Чувство долга (пер. О. Колесникова) - Страница 32

Первым его побуждением было послать по радио сообщение, которое должно было остановить бомбардировку планеты. Но неубедительное сообщение хуже молчания. Он должен подробно описать все, что видит, чтобы ниджордцы поверили ему. Это должно соответствовать тем сведениям об установке магтов, которые есть у них.

Очевидно было, что установка наспех переделана из корабельного пускового генератора. Генератор тоже был здесь. От него шли провода к грубо сооруженной клетке из металлических полос, выкованных вручную. Среди этого оборудования работали три техника. Брион удивился тому, что магтам удалось найти таких любителей войны, которые помогли бы им швырнуть эти бомбы. Потом он разглядел цепи вокруг их шей и кровавые раны на спинах, но все же не почувствовал жалости, – они, очевидно, согласились уничтожить чужую планету за плату, иначе просто не работали бы здесь. Лишь осознав самоубийственность этого шага, они запротестовали.

– Без тринадцати двенадцать!

Прижимая радио к груди, Брион встал. Теперь он мог разглядеть бомбы. Их было двенадцать. Заостренные, с носом, похожим на нос космического корабля. Каждая возвышалась на два метра. Очевидно, это были соединенные боеголовки ракет. Основание одной из них было повернуто к Бриону, и он мог видеть шесть защитных распорок, которые использовались для крепления бомб к носителю. В плоском дне бомбы было круглое смотровое отверстие. По такому описанию ниджордцы должны понять, что он видит именно кобальтовые бомбы. Брион отсчитал пятьдесят шагов обратно по коридору и остановился. Теперь он был достаточно далеко, чтобы магты его не услышали, а поворот коридора не позволял его видеть. Он включил передатчик и произвел настройку. Все правильно. Потом он медленно и ясно описал все, что видел. Он заставил себя говорить без эмоций, перечисляя факты и тщательно избегая выражать собственное мнение.

Он закончил за шесть минут до полуночи и, нажав на кнопку, ждал ответа, но его не было.

Значение этого молчания немедленно проникло в его усталый мозг. Не было атмосферных разрядов, не было шума статического электричества, даже когда он повернул до отказа регулятор громкости. Скальная масса действовала как экран, поглощая сигнал передатчика даже максимальной мощности. Его не услышали. Ниджордцам неизвестно, что кобальтовые бомбы обнаружены. Бомбардировка начнется в запланированное время. Сейчас отворятся люки бомбовых отсеков, и водородные бомбы повиснут, удерживаемые лишь соединительными скобами, потом последует сигнал и скобы разъединятся.

– Убийцы! – закричал Брион в микрофон. – Вы не хотели слушать меня и Хиса, вы не хотели ничего, кроме полного уничтожения. Вы взрываете целую планету, когда в том нет необходимости! Было множество способов предотвратить это, и вы не использовали ни одного, а теперь слишком поздно. Вы уничтожите Дис, а это, в свою очередь, уничтожает Ниджорд. Это говорил Айджел, теперь это говорю я. Проклятые неудачники в галактике, полной неудачников!

Он поднял передатчик над головой и с силой обрушил его на пол. Потом побежал к Ульву, стараясь изгнать из головы мысли о своем поражении. Дисанцам оставалось жить не более двух минут.

– Меня не услышали! – сказал он. – Радио под землей не работает.

– Значит, бомбы упадут? – спросил Ульв, глядя ему в глаза.

– Если не случится что-то, чего мы не знаем, – упадут.

После этого они ни о чем не говорили, им ничего не оставалось, как молча сидеть и ждать. Техники в пещере прекратили работу. Они что-то крикнули друг другу и попытались заговорить с магтами. Бесчувственный, захваченный паразитами мозг магтов не видел причин для прекращения работы. На отказ техников работать они ответили побоями. Несмотря на удары, те не повиновались и лишь с ужасом глядели на стрелки наручных часов, неумолимо приближавшиеся к двенадцати. Даже магты смутно ощущали значение происходящего. Они тоже остановились и ждали.

Часовая стрелка на часах Бриона коснулась двенадцати, затем минутная. Секундная сокращала расстояние, через десять секунд все стрелки соединились, затем секундная двинулась дальше.

