Чужеземец - Страница 50

— То есть он мог доказать, что это не ты?

Это походило на хорошую новость, о чем я и сказала. Джейми кивнул.

— Ну да. Хотя слово дезертира не много значит. Но все равно, с этого можно было начинать. По крайней мере я сам мог выяснить, чья это работа. И пока… в общем, я не знал, как мне вернуться в Лаллиброх. Это все равно что пересечь Шотландию без риска быть повешенным.

— Отличная мысль, — сухо бросила я. — Но как сюда оказались втянуты Маккензи?

Последовал запутанный анализ семейных отношений и союзов клана. Когда дымок рассеялся, выяснилось, что Френсис Маклин был каким-то родственником со стороны Маккензи, и он передал слова Хоррокса Каллуму, а тот, в свою очередь, отправил Дугала, чтобы он связался с Джейми.

— Так он и оказался рядом с тем местом, где меня ранили, — заключил Джейми. Он помолчал, прищурившись на солнце. — Потом я часто думал, не он ли сам это сделал?

— Ударил тебя топором? Твой родной дядя? Какого черта?

Джейми нахмурился, решая, сколько еще можно мне сказать, и пожал плечами.

— Я не знаю, как много тебе известно про клан Маккензи, но думаю, что ты не могла несколько дней провести с Недом Гованом и ничего о них не услышать. Нед не в состоянии долго об этом молчать.

И кивнул в ответ на мою улыбку.

— Да ты и сама видела Каллума. Всякий скажет, что он не доживет до старости. А малышу Хеймишу еще и восьми нет, так что он не сможет руководить кланом как минимум десять лет. И что произойдет, если Каллум умрет до того, как Хеймиш будет готов? — выжидающе посмотрел он на меня.

— Ну, думаю, лэрдом станет Дугал, — медленно произнесла я, — во всяком случае, до тех пор, пока Хеймиш не подрастет.

— Ага, верно, — кивнул Джейми. — Но Дугал — это не Каллум, а в клане полно тех, кто не пойдет за ним с великой радостью — если, конечно, будет выбор.

— Понимаю, — все так же медленно произнесла я. — А выбор — это ты.

Я внимательно посмотрела на него и вынуждена была признать, что вероятность велика.

Внук старого Джейкоба. Маккензи по крови, пусть даже только с материнской стороны. Большой, привлекательный, хорошо сложенный, весьма сообразительный, с семейным умением управлять людьми.

Он сражался во Франции и доказал, что может возглавлять людей в битве — очень важное соображение. Даже цена, назначенная за его голову, не будет непреодолимым препятствием — если он станет лэрдом.

Англичанам хватало неприятностей в горах — постоянные небольшие мятежи, набеги на равнины, воюющие кланы — и они не рискнут вызвать серьезное восстание, обвинив вождя крупного клана в убийстве, которое члены клана вовсе не считают убийством.

Одно дело — повесить незначительного человека из клана Фрэзеров. Атаковать замок Леох и вытащить оттуда лэрда, чтобы поставить его перед лицом английского правосудия — совсем другое.

— Ты намереваешься стать лэрдом, если умрет Каллум?

Это был способ избежать сложностей, хотя я подозревала, что на этом пути хватает своих, весьма значительных препятствий.

Он коротко улыбнулся.

— Нет. Даже если я почувствую, что имею на это право — а я этого не чувствую — в клане начнется раскол. Люди Дугала против тех, кто пойдет за мной. Я не рвусь к власти по чужим трупам. Но Дугал и Каллум не могут знать этого наверняка, правда? Поэтому они могут решить, что надежнее меня просто убить и не рисковать.

Я наморщила лоб, обдумывая все это.

— Но уж наверное ты можешь сказать Дугалу и Каллуму, что не намереваешься… о! — Я с уважением посмотрела на него. — Да ведь ты это сделал. Во время принесения клятвы верности.

Мне и раньше приходило в голову, что тогда он очень хорошо справился с опасной ситуацией, но только теперь я поняла, насколько опасной она была.

Клан действительно хотел, чтобы он принес клятву. А Каллум действительно не хотел. Присягнуть тогда в верности означало объявить себя членом клана Маккензи, и значит, стать потенциальным кандидатом на место вождя в этом септе. Он рисковал либо подвергнуться насилию, либо погибнуть, отказавшись. Рисковал тем же самым, согласившись.

