Чужая в чужом море - Страница 329

— Когда они успели? – спросила Жанна, не очень рассчитывая на ответ.

— Aita pe–a, — сказала Элеа, — Обычная постиндустриальная технология. Как, по–твоему, делают ultra–light–planers в наших фирмах? Фабрика–полуавтомат. Шлеп–шлеп–шлеп.

Меганезийка схематично показала ладошками последовательность действий какой–то роботизированной линии, видимо, хорошо ей знакомой.

— А откуда у них такие фабрики? – поинтересовался Фрэдди.

— Выбери правильный ответ из трех вариантов, — хихикнув, предложила она, — Сделали сами, получили в подарок с Тау–Кита, купили у нас.

— Не вижу ничего смешного, — заметила Жанна, — Если это все начнет стрелять…

— Там уже три поколения все стреляет, — перебила Элеа, — Мне эта хрень тоже не очень нравится, но лучше уж так, чем как у них было раньше. Ты посмотри на город. В кадре хорошо видно. Вот такие дома, электричество, водопровод, эти машинки на улице. Это появилось здесь меньше, чем за полгода. А как все изменилось в Мпулу за два года?

— Угу… Еще скажи, что оружие – это побочный эффект.

— Фиг его знает, — меганезийка выразительно пожала плечами, — Но прикинь: допустим, тебе надо выбрать: жить в Мпулу или в Иране… Аравии… Эмирате… Ну, ты поняла.

— Выбор какой–то… Небогатый. А у тебя нет другого меню?

— У меня–то есть. А вот у них – Элеа кивнула на экран, — Нет. Такие дела…

— Кстати, на счет меню, — вмешался Фрэдди, — я рискую показаться грубым, но одной закуской… В смысле, все очень вкусно, особенно оливки, но нет ли у тебя чего–нибудь более калорийного, если можно так выразиться.

Жанна почесала в затылке.

— Так, ребята… Можно, я тоже буду грубой, и спрошу: надолго ли вы ко мне?

— Вообще–то… — задумчиво произнес Фрэдди, — Я мечтал о чем–то таком лирическом…

— Короче, ты остаешься, как минимум, до завтра, так?

— Ну, если меня не выгонят, то я, разумеется, останусь.

— Отлично. А ты, Элеа?

— Ну, типа, я не знаю канадских обычаев make–love, и если я буду вам мешать…

— Как? – перебила Жанна, — В самый острый момент давать советы на счет позы?

— Нет, но мало ли. Я слышала, здесь есть какие–то сложные табу на эту тему.

— Кто тебе сказал такую ерунду? Фрэдди, ты ей ничего такого не говорил?

— Я? – удивился он, — Про табу? С чего бы? Я занимаюсь не оккультизмом, а техникой!

— Ага, — сказала Элеа, — Тогда я бы к тебе вписалась до завтра.

— Вот так бы сразу и говорила… Теперь на счет еды. У меня в доме ни черта нет, но до продуктовой лавки 5 минут медленным шагом. В поход идут только северяне. Элеа, я надеюсь, ты за полчаса придумаешь какой–нибудь рецепт мяса?

— В смысле, вы покупаете, а я стряпаю? — уточнила меганезийка, — Легко! Кстати у меня хорошо получается, а однажды я была в кухонной бригаде на Элаусестере. Не в тот раз, когда мы с тобой познакомились, а на год раньше.

— О! Интересно, и что было у вас на транспаранте в столовой?

— Извините за привкус: тухлую рыбу пришлось облить формалином для дезинфекции.

— Это где такая столовая? – опасливо поинтересовался Фрэдди.

— Пошли, — Жанна слегка толкнула его в бок, — я тебе по дороге расскажу.

…

Может быть, это и к лучшему, что по дороге в магазин и обратно они болтали о всяких отвлеченных вещах, а не о том, кто, где и как провел эти несколько месяцев. Зачем что–либо выяснять? Сейчас они были вместе, и им обоим было этого вполне достаточно. А если кто–то хочет копаться в прошлом, то лопату ему в руки и… Дальше – понятно. На вопрос психолога: «Почему вы думаете, что вам будет хорошо вместе», они бы, скорее всего, ответили: «А почему ты, умник, думаешь, что завтра взойдет Солнце?». Другое дело – вполне практический вопрос Элеа, заданный тут же после их возвращения:

— Foa, вы что, спятили? Тут верных 4 фунта мяса. Как мы будем втроем это жрать?

