Чувственная пытка - Страница 5
О чем это он? Мои мысли заметались, как осенние листья, подхваченные порывом ветра. Я уже почти забыла, что только что облила горячим кофе мужчину, и лишь по чистой случайности он не ошпарился. Или все же пострадал, да не признается? Спросить или нет?
– Разве вам не горячо? – не выдержала я.
– Очень, – и опять какой-то двусмысленный ответ. – Я весь горю.
– Ну, по вам не скажешь, вы даже не вскрикнули, – успокоив тем самым совесть, продолжила я. – Раз с вами все в порядке, то я пошла работать. Передавайте привет своему товарищу, – вырвалось у меня напоследок.
К чему я это произнесла, я и сама не поняла, но слово не воробей, вылетит – не поймаешь. Мужчина моментально изменился в лице. Мне даже показалось, что у него заходили желваки, будто я сказала что-то оскорбительное. Глаза сузились и полыхнули странной решимостью.
– Сами передадите, – грубо ответил он.
Подобного я точно не ожидала.
– Но как же? Сегодня вы закончите, и я его больше не увижу.
Зачем я вообще это сказала?
– А вот в этом я сильно сомневаюсь, – скривился черноволосый.
Выяснять дальше у меня не получилось, поскольку до меня донеслись звуки разрывающегося телефонного аппарата. Он у меня был настроен на постепенное увеличение громкости звонка. Она как раз достигла максимального уровня.
– Ой, меня кто-то хочет… – слышать, я имела в виду.
Развернулась и, не сказав больше ничего, побежала к себе в кабинет. Уже краем уха услышала фразу.
– Это точно…
Странный ремонтник. Очень странный. А еще удивительнее реакция моего тела на его присутствие. Ничего подобного раньше не случалось. Точно надо завести любовника. Гормоны разбушевались. Вот только где же его взять?
Любовники же на дороге не валяются, штабелями под ноги не падают. И как только другие умудряются их подхватывать?
Вот взять ту же Светку; сказать, что она Мерилин Монро, это значит омрачить светлую память выдающейся женщины. Она же полнейший ее антипод. Крупная, «широкая в кости», сколько бы ни худела (а покушать она любит, да еще как), вряд ли станет меньше пятидесятого размера, ну, в крайнем случае, сорок восьмого. Такая вот конституция. И ничего поделать нельзя. Светлана старалась и так и эдак, но все было без толку. А мужики у нее менялись с частотой автоматной очереди. Мне кажется, она даже не запоминала, как их зовут. Причем ей ничего не надо делать, они сами как мухи на мед липнут. Наверное, их влекут огромные глаза с поволокой или длинные кудрявые черные волосы, поскольку фигурой подруженька не вышла. А может быть, она знает какой-то секрет? Который мне, глупой, до сих пор недоступен. Не знаю. А спросить как-то неудобно. Стыдно.
Я добежала до своего кабинета и вытащила из ящика злосчастный телефон. Ну точно, это она. Стоит только подумать про Светланку, как она тут как тут, звонит в дверь или по телефону.
– Да. Слушаю.
– Где тебя носит? Я уже трубку собралась бросить. Тебя спасло то, что я отвлеклась на разворот мужского нижнего белья, – начала наезжать моя драгоценная.
– Чего это ты с утра пораньше наяриваешь? Что случилось, а? – не осталась я в долгу. Не люблю, когда меня ни за что начинают распекать.
– Соскучилась. А ты нет? – недовольным тоном выдала она.
– Я-то тоже, но не с утра же пораньше, – пошла я в контратаку.
– Ладно. Не бурчи. Как у тебя дела? – сменила она гнев на милость.
– Ты только для того и звонишь, чтобы поинтересоваться как у меня дела? – задала я встречный вопрос.
– А что? Имею право. Ты же моя единственная подруга.
Еще бы. Ведь остальные у нее друзья. Вернее, любовники. Либо бывшие, либо настоящие, либо будущие. Светлана женщин терпеть не могла. Считала их конкурентками, впрочем, как и мужчин, которые западают на мужчин. Она так и говорит про геев – «мои конкуренты». Мол, мужиков и так мало, а если их еще и мужики будут уводить, то порядочным женщинам вообще не останется из кого выбирать. Либо заняты, либо дураки (наркоманы, пьяницы и так далее – список можно продолжить), либо ни на что не годные бездельники. Хотя чем ей безрукие не угодили, я не знаю, поскольку интересовали ее мужчины лишь в одной плоскости – горизонтальной. Все остальное время занимала работа. А в постели, с ее же слов, у мужчины должен работать центральный орган. Впрочем, как и пальцы с языком.
