Чувство долга (пер. О. Колесникова) - Страница 11

– Должно быть, яд, – Брион провел носком башмака по песку. – Нам не следует здесь задерживаться без достаточно важной причины.

Незадолго до полудня Леа упала. Она хотела подняться, но тело не повиновалось ей. Тонкие подошвы ботинок больше не защищали ее от раскаленного песка, ноги болели. Жар, поднимающийся от горячей земли, усиливал боль. Воздух, который она лихорадочно вдыхала, вливался, как раскаленный металл, иссушая и обжигая. Каждый удар сердца гнал кровь к голове, пока ей не начало казаться, что у нее раскалывается череп. Она почти разделась, несмотря на то, что Брион предупреждал об ожогах. Но спасения от нестерпимой жары все равно не было. Хотя горячий песок жег ей колени и руки, она все равно была не в силах встать. Ее хватило лишь на то, чтобы не упасть совсем. Глаза ее закрылись, и перед ними поплыли бесконечные круги. Брион, тоже полузакрыв глаза, заметил, что она падает. Он поднял ее и понес, как в предыдущую ночь.

Кожа девушки приобрела розовый цвет. Платье было разорвано, и одна грудь, выставленная наружу, поднималась и опускалась в такт дыханию. Вытерев потную ладонь, он дотронулся до ее кожи и ощутил зловещую горячую сухость. Все симптомы теплового удара: сухая обожженная кожа, неровное дыхание. Тело ее совсем перестало бороться с жарой, и его температура быстро поднималась. Он влил часть оставшейся воды девушке в рот, и она судорожно проглотила. Тонкая изорванная одежда служила плохой защитой от палящего солнца. Оставалось только и дальше нести ее на руках.

Наконец на горизонте показался обломок скалы, дающий крошечную тень. Собрав все силы, Брион побрел туда.

Здесь, защищенный от прямых солнечных лучей, песок казался по контрасту холодным. И когда он положил Леа на песок, она открыла глаза. Она хотела извиниться за свою слабость, но иссохшее горло было не в состоянии вытолкнуть ни слова.

Ей казалось, что он раскачивается над ней, как дерево под напором ветра. Но постепенно взгляд и мысли ее прояснились, и она увидела, что он и в самом деле качается. Внезапно Леа поняла, насколько зависит от его силы и выносливости, и теперь эта сила подходит к концу. Мускулы его напрягались и опадали. Он пытался удержаться на ногах. Жилы на шее вздулись, рот был открыт, и этот беззвучный крик был для Леа страшнее самого неистового вопля. Затем его глаза закатились, и она увидела белки глазных яблок. В следующий миг он упал навзничь, как подрубленное дерево.

Обморок или смерть – она не знала. Шатаясь Леа поднялась, но не смогла перетащить его тяжелое тело в тень. Брион лежал на спине под лучами безжалостного солнца и покрывался потом. Увидев это, Леа поняла, что он еще жив. Но что с ним? Она лихорадочно рылась в памяти, вспоминая все, чему ее учили в области медицины, но так и не смогла определить происходящего. На каждом квадратном сантиметре тела Бриона потовые железы работали с невероятной активностью. Из каждой поры катились капли маслянистой жидкости, значительно крупнее обыкновенных капель пота.

Взглянув на его руку, Леа в испуге вскрикнула: каждый волосок стоял дыбом, раскачивался и жил самостоятельной жизнью. Леа могла только смотреть и думать, не сошла ли она с ума перед смертью.

Лающий кашель нарушил ритм его дыхания. Когда кашель прекратился, дыхание стало легче. Брион открыл глаза. Пот все еще покрывал его. Отдельные капли соединились в ручейки, стекавшие с его тела.

– Я не хотел вас пугать, – сказал он. – Все произошло внезапно. Это результат сильной встряски после болезни всего организма. Хотите воды, еще немного осталось?

– Что случилось? Когда вы упали, то так выглядели…

– Два глотка, не больше, – он поднес фляжку ко рту. – Всего лишь летнее изменение. С нами на Анваре это происходит ежегодно, но, конечно, не так бурно. Зимой наши тела запасают слой жира под кожей – как изоляцию от холода, а потоотделение почти полностью прекращается. Есть и другие изменения. Но когда становится тепло, процесс начинает идти в обратном направлении. Жир устраняется, начинают работать потовые железы, чтобы подготовить тело к двум месяцам тяжелой работы, жары и отсутствия сна. Наверное, внешняя жара ускорила во мне этот процесс.

– Вы хотите сказать, что адаптировались к ужасным условиям этой планеты?