Чувство облегчения, испытанное Брионом, мгновенно рассеялось от сознания, что они находятся глубоко под землей. Звук и сейсмические волны распространяются медленно, а пламя атомного взрыва отсюда не видно. Если бомбы упали в двенадцать, то здесь об этом еще не известно.

Отдаленный грохот заполнил помещение. Через мгновение земля у них под ногами вздрогнула, свет в помещении замигал. Через секунду с потолка посыпались камни. Ульв повернулся к нему, но Брион отвел взгляд. Он не мог смотреть в обвиняющие глаза дисанца. Один из техников с криком побежал. Магт сбил его с ног и продолжал молча бить. Видя это, двое других продолжили работу.

Даже если вся жизнь на планете была уничтожена, для магтов это не имело значения. Они будут по-прежнему стараться выполнить задуманное. Принявшиеся за работу техники перешли от оцепенения к ярости. Правда и неправда были забыты. Они умрут – невидимая смерть от радиации уже заполнила пещеру – но отомстить сумеют. Они завершали работу с рвением и точностью, которых им не хватало вначале.

– Что делают эти чужеземцы? – спросил Ульв.

Брион очнулся от своего ступора и посмотрел в каверну. Люди при помощи тележки подвозили одну из боеголовок к прыжковой установке.

– Они хотят бомбить Ниджорд, как Ниджорд бомбит Дис. Эта машина должна особым образом сбросить бомбу на другую планету.

– Ты хочешь остановить их? – спросил Ульв. В руках он сжимал свою смертоносную трубку. В этот момент лицо его ничего не выражало.

Брион чуть не улыбнулся неестественности ситуации. Несмотря на все его попытки, Ниджорд все-таки сбросил бомбы и этим действием уничтожил и свою планету. Брион мог бы остановить ответную бомбардировку, но должен ли он делать это? Или он должен следовать древнему кровавому правилу: око за око, зуб за зуб? Не нужно буквально ничего. Подготовка завершится, его смерть и смерть остальных дисанцев будет отомщена. Для чего Ульв приготовил свое духовое ружье? Чтобы убить Бриона, когда он попытается помешать бомбардировке? Или он неправильно истолковывает намерения дисанца?

– Ты хочешь остановить их? – спросил он.

Как велико может быть у человека чувство долга! Пещерный житель ощутил его впервые по отношению к товарищу, затем к семье. Оно росло, пока люди боролись и умирали за абстрактные идеи городов и наций. Затем – за всю планету. Неужели пришло время осознать, что долг – это нечто большее, что он распространяется на все человечество, более того – на жизнь во всех ее видах?

Брион стал свидетелем воплощения идеи не в слова, а в действительность. Задав себе вопрос, он дал единственный ответ. Он извлек пистолет, все еще не зная, каким будет ответ Ульва.

– Ниджорд – мервик, – сказал Ульв, поднимая духовое ружье и пуская стрелу в каверну.

Она попала в одного из техников. Тот вскрикнул и упал на пол. Выстрелы Бриона привели в негодность контрольный щит, уничтожив нависшую над Ниджордом опасность.

Ульв сказал: «мервик». Это жизненная форма, которая объединяется с другими и помогает им. Она может убить для самозащиты, но по природе она не убийца и не разрушитель. Ульв понял необходимость защиты жизни. Он ухватил суть идеи и игнорировал словесные тонкости и усложнения. Он убивал магтов, своих соплеменников, так как они были умервиками – противниками жизни, и спасал врагов, так как они – мервики. И с пониманием этого пришло болезненное сознание, что планета и люди, воплотившие эту идею в жизнь, погибнут.

В каверне магты увидели крушение своих планов. Они поняли, откуда летят пули, и молча устремились на врагов, обрушив на них концентрированную волну бесчувственной ярости. Брион и Ульв оборонялись. Сознание того, что он обречен, не примирило Бриона со смертью от руки магтов. Ульву принять решение было намного легче – он убивал умервиков. Верящий в жизнь, он уничтожал антижизнь. Отстреливаясь, они отступали во тьму. Магты со светильниками и ионными ружьями преследовали их. Зная пещеры лучше, они сумели окружить их. Брион увидел впереди свет и остановил Ульва.