— Ты молодая и неопытная, — сообщил Фрэдди, — У нас на полигоне Неттиллинг месяц работал парень из Бангалора, который на спор мог слопать целого барана.

— Ты гонишь! – возмутилась она, — Что я, барана не видела? У него 4 копыта и шерсть.

— Копыта и шерсть тот парень не ел. Только мясо.

— Ну вот! А ты только что грузил, что целого…

— Мы не обязаны съесть все сегодня, — заметила Жанна, — что–то оставим на завтрак.

— Ага! – сказала Элеа, — Тогда я приготовлю его по Тонгайскому ритуальному рецепту. Вообще–то по нему раньше готовили человечину…

— О, черт! – сказал Фрэдди, — Жаль, мы не знали. По дороге встречались такие тушки…

Элеа вздохнула и покачала головой.

— Сейчас другое время. Вас бы неправильно поняли. Кстати, на Арораэ скоро рассвет.

— И что? – спросила Жанна.

— Сейчас увидишь. А я пошла к телевизору на кухне. Буду делать тонгайский ритуал.

…

Солнце над Арораэ еще только всходило, и его первые лучи играли на боках огромных воздушных шаров, висящие тут и там на высоте 3–этажного дома.

Краткие надписи с картинками рассказывали о колониальном режиме Нидерландов в Западной Новой Гвинее (до 1962), о геноциде папуасов, и о работорговле, в которой участвовали все крупные торговые дома Голландии и королевская семья. На другой группе шаров были фотографии мечети в Гааге и лозунгов с демонстрации мусульман.

Выше висел шар с изображением символических весов в лавровом венке (эмблемой Международного уголовного суда). Весы держала фигура в хиджабе, поперек которой шла жирная красная надпись: «ISLAMIC BITCH – FOR SALE».

— Это они зря, — заметила Жанна, — Сейчас Нидерланды очень приличная страна.

— Никто не имеет ничего против голландцев! — крикнула с кухни Элеа, — но здесь оффи!

— Кстати, вот и голландцы, — заметил Фрэдди, ткнув пальцем в экран.

Кампания молодых людей, явно выделяющихся цветом волос и кожи среди местных креолов и океанийских метисов, и одетых в красно–бело–синие футболки, поднимала очередной воздушный шар. На нем было написано и нарисовано такое, по сравнению с чем, плакатный жанр местных казался верхом приличия и политкорректности.

— По ходу, националисты! – прокомментировала Элеа, — Хорошая будет колбаса!…

— Откуда они взялись? – удивилась канадка.

— Наверное, из Голландии. За 30 часов можно долететь дешево. А за 15 часов – дорого. Кому как нравится. А скоро можно будет долететь за час с минутами. Ну, ты в курсе.

— Понятно. А откуда у них эти воздушные шары?

— По ходу, заказали через интернет у местных. Это не особенно дорого… Ой, прикол! Эсесовцы! Жанна, тебе здесь везет на эсэсовцев, ага?

— Земляки рейхсминистра Штаубе, из Франкфурта — флегматично предположил Фрэдди, закуривая сигарету, — Инсталляция у них ничего, креативная…

К параду воздушных шаров добавился еще один: в виде стилизованного серебристого орла со свастикой в когтях. Затем, четверо персонажей в форме Waffen–SS растянули транспарант, где на белом фоне шла надпись черным готическим шрифтом. Буквально через пол–минуты, к ним подошли двое полисменов. После короткого эмоционального разговора, транспарант свернули, но инсталляция в виде орла со свастикой осталась.

— Это что, так и будет висеть? – удивилась Жанна.

— Ну, да! — крикнула Элеа, гремя каким–то кухонным оборудованием, — а что такого?!

— Для них это ничего не значащие европейские бла–бла–бла, — добавил Фрэдди, — Жанна, налить тебе «отвертки»? В смысле, виски с оранжем?

— Нет, лучше кофе… Приятно, когда за тобой ухаживают в собственном доме.

— Правильно. Должна же быть от гостей хоть какая–то польза, — согласился он.

Компьютер выдал клавесинную мелодию, и в окошке «точка вызова» появилось уже знакомое: «S2:38, E176:50 Арораэ», и далее: «абонент опознан, как Хелги Сонстром».