Чужая земля - Страница 6
– Я просто боюсь их теперь ужасно, – ответила Женя на мой незаданный вопрос, который, похоже, прочитала в моих глазах. – После этой трагедии в «Крокусе» очень страшно. И за себя, и за детей. Ведь никогда не знаешь, что им еще в голову придет.
Конечно, тревожные настроения Жени я понимала. Страшный теракт, унесший жизни более сотни человек, случился всего несколько дней назад. Кровоточащая рана была еще слишком свежа, чтобы рассуждать рационально. Но нельзя же переносить свои гнев и боль на всех людей без разбора только за то, что у них иной разрез глаз.
– Пойдемте в парк, – сказала я мягко. – Женя, дорогая, миграционный вопрос очень сложный и тонкий. Тут, как ни разрежь, а все равно получится по живому.
– Мы их принимаем, гражданство даем, места в детских садах, работой обеспечиваем, а они теракты устраивают. – В голосе Жени вдруг зазвучали близкие слезы. Кормящая мамочка, эмоциональный фон неустойчивый, что тут поделать. – Так не должно быть, Елена Сергеевна.
– Вот и я ей говорю, что терпимее надо быть, – вздохнул Дима. – За свою безопасность и безопасность своих детей каждый должен отвечать сам. К примеру, я в массовые скопления народа не пойду. Понимаю, что время сейчас беспокойное и лучше не рисковать. И к коляске с моим ребенком никого не подпущу. И на рожон не полезу. А безопасности в мире нет, так что, если всего бояться, в том числе случайных соседей, то лучше вообще из квартиры не выходить. Да и то нет никаких гарантий, что поможет.
– Так странно, – поделилась я. – За последние несколько дней уже два близких мне человека поднимают тему трудовой миграции и связанных с ней проблем. Первой была моя сестра Натка, у которой сменная бригада таджиков и киргизов в ТСЖ делает косметический ремонт. А теперь вот вы. И весь мой жизненный опыт говорит о том, что это не просто совпадение.
– И что это означает? – заинтересовался Дима.
– Да то, что, во‑первых, это достаточно наболевшая для общества тема, раз она всплывает с завидной регулярностью в моем окружении. А во‑вторых, что в самое ближайшее время я обязательно получу какие-то связанные с этим неприятности. Давно подмечено, что так всегда бывает. Почему-то я и моя семья все время оказываемся в самой гуще событий. По нам просто социологический срез жизни общества и его настроений можно делать.
Дима засмеялся, думая, что я шучу. А я вовсе не шутила. Внутри я ощущала какой-то зуд, который у меня всегда был предвестником некоей новой истории, которую мне придется, что называется, разгребать. Я вздохнула. Ладно, поживем – увидим. И со всем разберемся.
Мы медленно пошли по улице по направлению к расположенному в двух кварталах парку, толкая перед собой наши коляски с мирно сопящими младенцами.
– Если вернуться к теме разговора, то трудовая миграция в России растет. Об этом свидетельствуют официальные данные, – рассуждал Дима. – И в том, что граждане страны традиционно относятся к тем, кто приехал в нее работать, с подозрением и недоверием, нет ничего нового. Как и в том, что работодатели видят преимуществом найма мигрантов в первую очередь возможность не устраивать их на работу официально. Точнее, не платить необходимые отчисления с зарплаты в соцстрах и налоговую. Я при подготовке к экзамену поднимал статистику. Если пять лет назад в России находилось двенадцать миллионов иностранных граждан, то в 2021 году уже тринадцать миллионов. Преимущественно, как мы понимаем, это как раз выходцы из Центральной Азии. Пять миллионов узбеков, три миллиона таджиков и один миллион киргизов. И это речь идет обо всех, кто находится в стране, в том числе и нарушивших сроки выезда. А уже в 2023 году в Российскую Федерацию въехало более девяти миллионов мигрантов из стран СНГ, на учет поставлено восемь миллионов.
– Димочка, молодым родителям на прогулке положено обсуждать консистенцию детского стула, – засмеялась я. – Ну ладно, у нас с тобой профессиональная деформация, нас хлебом не корми, а дай пообсуждать законотворческие нормы и статистику, но Женя-то чем провинилась?