Понимая опасность, он нашел благоразумный способ уклониться от церемонии. А когда я своей бестолковой попыткой бежать привела его прямо на край этой пропасти, сумел твердо и уверенно пройти по туго натянутой веревке. Вот уж в самом деле — Je suis prest.

Джейми кивнул, увидев по моему лицу, о чем я думаю.

— Ага. Если бы в тот вечер я принес клятву верности, скорее всего, до рассвета бы уже не дожил.

От этой мысли меня затрясло, как и от понимания того, что я сама глупым образом подвергла его такой опасности. А нож над кроватью неожиданно сделался ничем иным, как разумной предосторожностью. Интересно, сколько ночей в Леохе он провел при полном вооружении, ожидая посетителей?

— Я всегда сплю с оружием, Сасснек, — сказал Джейми, хотя я ни о чем его не спросила. — За исключением монастыря, вчерашняя ночь первая, которую я провел, не зажав кинжал в руке. — И ухмыльнулся, явно вспомнив, что он держал в руке вместо кинжала.

— Как, черт тебя побери, ты догадался, о чем я думаю? — возмутилась я, не обращая внимания на ухмылку. Он добродушно покачал головой.

— Из тебя получится очень плохая шпионка, Сасснек. Все, о чем ты думаешь, отражается у тебя на лице ясно, как день. Ты посмотрела на кинжал и покраснела. — И одобрительно посмотрел на меня, склонив рыжую голову набок. — Я вчера просил тебя о честности, но в этом нет необходимости. Ты не умеешь врать.

— Ну и хорошо, раз уж я в этом так плоха, — резковато бросила я. — Могу я надеяться, что по крайней мере ты не считаешь меня шпионкой?

Джейми не ответил. Он смотрел через мое плечо в сторону гостиницы, тело его напряглось, как тетива. Сначала я испугалась, но потом услышала звуки, привлекшие его внимание. Топот копыт и позвякиванье сбруи. К гостинице двигалась группа верховых.

Передвигаясь очень осторожно, Джейми спрятался за кустами, на пятачке, с которого хорошо просматривалась дорога. Я подоткнула юбки и как могла беззвучно забралась туда же.

Дорога резко поворачивала сразу за небольшой скалой, потом еще раз поворачивала, но уже не так круто, и спускалась в низину, где стояла гостиница. Утренний ветерок сообщил нам о приближении отряда, но прошло минуты две, прежде чем мы увидели первого всадника.

В отряде было человек двадцать-тридцать, одетых в узкие штаны и шотландские килты, но самых разнообразных цветов и их сочетаний. Все без исключения хорошо вооружены. У каждого к седлу привязан как минимум один мушкет, все обвешаны пистолетами, кинжалами и саблями, да к тому же наверняка еще больше оружия спрятано в поместительных седельных сумах на четырех вьючных пони. Кроме того, шестеро вели запасных пони, без груза и без седел.

Несмотря на воинственное снаряжение, мужчины казались расслабленными. Они болтали и смеялись, разбившись на небольшие группки, хотя время от времени поднимали головы и осматривались. Я попятилась, чтобы не попасться на глаза, когда один из них окинул взглядом то место, где мы прятались. Мне казалось, что он обязательно заметит неосторожное движение или блеск солнца на волосах Джейми.

При этой мысли я подняла глаза и обнаружила, что Джейми тоже об этом подумал; он натянул плед на голову и плечи, и блеклая охотничья расцветка слилась с кустарником. Когда последний из отряда завернул во внутренний двор гостиницы, Джейми скинул плед и поманил меня на ведущую вверх тропинку.

— Ты знаешь, кто это? — задыхаясь, спросила я, спеша вслед за ним в заросли вереска.

— О да. — Джейми поднимался по крутой тропе с легкостью горного козла, даже не сбившись с дыхания. Обернувшись, он заметил, с каким трудом поспеваю за ним я, остановился и протянул мне руку.

— Это Стража, — мотнул он головой в сторону гостиницы. — Пока мы в безопасности, но думаю, чем скорее мы отсюда уберемся, тем лучше.

Я уже слышала о знаменитой Черной Страже, неформальной полиции, которая поддерживала порядок в горах, слышала и о том, что есть и другие Стражи. Меня охватил внезапный беспричинный ужас.