживать дыхание и опускать голову под воду не так уж и страшно, когда в любой момент можешь выпрямиться и глотнуть воздуха. На уровне бедра мне удалось нащупать что-то. Я потянула, потащила. Сколько Глеб уже был под водой? Минуту? Меньше? Больше? Я не знала. Всё это происходило будто в замедленной скорости, как показывают в кино. На привычное чувство времени рассчитывать не приходилось. Показалось, что я нащупала голову Глеба. Вытащила мужчину из воды, но он не показывал признаков жизни. Глубина давно осталась позади. Я уже тащила тело по колено в воде. Чем дальше, тем становилось сложнее. Глеб был крупный мужчина и очень тяжёлый. Очень. Боковым зрением я заметила, что Витя бежит ко мне. Хан между тем дополз до берега и распластался на песке.

Витя с шумом вбежал в воду рядом со мной. С плеском, хлюпаньем и, возможно, матом. Не думала, что когда-нибудь буду так рада его видеть. Наставник помог мне вытащить здоровяка Глеба на берег, уложить тело, и тут же оттолкнул. Я повалилась на спину, немного отдышалась и, утратив необходимость держать себя в руках, зарыдала. Ко мне подполз Хан и положил голову на грудь, отчего я зарыдала ещё сильнее. Кажется, Витя откачивал Глеба в лучших традициях спасателей из известного сериала. Вокруг уже почти стемнело, но света от часто расставленных факелов хватало, чтобы мы все хорошо видели друг друга. А ещё, кажется, горели мостки. Наверное, лжеророк во время борьбы с нашим героическим псом бросил факел неудачно. Кстати, а где эта тварь?

Лучезарный отполз недалеко, оставив за собой полосу крови, как самый натуральный недобитый таракан. Сейчас он лежал тихо, не двигаясь, не представляя опасности. Моя рука неустанно гладила пса по голове, который тоже лежал спокойно. Хороший всё-таки пёс, как выберемся из этого всего бардака, куплю ему самую свежую телячью вырезку, что найду или ещё что-нибудь придумаю. Надо с ним подружиться. Главное — выбраться. Я плохо видела, что Витя делал с Глебом, но облегчённо выдохнула, сквозь не просохшие ещё сопли, когда услышала долгожданное: «будет жить». Пока сегодня, кажется, никто не умер. Я потеребила Хана за ухо, но он не отозвался.

— Хан, ты что? — робко позвала я пса, чем привлекла внимание его нынешнего хозяина.

— Убери руку, — потянувшись с животному, попросил меня Витя, который до этого лежал на берегу по правую сторону от меня.

Я послушно сделала, что меня просили, и даже немного отползла наверх, чтобы освободить доступ. Голова Хана безжизненно съехала вниз.

— Да твою ж мать, — сделал выводы Витя о положении дел.

— Что с ним?

— Не видишь сама? Умирает, — злился мужчина.

— Нет, нет, нет, он не может, — отказалась верить я.

Витя с трудом поднялся и обошёл меня. Я мельком кинула взгляд на Глеба, который лежал на траве и глубоко дышал, во сне, как мне показалось. Хан всё ещё лежал неподвижно, не подавая признаков жизни. Витя сел около него на колени и уложил пса набок. Даже в тусклом свете я видела бурое пятно на белой шерсти. Оно было большим, больше мужских ладоней, которые опустились поверх. Витя закрыл глаза. Он сидел так минут пять, а, может, десять, но ничего не происходило. Витя так сидел, сидел, сидел, а потом повалился на спину. Хан при этом движении приподнял голову и не без труда, но поднялся.

Чудесно. Я погладила пса по мягкому уху и подползла к Вите. А с этим что? Уснул? Я толкнула мужчину, но он не отозвался. Толкнула сильнее, но эффект был тот же. Это уже ни в какие ворота!

Как там надо пульс проверять? Двумя пальцами вроде. Куда ж я их в рот сую, это для другого. Так, надо найти место под подбородком, где в кино проверяют пульс. Что ж он так лежит неудобно, голову ещё запрокинул. Так, вроде место правильное, но пульса нет. Без паники, Соня! Может, выше надо или ниже, или надавить? Попробую ещё раз, но всей ладонью, чтобы зона покрытия моего «пульсометра» была больше. Вот, кажется есть пульс! Или мне показалось?

Я почувствовала шевеление поблизости и через мгновение рядом с моей рукой, разыскивающий пульс Вити, появилась собачья морда. Пёс, который совершенно точно уже перешёл в разряд моих друзей, сейчас был всецело поглощён улучшением самочувствия нынешнего хозяина. Когда Хан принялся самоотверженно лизать Вите лицо, стало уже по-настоящему тревожно. Не мог же наставник умереть? С его стороны это было бы настоящим свинством. Да и двух мертвецов моё сонное царство уже точно не потянет. А то, что наставник первым делом заявится ко мне в сон, если действительно умер, отчего-то сомнений не было. Я не была уверена, что нащупала пульс, возможно, это мои собственные руки дрожали, но хотелось верить, что пальцы почувствовали именно биение сердца.

— Да живой он, живой, просто из грибницы рано вытащили, да он ещё и все силы слил, дурак, — услышала я откуда-то сзади знакомый голос.

Хан оторвался от хозяина и мгновенно зарычал. Маленькая юркая тушка взбежала по моей спине на самую верхнюю точку из сейчас доступных. Ну, наконец-то!

— Пепи!

— Во всей красе, — отвесил мне поклон чумовой.

Хан не переставал рычать, позабыв об «исцеляющем» вылизывание хозяина. Никаких активных действий пёс не предпринимал, как и в прошлый раз, но был напряжён и готов к броску. Мне вдруг подумалось, что может это так Хан выражает свою гражданскую позицию, такую же как и у хозяина. Витя чумовым не доверял, о чём и поспешил бы напомнить, будь в сознании, но сейчас лежал на спине, не двигаясь. Ну, по крайней мере со слов Пепи, наставник был жив.

Итак, что мы имеем? Вечер. Озерцо. Плещется рыбка. Горят факелы. На небе начинают проявляться звёзды. По ту сторону озерца чернеет острыми пиками вершин лес. На берегу распластались два мужика без признаков жизни, рычит собака-подранок, истерит девица, на плече у которой сидит какой-то пушной зверёк. Красота. Пейзаж достойный холста.

— Что тут вообще происходит? — наконец задала я вопрос, который больше всего интересовал меня последние дня три.

— Твоя агрессивная собака на меня рычит, — невозмутимо констатировал Пепи, покрепче цепляясь лапками с коготками за мою куртку.