ЧУЖАЯ АГОНИЯ Сборник научно-фантастических рассказов - Страница 42

— Кто он такой? — поинтересовался Линдли. — Ты его знаешь?

Она пожала плечами, очевидно, более с целью поиграть телом, нежели дать информацию. Она была крайне соблазнительна. — Я нашла местечко, где можно отдохнуть. Не задерживайся. — Наоми скрылась в толпе.

Линдли с сожалением перевел взгляд с ее исчезающих бедер на лицо голубого парня.

— Ты выступаешь в каком-нибудь шоу? — спросил он. Голубизна могла быть своеобразным гримом. Например, французская певица Сьюзи носила кричащие красные и зеленые тона, смягчаемые освещением зала Шуберт.

Но голубизна лица парня казалась естественной, а сам он никак не отреагировал на вопрос Линдли. Его волосы также были голубыми, и Линдли только сейчас заметил, что его уши заострялись кверху.

Массиет, почетный гость, прошел сквозь столпотворение, держа в руках два пустых бокала.

— А, привет, — бросил Массиет Линдли. — Как ты насчет выпить?

— Только не сейчас, — ответил Линдли. — Познакомь меня со своим другом.

— Моим другом? — Массиет посмотрел на голубого парня. — А, привет, mon ami. Надеюсь, тут есть кому о тебе позаботиться?

Голубой парень поднял бокал, о наполнении которого позаботился Линдли. Затем он улыбнулся и сделал глоток. Линдли отметил, что и зубы у него были странные. Они не располагались в ряд, с промежутками между ними, но, казалось, представляли собой единое целое.

Массиет отошел и стоял сейчас позади Линдли у бара. Линдли спросил через плечо: — Как его имя? Откуда он? Он может сказать хоть что-нибудь.

— Кто? — спросил Массиет. — Не так много льда. Вот так лучше. А, этот, голубой. Не знаю. Прибило его сюда. Ты знаешь, как это бывает. Наоми спрашивала тебя, Линдли. — Он подмигнул. — Предпочел бы, чтобы она интересовалась мною.

— Послушай, — Линдли обратился к голубому парню. — Я должен идти. Не хочу быть грубым, но ты можешь ответить на один вопрос?

Тот улыбнулся сплошными зубами и покачал головой. Линдли опять обратил внимание на его уши. Растущие на них волосы чем-то напомнили ему крошечные проводки — как антенны.

— Это, возможно, прозвучит дико, — сказал Линдли, — но ты — землянин?

Голубой парень продолжал улыбаться, но его взгляд более не был сфокусирован на Линдли. Казалось, он высматривал то, чего не было здесь. Он посмотрел на свои часы. Для Линдли было достаточно мельком на них взглянуть, чтобы засечь отсутствие привычного 12-часового циферблата. Был ли циферблат 24-часовой? Или что-то совершенно другое? Он не мог определенно сказать.

Голубой парень отвернулся от Линдли и поставил свой бокал. Затем нашел стул и встал на него. Поднял руку и вытянул ее, ладонью вниз, на уровне груди.

— Ш-ш, — раздались возгласы, и присутствующие повернулись к нему. Прекратились десятки разговоров, и в комнате стало тихо.

Голубой парень стоял, глядя перед собой. Но ни на кого конкретно, отметил Линдли. Его взгляд был устремлен на далекую стену. Он улыбался с оттенком настойчивости, вытянув руку. Затем повернул руку ладонью вверх.

Кто-то потянул Линдли за локоть. Это была Наоми.

— Эй, — сказала она, — как насчет того, чтобы смыться отсюда?

— Тихо. Он собирается что-то сказать. Наконец.

— Нет, не собирается, — сказала Наоми. — Пойдем. У меня от дыма начинает болеть голова.

— Нет, он будет говорить, — сказал Линдли. — Подожди минуту.

Голубой парень все еще стоял на стуле, улыбаясь почти с отчаянием, продолжая смотреть на противоположную стену. Он жестикулировал, но не произносил ни слова.

Постепенно шум от разговоров возобновился, гости отворачивались от него.

— Ты полагаешь, он ничего не скажет? — спросил Линдли.

— Ну да. Он никогда не говорит.

— Так ты видела его раньше?

— Конечно, он посещает все вечеринки.

— Я не видел его никогда, — сказал Линдли.

— Мы с тобой не всегда ходим на одни и те же вечеринки, что очень жаль, — сказала она. — Он чокнутый, вот и все.