– Нет, мне интересно, – не согласилась молодая женщина. – Елена Сергеевна, я последние дни ни о чем другом думать не могу. Ведь куда ни пойдешь, везде женщины в хиджабах и платках, дети, которые не говорят по-русски. Есть классы, в которых таких учеников семьдесят процентов. О каком качественном образовании можно говорить?
– В 2022 году у иностранцев, живущих в России, родилось сорок пять тысяч детей, – продолжил сыпать статистикой подкованный Дима. Я знала, что мой бывший помощник дотошен в хорошем смысле слова – до последней мелочи. Этим его качеством, а также способностью запоминать огромные объемы информации, я пользовалась в своей работе, и они очень меня выручали. – При этом всего в России в том году родилось девятьсот тысяч детей, то есть на иностранцев пришлось почти пять процентов рождений.
– И все они получили гражданство? – спросила Женя.
– Ну, сам факт рождения на территории Российской Федерации не влечет за собой автоматическое присвоение гражданства, – покачал головой Дима. – Если я правильно помню, то из стран Центральной Азии гражданство за семь лет получили полмиллиона таджиков, около ста тысяч узбеков и крайне незначительное число выходцев из Киргизии и Туркмении. Не так уж и много для страны с населением в сто сорок пять миллионов человек. А трудовая миграция давно уже представляет собой вполне себе квалифицированный труд. Времена, когда мигранты только метлами махали, давно прошли. По данным Высшей школы экономики, на протяжении многих лет зарплаты иностранных рабочих не уступают зарплатам их российских коллег. В 2019 году средняя зарплата мигрантов составляла 42,7 тысячи рублей, в то время как россиян – 44,9 тысячи.
– А чему тут удивляться? – не поняла я. – Если человек годами выполняет определенную работу, то его мастерство растет и квалификация неизбежно повышается. Он становится конкурентен на рынке труда не за счет демпинга цены, а за счет своих умений и навыков. Я тоже видела некоторые исследования рынка труда, поэтому знаю, что женщины-иммигрантки занимают такую же долю рынка, как и местные дамы. В торговле занято 33 процента иммигранток и 33 процента местных, в образовании и медицине 19 процентов и 22 процента соответственно, на заводах, в энергетике и сельском хозяйстве 20 процентов и 14 процентов, в транспорте по 6 процентов, в культуре по 3–4 процента, в управлении по 3 процента. А вслед за этим и зарплата неизбежно подтягивается.
– Не все так просто, Елена Сергеевна, – снова покачал головой Дима. Я улыбнулась. Прошли те времена, когда молодой юрист боялся спорить с федеральным судьей Кузнецовой. Сейчас он уже сам без пяти минут судья, а потому, не стесняясь, высказывает свое мнение, даже если оно и не совпадает с моим. Что ж, примерно это я и имела в виду, когда говорила о неизбежном росте опыта и мастерства. – Вы говорите о феномене, который попадает в официальную статистику, то есть о тех людях, которые трудоустроены и работают официально. А большинство мигрантов по-прежнему работают без оформления, то есть нелегально.
– Ты уверен? – удивилась я. – Ведь без справки об официальном трудоустройстве невозможно получить гражданство.
– Так не все, как мы с вами видим, и получают. Нелегальный труд и нелегальная миграция выгодны обеим сторонам. И бизнесу, и самим приезжим.
– Почему? – не поняла Женя. – Нет, с бизнесом как раз все ясно. Трудовые договоры официально не заключаются, что позволяет работодателям не платить в фонды и бюджеты всех уровней. Разница в затратах при этом достигает тридцати-сорока процентов, что для любого бизнесмена вполне комфортно, поскольку позволяет и убогие общежития оплатить, и сверхприбыль извлечь.
– Вот именно, – согласился Дима. – А еще не забываем о такой штуке, как оплата сверхурочных часов, которые в официальном трудовом законодательстве жестко регламентированы. Пятьдесят процентов мигрантов работают более десяти часов в день, почти треть трудятся шесть дней в неделю, а примерно восемнадцать процентов не имеют выходных дней вообще. И за это никто не платит по двойному тарифу и не дает отгулов и дней к отпуску. Так что иностранные рабочие создают не нагрузку на российскую экономику, а саму эту экономику, когда строят дома, собирают урожай в полях и прокладывают дороги.