Чудовищный бог Мамурта (ЛП) - Страница 2

Я сидел, погрузившись в размышления, и тут из задумчивости меня вывел донесшийся сзади едва уловимый шум. Вздрогнув, я оглянулся узнать, в чем дело. И оцепенел. Как я упоминал, лагерь мой располагался посреди сглаженной ветрами площадки чистого песка. Так вот, пока я стоял и глазел на плоское песчаное пространство, на его поверхности, в нескольких ярдах от меня, возникло небольшое углубление, прекрасно различимое в отблесках огня.

Только что там не за что было глазу уцепиться, даже тени отсутствовали, а в следующий миг послышался легкий хруст, и на ровной поверхности песка появилась ямка. Пока я пялился на это чудо, звук повторился, и сразу же проступила еще одно углубление - футов на пять-шесть ближе, чем предыдущее.

Когда я это увидал, меня пронзили ледяные копья страха. Поддавшись безумному порыву, я выхватил из костра горящую головню и швырнул ее, словно комету алого пламени, туда, где появились впадинки. Послышалось тихое шуршание и возня. Казалось, будто отступает некое создание, которое и оставило отпечатки. Если их, в принципе, оставило живое существо. Я даже предположить не мог с чем столкнулся, ведь в поле зрения было совершенно пусто, однако, словно по волшебству, посреди чистого песка появился сначала один след, а затем другой (конечно, если и в самом деле это были следы).

Таинственное явление не шло из головы. И даже во сне я не обрел покоя. Казалось, из мертвого города в мозг просачиваются дурные видения. Словно все покрытые пылью грехи, вершившиеся много веков назад в том забытом Богом месте, воплотились в явившихся мне грезах. В них блуждали странные, неземные образы, словно бы порожденные далекой звездой; они то становились почти различимы, то снова исчезали.

Я мало спал той ночью. Однако, солнце наконец взошло, и под первыми золотистыми лучами покрывало страхов и опасений тут же слетело с меня. Не удивительно, что древние народы поклонялись солнцу!

И когда ко мне вновь возвратились сила и мужество, меня вдруг осенило. В надписи, которую я цитировал вам, давно умерший купец-путешественник упоминал огромный городской храм и особо отмечал его величие. 'Где же тогда развалины столь грандиозной постройки?', - недоумевал я. Если здешний храм размерами походил на храмы древнего Карфагена, то руины должны бросаться в глаза. Поэтому я решил, что лучше потрачу оставшееся время на их поиски.

Я ВЗОБРАЛСЯ на ближайший бархан и осмотрелся. Но ни одно нагромождение обломков в округе нельзя было соотнести с огромным храмом. Зато я заметил две большие фигуры из камня, темневшие вдалеке на фоне розового пламени рассвета. Открытие настолько взволновало меня, что я быстро свернул лагерь и отправился к изваяниям.

Они возвышались на дальней оконечности города, поэтому добраться до них удалось только после полудня. И тогда я смог подробно их рассмотреть. Два вырезанных из черного камня исполина восседали там, взирая на город и на меня; высота каждого - добрых пятьдесят футов, и примерно такое же расстояние пролегало между ними. Вполне человеческие тела покрывала необычная чешуйчатая броня. Лица же описать не могу, ведь в них не было ничего людского. Нет, своими красивыми чертами гиганты вполне походили на людей, однако выражение, застывшее на лицах, лишало их всякого родства с человеком, каким мы его знаем. 'Неужели, ваяли с натуры?', - спрашивал я себя. Если так, то, вероятно, в городе том некогда жило неведомое племя, которое и воздвигло статуи.

Я оторвал взгляд от изваяний и огляделся. В обе стороны от колоссов уходила длинная осыпающаяся гряда - судя по всему, в прошлом здесь возвышалась неприступная стена. Однако между изваяниями обломков не было - в том месте, очевидно, располагались врата. Я гадал, отчего два каменных привратника уцелели и выглядят совершенно невредимыми, а стена и город за моей спиной лежат в руинах? Наверное, статуи высекли из иного материала. Но какого?