— Я так не думаю. Я думаю, он действительно с кем-то связывается каким-то способом, но не принимает сигнал. Я думаю, он чужестранец.

— Разумеется, — ответила Наоми. — Эти вечеринки кишат чужестранцами. Космополиты чертовы.

— Я не имел в виду — иностранец. Я полагаю некто, не с Земли.

— Брось, Линд. Ты смотришь слишком много фильмов ужасов. — Она соблазнительно повела плечами. — Так ты идешь, или я пойду домой одна?

— Ладно, — он в последний раз посмотрел на голубого парня. Тот все еще молча стоял на стуле. Сейчас уже никто не обращал на него ни малейшего внимания. — Может быть, ты и права, — сказал Линдли. — В конце концов, это мой выходной.

Он вышел с Наоми. Возможно, тут не было никакой истории, а если и была, то газета может ее получить по телефону. Когда Наоми взяла его под руку и сжала ее в лифте, он подумал со слабым угрызением совести, что может быть тут очень большая история. Он ответил на пожатие Наоми.

Да, но если бы это была голубая девушка…

Много лет назад в Большом Городе жил-был маленький мальчик — сам по себе. Он жил в квартире с окнами, выходящими на Очень Занятую Улицу, и у него были телевизор, проигрыватель и голубые занавески на окнах.

Звали его Стэнли Шир и было ему лет восемь или девять.

Стэнли Шир твердо верил в то, что он самая важная в мире персона. Он верил, что все остальные во всем мире живут только для того, чтобы помогать ему, Стэнли Ширу. Но самое интересное было то, что он верил, будто все они знают об этом. Ибо Стэнли Шир думал, что все, случавшееся с ним, крайне важно и для других, и что очень многое из случившегося с ним было спланировано кем-то еще. Он верил, что весь мир — это сцена, с которой он произносит важный монолог по Их руководством.

Например, Стэнли Шир твердо верил в то, что если ему понадобится что-то сделать, Они предпримут соответствующие меры. Он верил, что если ему быстро понадобится лифт, чтобы спуститься в гараж, Они позаботятся, чтобы лифт ждал его на этаже. Он верил в то, что если ему захочется брокколи в кафетерии, и в этом кафетерии будет только одна порция брокколи, то Они оставят эту порцию для него. И он был уверен, что если ему понадобится место для парковки, то некто не очень важный получит от Них Сообщение или что-то в этом роде и освободит ему место.

Тот факт, что не всегда были: лифт на этаже, свободное место для парковки, его брокколи в кафетерии, — казалось, доказывал Стэнли Ширу существование у Них некоторого Таинственного Плана относительно него. Поскольку он был самым важным человеком в мире, Они должны оберегать его и делать все, чтобы он исполнил свое предназначение. В этом Стэнли Шир был уверен, в это он верил до конца. Они держали в уме его Предназначение, и на Них лежала ответственность за то, чтобы с ним ничего не случилось до тех пор, пока он не выполнит его, поскольку он был Самым Важным Человеком на Земле.

Стэнли Шир изобретал маленькие ловушки для Них. То возьмет банковскую книжку и поедет на машине в город, а затем пешком направится в банк, и тут, вместо того, чтобы зайти в банк, неожиданно заскочит в кафе рядом с цель захватить Их врасплох, пока они не опомнились и не засновали деловито вокруг. То неожиданно по пути на работу свернет не влево, а вправо, надеясь поймать Их — в остановившихся автомашинах с погашенными фарами. То вдруг в середине телевизионной программы переключится на другой канал, надеясь увидеть то, что Они смотрят вечерами. Он так ни разу не поймал Их, что, однако не пошатнуло его уверенности. «Радиоволны тоже нельзя увидеть», — говорил он себе.

Однажды Стэнли Шир взял банковскую книжку, вошел в ожидающий его лифт, спустился вниз и поехал на машине в банк. Когда он въезжал на забитую стоянку, машина отъехала прямо перед ним, освобождая ему место. Это было единственное свободное место. Стэнли Шир улыбнулся, занял это место, остановил машину и вышел. Он зашел в банк, депонировал чек, сел в машину и включил зажигание. Затем он подал ее назад и выехал со стоянки, едва разминувшись с машиной, которая стояла в ожидании сзади. Он надавил до отказа на акселератор, машина с ревом вырвалась вперед и, опасно накренившись на повороте, ракетой помчалась вниз по улице, оставляя за собой струю дыма, вытекающего из выхлопной трубы.