– Так ты же не горишь особым желанием заводить других.
На работе она со всем женским коллективом держалась холодно и отстраненно.
– Мне конкурентки не нужны. Я тебе сто раз говорила, – возмутилась подруга.
– А как же я? – насмешливо поинтересовалась у Светланы.
– Ты вне конкуренции, – это была ее коронная фраза.
Меня она действительно не воспринимала как угрозу ее популярности у мужчин и, наоборот, всячески старалась пристроить в хорошие руки.
– Да ладно, – улыбнулась я в ответ.
– Как там твое новое начальство? – перепрыгнула она на другую тему.
– А фиг его знает? Я еще с ним не встречалась.
– Как так? Ты же говорила…
– Я-то, может, и говорила, но меня вчера отправили по делам куда подальше, вот я и не в курсе событий, телефон вчера на работе забыла. Так что информацией я пока не владею. Скоро народ подтянется, тогда и узнаю.
– Тьфу на тебя, а я тут себе нафантазировала, что новый шеф у тебя красавчик…
– Опять начинаешь? Я же тебе сколько раз говорила, что в своем стаде я овец не собираюсь тягать. В любом случае. Это только ты можешь, – упрекнула Светланку.
– И что тут такого? Приятное с полезным, – голосом бедной овечки выдала подруга.
– А дальше как с этим быть? Как встречаться? В глаза смотреть?
Этот вопрос меня интересовал в первую очередь.
– А чего в них смотреть? Ты лучше на другое смотри, – села Света на своего конька.
– Давай перестанем переливать из пустого в порожнее. Сколько можно? Сама разберусь. Не маленькая, – сказала я.
– Вот учишь тебя, учишь, а все как об стенку горох. Сколько у вас хорошеньких мальчиков? Небось, много? А ты все теряешься.
– Света, кончай. Надоело. Мне работать надо.
Если ее не прервать, то это надолго. Бывают у нее подобные заскоки, когда стремится поучить, как жить дальше.
– Давай встретимся? – пока я не бросила трубку, спросила подруга.
– Давай! Только предварительно созвонимся ближе к концу недели, – предупредила я.
И разговор закончился.
Офис стал потихоньку заполняться народом, входящие и проходящие мимо открытой двери здоровались. Я отвечала кивком головы, но по возможности старалась не отвлекаться на входящих.
Мимо пробежала Ларочка. Наша местная достопримечательность – разносчик свежих сплетен.
Заглянула ко мне.
– Видела? – томно поинтересовалась она.
– Кого?
Меньше всего меня интересовали ее вопросы.
– Аполлона, кого еще? – девушка фигурально закатила глаза под потолок. – Красив. Бог. Просто бог. Наши девочки все растеклись, как только увидели.
– Ну не знаю… – протянула я.
Конечно, я рассматривала статую Аполлона в Помпеях, но меня особо не впечатлило. Слишком женоподобно. Вот совершенно недавно я наблюдала гораздо более привлекательную мужскую фигуру, может быть, не с таким красивым лицом, но не это же самое главное. Еще моя бабушка говорила, что с лица воду не пить.
– Ой, тебе не угодишь. Вечно все не так, – надув губы, проговорила Ларочка и, сделав вид, что обиделась, удалилась.
Чего это она с утра пораньше стала размышлять на тему древнегреческой мифологии? Может, куда в отпуск собралась? Да проспектов насмотрелась на ночь глядя. А теперь ее колбасит не по-детски? Вообще-то, это ее проблемы. Отмахнулась от мыслей и занялась своими делами.
Следующим ко мне забежал Стас из технического отдела. Тихо прикрыв за собой дверь, заговорщически прошептал:
– Юнка, ты видела его глаза? Просто обалдеть. Я просто тащусь. Может, он в теме? А? Как ты думаешь? Ну, или хотя бы «би».
Наш Стасик был отличным малым, спецом от Бога. Мог починить все что угодно. Начиная от автоматической ручки и заканчивая компьютером с его хрупкими микросхемами. У Стасика был один существенный недостаток. Он очень любил красивых мужчин. Хотя никому о своей пагубной страсти в офисе не рассказывал и в свой внутренний мир не посвящал. У нас никто, кроме меня, не знал о специфических пристрастиях Стаса. Распознать в нем гея было трудно. Обычный парень. Не слишком ухоженный, не всегда бритый, зачастую погруженный в свои мысли, иногда дурно пахнущий (ну, это на мой вкус, а кому-то, может, и нравится).