И лишь тогда я заметил длинную дорогу, что начиналась позади обелисков и уводила в пустыню примерно на полмили. По краям проспекта стояли каменные изваяния размером поменьше. Двумя ровными линиями выстроились они за спинами гигантов. Я зашагал по дороге, пройдя меж огромных статуй, замерших у ее начала. Однако минуя исполинов, я заметил надпись, выбитую на внутренней стороне каждого.

На подножии, на высоте четырех-пяти футов, крепилась сделанная из того же материала, квадратная табличка со сторонами примерно в ярд. Ее покрывали незнакомые символы - без сомнения, буквы утраченного языка. Во всяком случае, я не смог и слова разобрать. Хотя, мне уже попадался один символ, который особенно выделялся в начертанном - то самое изображение паука или осьминога, вырезанное повсеместно на городских развалинах. В надписи, среди составлявших ее символов, оно попадалось крайне часто. Из таблички на другом изваянии не удалось почерпнуть ничего нового: она в точности повторяла первую. Я двинулся по проспекту, прокручивая в голове загадку вездесущего символа, но вскоре, увлеченный окружавшими меня диковинами, и думать о ней забыл.

Длинная улица напоминала аллею сфинксов Карнака , по которой рабы носили на плечах паланкин фараона в храм и обратно. Однако статуи, возведенные у дороги, не походили на сфинксов. Им придали форму невиданных зверей, невообразимых тварей из иного мира. Не могу вам даже описать их - как невозможно описать дракона слепому от рождения человеку. Они напоминали зловещего вида рептилий; меня передергивало от одного взгляда на них.

Я шел меж двух рядов изваяний, и вскоре достиг конца аллеи. Стоя у последних фигур, я не видел пред собой ничего, кроме желтого песка пустыни, что простиралась до самого горизонта. Был я весьма озадачен. Ради чего мучиться и строить все это: стену, две огромные статуи и длинный проспект, уводивший в никуда?

Постепенно я рассмотрел, что часть пустыни впереди выглядит как-то странно: она была плоской. Среди песков угадывались очертания совершенно ровной круглой площадки, занимавшей несколько акров . Ни одна, даже самая маленькая дюна не искажала поверхность большого круга, словно чудовищная сила утрамбовала там всю почву. Со всех сторон гладкий участок обступала вполне себе обычная пустыня, изрезанная небольшими холмиками и впадинами, над которыми ветер гонял тучи пыли. Однако на плоскости передо мной не двигалось ни песчинки.

Заинтригованный, я пересек несколько ярдов, отделявшие меня от края круглой площадки. Но стоило только ступить на грань, и словно незримая рука ударила в лицо и грудь. Отлетев назад, я навзничь упал на песок.

Прошло несколько минут, прежде чем я снова двинулся вперед. Любопытство снедало меня; я просто не мог отступить. Выставив перед собой пистолет, я на четвереньках подобрался к границе круга и осторожно повел перед собой оружием.

Когда дуло достигло края площадки, оно стукнулось о нечто твердое, и протолкнуть его дальше не удавалось. Словно в стену уперлось. Но там и в помине не было никакой стены или чего-нибудь подобного. Протянув руку, я коснулся какой-то твердой поверхности, и тут же вскочил на ноги.

Теперь стало ясно: никто на меня не нападал - я просто врезался в преграду. Я расставил руки в стороны как можно шире, и всюду ощущал под ладонями гладкую стену, совершенно невидимую и все же вполне осязаемую. И даже я мог отчасти объяснить это явление. В стародавние времена ученые из мертвого города позади (те самые 'волхвы', упомянутые в надписи) каким-то образом открыли секрет придания невидимости твердым телам. Результат их трудов я теперь и ощупывал. В этом нет ничего невозможного. Даже современные ученые, используя рентгеновское излучение, могут делать материю частично невидимой. Очевидно, обитавший здесь народ владел более совершенным способом. Но тайна затерялась в веках, подобно секрету твердого золота, мягкого стекла и прочих диковин, описания которых можно встретить в сочинениях древности. Оставалось только поражаться подобному мастерству, ведь миновали века, строители невидимой стены давным-давно обратились в прах, а та все еще не утратила своих качеств.