– Почти, только здесь, пожалуй, все равно жарковато. Вскоре мне понадобится много воды, и мы не сможем оставаться здесь. Выдержите ли вы солнце, если я понесу вас?

– Не знаю, но и здесь мне не лучше. – Ее голова кружилась, и говорила она с трудом. – Все же идемте.

Едва они вышли из тени, солнце снова обрушилось на нее горячей волной боли. Леа почувствовала, что теряет сознание. Брион подхватил ее на руки и двинулся вперед. Через несколько шагов он почувствовал, как его тянет к себе песок. Он знал, что силы его на пределе. Он пошел медленнее, и каждая следующая дюна теперь казалась ему выше и круче предыдущей. Местами из песка торчали обломки скал, которые ему приходилось огибать.

У основания одного из обломков он увидел узловатый кустарник. Он прошел было мимо, но потом остановился, пытаясь понять, что же привлекло его внимание. Что это было? Какое-то отличие. Что-то темное, чего он не замечал раньше. Повернуть назад было почти поражением. Он стоял, беспомощно мигая и глядя на растение. Несколько ветвей кустарника были обрублены у самого песка. Именно обрублены – острым лезвием – ножом или топором. Обрубленные кусты были давно уже мертвы и высохли, но в нем вспыхнула слабая надежда. Это было первым доказательством того, что на этой сожженной планете живут люди. И если кто-то обрубил эти растения, значит, они чем-то полезны. Может быть, это пища, а может быть – питье. При мысли об этом его руки задрожали, он тяжело опустил Леа в тень скалы. Она не шевелилась.

Его нож был острым, но силы ушли из рук. Тяжело дыша пересохшим горлом, он пилил крепкий ствол. Подняв отрезанную часть, он увидел тонкую струйку жидкости в срезе. Он подставил горсть и набрал жидкости. Она была прохладной и быстро испарялась. Конечно же, это была вода.

Уже начав было пить, он остановился, а потом коснулся жидкости кончиком языка. Сначала ничего – потом – режущая боль.

Растение должно было как-то использоваться. Должен был существовать способ очистки сока, его нейтрализации. Но Брион – чужак на этой планете, он умрет намного раньше, чем узнает, как это делается.

Ослабленный приступом рвоты, все еще переворачивающим внутренности, он пытался не думать, насколько близок к концу. Взвалить девушку на спину казалось невозможным, и какое-то время он боролся с искушением бросить ее. Но, даже обдумывая это, он заставил себя поднять Леа и двинуться вперед. Каждый шаг требовал неимоверных усилий, он шел по собственным следам. Теряя сознание от боли, он вскарабкался на вершину дюны и посмотрел на дисанца, стоящего в нескольких футах от него.

Оба были одинаково удивлены встречей. Какое-то мгновение они глядели друг на друга и не двигались. Наконец Брион уронил девушку и вынул из кобуры пистолет. Дисанец в свою очередь достал из-за пояса трубку и поднес ее ко рту.

Айджел научил Бриона вчувствованию, и теперь он решил попробовать. Он почувствовал страх и ненависть дисанца. Но над всем этим преобладало желание не стрелять на этот раз, а посоветоваться. Он должен действовать немедленно, чтобы избежать трагической развязки. Резким движением он отбросил пистолет в сторону, но в то же мгновение пожалел об этом: он рисковал жизнью, рассчитывая на способность, в которой сам не был уверен. Когда пистолет коснулся песка, дисанец продолжал держать трубку у рта. Так он стоял некоторое время, не двигаясь и размышляя. Наконец он оценил поступок Бриона и спрятал трубку за пояс.

– У тебя есть вода? – спросил Брион, и гортанные звуки дисанской речи ранили его горло.

– У меня есть вода, – дисанец по-прежнему оставался неподвижным. – Кто вы? Что вы здесь делаете?

– Мы с другой планеты. У нас произошел… несчастный случай. Мы хотим добраться до города. Вода…

Дисанец бросил взгляд на потерявшую сознание девушку и принял решение. Через плечо у него висел зеленый предмет, который Брион подметил еще на картинке на корабле. Дисанец снял его с плеча, и предмет зашевелился в его руках. Он был живой – зеленая плеть метра три длиной, как обрубленная часть лозы, лишенная листьев. Один ее конец заканчивался образованием, похожим на лепесток. Быстрым движением руки он выдернул крючок, лоза дернулась и обвилась вокруг руки дисанца. Он вытащил что-то маленькое и черное и бросил на землю, потом протянул извивающуюся зеленую плеть Бриону.